выходить его и поставить на ноги я сумею.
– Чупа, есть травмы, после которых люди никогда не встают на ноги… Тебе будет с ним очень тяжело.
– Не тяжелее, чем раньше Ты поедешь со мной?
– Нет, конечно. Ты же прекрасно знаешь, что я буду только мешать. Мне кажется, что кое о чем вам захочется поговорить вдвоем.
– Спасибо тебе!
– За что? – удивилась Юлька – За то, что ты меня так понимаешь.
Я чмокнула Юльку в лоб и вышла на улицу. В беседке сидел Тим и смотрел на небо, подставив лицо теплому летнему солнышку – Ну, как на воле? – поинтересовалась я.
– Я, наверное, только теперь научусь ценить и понимать свободу. Тебя зовут Лана?
– Лана.
– Лана, ты не разрешишь мне воспользоваться твоим сотовым? Моя девушка сидит дома у Бульдога и льет крокодиловы слезы. Сама представь, каково ей остаться в такой ситуации в чужом городе, на чужой квартире, без знакомых.
– Больше будет любить и ценить.
– Да у нас с этим и так все в порядке, – улыбнулся Тим.
Я протянула трубку. Тим набрал номер и бросил пару незначительных фраз по поводу того, что нет надобности за него переживать и он скоро объявится. Положив трубку в сумочку, я внимательно посмотрела на него и произнесла:
– А я смотрю, ты свою девушку особо не жалуешь.
Уж больно сухим тоном ты с ней разговаривал.
– Обычно я ласков один на один, – улыбнулся Тим.
Подозвав Жорика, я направилась к машине.
– Гарик не звонил? – спросил Жорик, открывая мне дверь.
– Пока нет, – вздохнула я и с радостью подумала о предстоящей встрече. Мне безразлично, как выглядит Бульдог, каким он стал, главное, что я по-прежнему уверена в своих чувствах, ну и, конечно, то, что он жив. Вот сумасшедший! Как можно было от меня скрывать то, что с ним случилось? Кто сможет его понять и любить больше, чем я?!
Мы ехали долго. Неожиданно в сумочке запиликал мобильный. С Гариком разговаривать не хотелось, но все же надо снять трубку. Нажав на кнопку, я с ужасом поняла, что звонит Димка. Терпение мое было на грани. Чтобы не испытывать судьбу, я отключила телефон и засунула его поглубже.
Доехав до больницы, я надела белый халат и пошла по коридору вслед за Тимом. Сердце мое оглушительно стучало, ноги подкашивались и не хотели слушаться. Открыв последнюю дверь в конце коридора, Тим пригласил меня войти. Я приказала Жорику остаться рядом с дверью и никого не пускать в палату. Зайдя внутрь, я сделала глубокий вдох и подошла к кровати. Бульдог лежал с закрытыми глазами в какой-то нелепой пижаме. Рядом с ним светились и попискивали какие-то медицинские приборчики. К шейной вене подключена капельница. Я с ужасом посмотрела на его руки – на них не было живого места. Теперь понятно, почему медикам пришлось ставить заглушку на шее. С трудом сдержав слезы, я поняла, что нужно срочно взять себя в руки и никому не показывать свое состояние.
Тим подошел к кровати брата и потрепал его по щеке.
– Макс, проснись.
Бульдог приоткрыл глаза, посмотрел на Тима, затем перевел взгляд на меня. Словно не поверив своим глазам, он покачал головой. Я положила свою руку на его ладонь и почти шепотом произнесла:
– Макс, это я. Если бы ты знал, как долго я тебя искала.
Бульдог укоризненно посмотрел на брата и сквозь зубы процедил:
– Я же тебя просил…
– Ничего себе – просил. Меня, между прочим, украли посреди шумной улицы, где было полно народу, и два дня держали пристегнутым к батарее в полнейшей темноте. По мне бегали крысы, а он, видите ли, просил! Кто виноват, что у тебя такие знакомые. А у меня там, между прочим, Маринка одна сидит. Она вообще совсем одна, города совершенно не знает. Дверь закрывать не умеет.
Бульдог перевел взгляд на меня и тихо произнес:
– Чупа, уходи…
– Почему?
– Потому что я так хочу.
– Врешь ты все. Ты хочешь, чтобы я была рядом.
– Я же ясно тебя попросил: уходи.
Я злыми глазами посмотрела на Тима и сказала:
– Послушай, Тим, а ты не хочешь поехать к своей девушке домой?
– Конечно, хочу.
– Тогда уматывай. Ты мне больше не нужен. А еще лучше улетай.
– Как это?
– Раком. Ты уже взял билеты на свой Урал?
– У меня нет билетов.
– А домой тянет?
– Еще бы! Мне на работу надо.
– Сейчас мой водитель и телохранитель завезут тебя за твоей девушкой и отвезут вас в аэропорт. Когда самолет?
– Обычно вечером.
– Ну вот и чудненько. Как раз успеваете. Мои ребята посадят вас на рейс.
– А если нет билетов?
– Для моих ребят всегда есть билеты. – Я достала несколько купюр и протянула Тиму.
– А это зачем?
– Это на подарок для девушки.
Поблагодарив меня, Тим положил деньги в бумажник. Затем он посмотрел на брата и тихо спросил:
– А как же Макс?
– Макс в порядке.
– Я боюсь за него.
– Макс будет со мной. Считай, что он в порядке и находится в надежных руках. Вот номер моего мобильного. Звони, если что-то захочешь узнать.
– Спасибо. – Тим сунул бумажку с номером в карман и подошел к брату.
– Макс, я полечу. Ты же знаешь, мне надо на работу.
– Лети. В тебе и не было особой необходимости, – сморщился Бульдог.
– Давай поменьше у него спрашивай. Уже бы в аэропорту был, – разозлилась я.
Взяв Тима за руку, я вывела его за дверь и посмотрела на скучающего Жорика.
– Жорик, садись в машину и проконтролируй ситуацию. Скажи водителю, что этого молодого человека нужно довезти до Московского проспекта, а затем в аэропорт.
В аэропорту запихнешь его вместе с подругой на рейс до Урала. Как освободитесь – сразу ко мне.
– Чупа, я не могу оставить тебя одну. Может, лучше этого товарища посадить на такси? – Жорик недовольно посмотрел на Тима.
– Нет. Делай, что я тебе сказала, и не задавай лишних вопросов. Я буду тебя ждать здесь, в этой палате. Постарайся уложиться как можно быстрее.
Жорик кивнул и потащил за собой Тима. Я посмотрела на часы и вздохнула. Ровно четыре часа. Через час в зимнем саду меня будет ждать Димка. Хотя можно особо не переживать. Сегодня он весь вечер проторчит там и вряд ли наделает каких-нибудь глупостей. Сделав глубокий вдох, я вновь зашла в палату и села рядом с Бульдогом.
– Ну вот мы и одни, – сказала я, с трудом сдерживая слезы. – Если бы ты знал, как я ждала этой
