Гарри Поттер и Комната Секретов

окружающих, то, что вы делаете волшебной палочкой — топорная работа?

Для ваших бед есть ответ!

«Быстрочары» — новый, беспроигрышный, результативный, простой в изучении курс! Сотни и тысячи колдунов и ведьм нашли в нем свое спасение!

Мадам З. Дослёз из Топшема пишет:

«У меня ужасная память, я не могу запомнить ни одной магической формулы, любое мое зелье доводило моих близких до коликов — от хохота. А сейчас, пройдя курс „Быстрочар“, я стала центром всеобщего внимания, друзья умоляют раскрыть им секрет моего „Блистательного Преображения“!

Ведун Д. Джей Прокол признается:

«Жена только нос воротила от моих чар, но я начал обучение по вашему замечательному курсу, и спустя всего месяц мне удалось ее саму превратить в посмешище! Спасибо, „Быстрочары“!»

Оживившийся Гарри с интересом пролистал и всё остальное. Спрашивается, зачем Филчу курс «Быстрочар»? Он что, не настоящий колдун? Гарри как раз читал «Урок первый: как держать палочку (полезные советы)», когда шаркание ног за дверью возвестило о том, что Филч возвращается. Гарри торопливо затолкал листы пергамента обратно в конверт и бросил его на стол. Дверь отворилась.

Филч имел победоносный вид.

— Этот исчезающий шкаф был ужасно дорогой! — ликующе говорил он миссис Норрис. — На этот раз Дрюзгу не отвертеться, моя доро…

Тут его взгляд упал на сидящего возле стола Гарри и на конверт с «Быстрочарами», который, как слишком поздно спохватился мальчик, оказался довольно далеко от того места, где лежал сначала.

Бледная физиономия Филча приобрела кирпично-красный цвет. Гарри весь сжался, предчувствуя волну ярости, которая сейчас на него обрушится. Филч бросился к столу, схватил конверт и швырнул его в ящик.

— Ты… прочел?… — выдавил он.

— Нет, — поспешно соврал Гарри.

Шишковатые пальцы Филча нервно переплелись.

— Если ты посмел прочесть мою личную переписку — правда, это не моё письмо — это для друга — так уж вышло — но всё равно…

Гарри смотрел на него встревожено; Филч никогда еще до такой степени не выходил из себя. Глаза вылезли из орбит, на обвислой щеке дергался нерв, даже клетчатый шарф не помогал.

— Прекрасно — иди — никому ни слова — не то, чтобы — неважно, ты не читал — иди, мне надо составить рапорт на Дрюзга — иди!

Не веря своему счастью, Гарри вылетел из кабинета и побежал по коридору, а затем вверх по лестнице. Отделаться от Филча, не получив наказания — это, пожалуй, можно было считать своеобразным рекордом.

— Гарри! Гарри! Помогло?

Из стены выскользнул Почти Безголовый Ник. Сквозь него Гарри были видны обломки большого черного с золотом шкафа, который, судя по всему, упал с очень большой высоты.

— Я уговорил Дрюзга сбросить его рядом с кабинетом Филча, — вдохновенно рассказывал Ник, — думал, это может его отвлечь…

— Так это ты? — благодарно удивился Гарри. — Еще как помогло, меня даже не наказали! Спасибо, Ник!

Они вместе пошли по коридору. Почти Безголовый Ник, заметил Гарри, все еще вертел в руках отказ сэра Патрика.

— Жаль, что я ничем не могу тебе помочь с этой твоей Безголовой Братией, — посочувствовал Гарри.

Почти Безголовый Ник встал как вкопанный, и Гарри по инерции прошел сквозь него. Это было неприятно — всё равно что пройти под ледяной водной завесой.

— А ведь на самом деле ты можешь кое-что сделать для меня, — радостно воскликнул Ник. — Гарри — могу ли попросить тебя — но нет, ты не захочешь…

— Что? — спросил Гарри.

— Знаешь, в Хэллоуин я справляю пятисотые смертенины, — приосанился Почти Безголовый Ник.

— Смертенины?

— Ну да, день смерти.

— А, — сказал Гарри, не зная, должен ли он выражать по этому поводу радость или, наоборот, соболезнования, — ясно.

— Я даю званый ужин в одном из подземелий попросторнее. Приедут мои друзья со всей страны. Для меня была бы такая честь, если бы и ты тоже пришел. Разумеется, я буду также рад приветствовать у себя мистера Уэсли и мисс Грэнжер — но, я полагаю, вам будет гораздо интереснее присутствовать на школьном пиру? — в состоянии мучительного беспокойства он ждал от Гарри ответа.

— Ну что ты, — быстро ответил Гарри, — я приду…

— Мой дорогой мальчик! Гарри Поттер у меня на смертенинах! А еще, — он заколебался, прежде чем спросить, — как ты думаешь, не мог бы ты невзначай заметить в разговоре с сэром Патриком, что ты находишь меня невероятно страшным и зловещим?

— Ко… конечно, — пролепетал Гарри.

Почти Безголовый Ник просиял.

— Смертенины? — живо воскликнула Гермиона, когда Гарри, наконец-то переодевшись, присоединился к ней и к Рону в общей гостиной. — Готова поклясться, что среди живых людей не найдется ни одного, кому удалось бы побывать на подобном празднике — это же замечательно!

— Кому это нужно праздновать день собственной смерти? — заворчал Рон. Он делал домашнее задание по зельеделию и оттого пребывал в дурном расположении духа. — Смертельно угнетает, на мой взгляд…

Ливень всё еще бил в окна, темнота за которыми к этому моменту приобрела чернильную густоту, но в помещении было светло и уютно. Пламя в камине отбрасывало веселые блики на пухлые кресла, устроившись в которых, гриффиндорцы читали, разговаривали, делали уроки, а Фред с Джорджем пытались скормить филибустеровскую петарду саламандре. Фред «спас» сверкающую оранжевую огнежительницу с занятий по уходу за магическими существами, и теперь она тихо тлела на столике в окружении кучки любопытных.

Гарри собирался уже рассказать Рону с Гермионой про Филча и «Быстрочары», как вдруг саламандра взвилась в воздух и бешено завертелась по комнате, бурно искрясь и взрываясь. Вид Перси, до хрипоты орущего на братьев, великолепный фонтан звезд мандаринового цвета, бьющий изо рта у саламандры, а также побег последней в камин, сопровождавшийся громкими взрывами, начисто вытеснили скучного Филча с его конвертами из головы у Гарри.

Ко времени наступления Хэллоуина Гарри успел пожалеть о своем поспешном обещании присутствовать на смертенинах. Все остальные радостно предвкушали праздничный пир; Большой Зал, как всегда, украсили живыми летучими мышами, из гигантских огридовских тыкв вырезали фонари такого размера, что в каждом могло бы поместиться не меньше трех взрослых мужчин, и еще, прошел слух, что Думбльдор пригласил на вечер труппу танцующих скелетов.

— Обещание есть обещание, — нравоучительно изрекла Гермиона. — А ты обещал пойти на смертенины.

Поэтому в семь часов Гарри, Рон и Гермиона решительно прошли мимо дверей в битком набитый Большой Зал, заманчиво мерцавший золотом блюд и серебром свечей, и направили свои стопы в подземелье.

Переход, который вел к месту проведения званого вечера в честь Почти Безголового Ника, тоже был освещен свечами, но они создавали настроение, далекое от жизнерадостного: длинные, тонкие, угольно-черные восковые стержни горели ярко-синим огнем и бросали призрачный, потусторонний отблеск даже на вполне живые лица. С каждым шагом становилось все холоднее. Гарри поежился и поплотнее укутался в робу. Тут вдруг послышался звук, похожий на тысячи ногтей, скребущих по огромной школьной доске.

— Это что, музыка? — прошептал Рон. Они завернули за угол и увидели Почти Безголового Ника. Он стоял в дверном проеме, красиво задрапированном черным бархатом.

— Мои дорогие друзья, — приветствовал он ребят заупокойным голосом, — добро пожаловать… так рад, что вы смогли прийти…

Призрак сорвал с головы шляпу с перьями и, с глубоким поклоном, жестом пригласил их пройти.

Внутри ребят ждало незабываемое зрелище. Подземелье было заполнено жемчужно-белыми, прозрачными людьми. Большинство из них скользило над танцевальной площадкой, вальсируя под жуткие завывания тридцати музыкальных пил. Оркестр сидел на небольшом возвышении, тоже задрапированном черной тканью. Не менее тысячи черных свечей в огромном канделябре под потолком озаряли зал полуночным светом. Дыхание превращалось в пар; они как будто пришли в морозильную камеру.

— Пойдем, осмотримся? — предложил Гарри в основном для того, чтобы разогреть ноги.

— Осторожно, а то еще пройдешь сквозь кого, — беспокойно сказал Рон. Они пошли вдоль края танцевального круга. Им встретилась группа мрачных монахинь, человек в лохмотьях и цепях, а также Жирный Монах, веселый хуффльпуффский призрак. Он оживленно беседовал с рыцарем, у которого изо лба торчала стрела. Гарри не без удовольствия увидел, что Кровавого Барона, мрачного слизеринского привидения, покрытого серебристыми пятнами крови, сторонятся все остальные гости.

— О, нет, — охнула Гермиона, резко останавливаясь. — Давайте повернем в другую сторону, я не хочу встречаться с Меланхольной Миртл…

— С кем? — спросил Гарри, когда они поспешно удалились в противоположном направлении.

— Она является из унитаза в комнате для девочек на первом этаже, — объяснила Гермиона.

— Является изунитаза?

— Да. Туалет весь прошлый, да и этот, год не работал, потому что у нее постоянные припадки, и она устраивает потопы. Я вообще туда никогда не хожу, только в крайнем случае; это же невозможно, когда у тебя над ухом кто-то завывает…

— Смотрите, еда! — сказал Рон.

По обеим сторонам зала стояли длинные столы, тоже покрытые черным бархатом. Ребята с воодушевлением подошли, но в следующий же момент с ужасом отшатнулись. Запах от еды шел отвратительный. На серебряных блюдах лежала тухлая рыба; на подносах высились горы горелых пирогов; много