— Он хочет кого-то убить! — закричал он и, не обращая внимания на ошарашенных друзей, снова побежал вверх по лестнице, прыгая через три ступени, стараясь расслышать что-нибудь сквозь грохот собственных ног…
Гарри пронесся по всему второму этажу — Рон с Гермионой, задыхаясь, бежали следом — без остановки. Наконец, они завернули за угол в последний, пустынный коридор.
— Гарри, объясни в конце концов, что происходит? — спросил Рон, вытирая лицо рукавом. — Я ничего не слышу…
Но Гермиона вдруг охнула и показала вглубь коридора:
— Смотрите!
На стене что-то светилось. Ребята осторожно приблизились, вглядываясь в темноту. В проеме между двумя окнами метровыми буквами была намалевана надпись, тускло поблескивающая в свете горящих факелов:
КОМНАТА СЕКРЕТОВ СНОВА ОТКРЫТА.
ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БЕРЕГИТЕСЬ.
— А что это там… такое висит? — спросил Рон слегка дрожащим голосом.
Когда они медленно подошли к тому месту, Гарри едва не упал — пол был залит водой; Рон с Гермионой подхватили его, и вместе, медленно, дюйм за дюймом, стали двигаться к надписи. Глаза их были прикованы к висящему непонятному черному предмету. Все трое поняли, что это такое, одновременно, и дружно отпрянули с громким всплеском.
Миссис Норрис, кошка смотрителя, была подвешена за хвост к факелодержателю. Она была тверда как деревяшка, глаза широко открыты и уставлены в пространство.
В течение нескольких секунд никто не мог пошевелиться. Потом Рон сказал:
— Надо сматываться отсюда.
— Наверное, надо помочь… — неловко начал Гарри.
— Поверь мне, — отрезал Рон, — нам же будет хуже, если нас здесь застанут.
Но было уже поздно. Далекий грохот, будто бы раскат грома, возвестил об окончании праздника. С обоих концов коридора, в котором они находились, донесся топот сотен ног, взбирающихся по лестницам; послышались громкие, счастливые голоса хорошо поевших людей; через мгновение, вокруг было полно школьников.
Болтовня, смех, шум оборвались внезапно — все вдруг заметили висящую кошку. Стоя посередине коридора, Гарри, Рон и Гермиона как будто оказались в центре невидимого изолированного круга. На уже подошедших к краю этого круга сзади напирали те, кому было не видно, что случилось.
Внезапно кто-то заорал в тишине:
— Враги Наследника, берегитесь! Мугродье — очередь за вами!
Это был Драко Малфой. Он протолкался вперед, его холодные глазки оживились, всегда бледное лицо загорелось, и он растянул рот в мерзкой ухмылке, глядя на неподвижное, повешенное животное.
Глава девятая
Надпись на стене
— В чём дело? Что случилось?
Привлеченный, вне всякого сомнения, ничем иным как криком Малфоя, Аргус Филч пробирался сквозь толпу. Внезапно он увидел миссис Норрис, ноги отказались держать его, и он упал на руки стоящих сзади детей.
— Моя кошечка! Моя кошечка! Что с миссис Норрис? — взвизгнул он.
Обезумевший взгляд остановился на Гарри.
—
—
Думбльдор прибыл на место преступления, окруженный другими учителями. За какие-то доли секунды он стремительно обогнул Гарри, Рона и Гермиону и снял миссис Норрис с факелодержателя.
— Идемте со мной, Аргус, — сказал он Филчу. — И вы тоже, мистер Поттер, мистер Уэсли, мисс Грэнжер.
Чаруальд с готовностью шагнул вперед.
— Мой кабинет совсем рядом, директор — только по лестнице подняться — я с удовольствием предоставлю…
— Спасибо, Сверкароль, — поблагодарил Думбльдор.
Толпа молча расступилась и пропустила их. Чаруальд, с важным и гордым видом, не отставал от Думбльдора, за ними следовали профессор МакГонаголл и Злей.
Когда они вошли в неосвещенный кабинет, по стенам пробежала волна суетливых движений; Гарри заметил сразу нескольких Чаруальдов, торопливо прячущихся за рамки фотографий, волосы у них были накручены на бигуди. Настоящий Чаруальд зажег свечи на рабочем столе и отступил. Думбльдор уложил миссис Норрис на полированную поверхность и стал производить осмотр. Гарри, Рон и Гермиона обменялись напряженными взглядами, опустились в кресла, стоявшие вне освещенного круга и стали наблюдать.
Кончик длинного, крючковатого носа Думбльдора почти что касался кошачьей шерсти. Директор осматривал миссис Норрис очень подробно сквозь очки со стеклами в форме полумесяца, аккуратно дотрагиваясь до неподвижного тела длинными пальцами. Профессор МакГонаголл наклонилась почти так же низко и стояла, сузив глаза. Злей нависал над ними, наполовину скрытый в тени. На лице у него застыло весьма странное выражение — словно он с трудом сдерживал ухмылку. А Чаруальд парил надо всеми и сыпал версиями.
— Ее определенно убило злое проклятие — возможно Трансмогоревальная Пытка — я встречался с этим множество раз, какая жалость, что меня там не было, я как раз знаю контрзаклятие, которое непременно спасло бы ее…
Речь Чаруальда, как пунктиром, была пронизана регулярными всхлипываниями Филча, сухими, безутешными. Он беспомощно лежал в кресле, закрыв лицо ладонями, не в силах взглянуть на миссис Норрис. Хоть Филч и был глубоко отвратителен Гарри, всё же мальчик не мог не почувствовать сострадания. Себя, правда, ему стало еще жальче — если Думбльдор поверит Филчу, смело можно считать себя исключенным из школы.
Думбльдор принялся бормотать про себя какие-то странные слова и постукивать по телу миссис Норрис волшебной палочкой, однако это не дало никакого результата, кошка по-прежнему напоминала свежеизготовленное чучело.
— …помню, аналогичный случай был со мной на Квагадугу, — соловьем разливался Чаруальд, — там орудовал настоящий маньяк, я об этом подробно написал в своей автобиографии. Целая серия преступлений… Однако, мне удалось всё уладить, я выдал жителям городка различные амулеты, и…
Фотографические изображения Чаруальда согласно кивали. Одно из них позабыло снять сеточку для волос.
Наконец Думбльдор выпрямился.
— Она не умерла, Аргус, — мягко произнес он.
Чаруальд замолк, не успев перечислить и половины преступлений, которые ему удалось предотвратить.
— Не умерла? — захлебнулся Филч и, осторожно раздвинув пальцы, глянул на миссис Норрис. — А почему же она такая… такая неподвижная, такая окоченевшая?
— Ее обратили в камень, — объяснил Думбльдор, — она Окаменела. («А! Я так и думал», — вставил Чаруальд). — Но каким образом, я не могу сказать…
— Об этом надо его спросить! — возопил Филч, оборачивая к Гарри покрытое красными пятнами, заплаканное лицо.
— Второкласснику такое не под силу, — убежденно заявил Думбльдор. — Для этого требуется черная магия высокого класса…
— Это он, это он, — выкрикивал Филч, и его мешковатое лицо побагровело. — Вы же видели, что он написал на стене! Он нашел у меня в кабинете… он знает, что я… что я… — лицо Филча мучительно исказилось, — он знает, что я — швах, — закончил он.
— Я не трогал миссис Норрис! — громко сказал Гарри, чувствуя себя крайне неуютно под всеобщими взглядами, включая взгляды всех настенных Чаруальдов, — И я понятия не имею, что такое швах.
— Вранье! — возмутился Филч. — Ты видел письмо с «Быстрочарами»!
— Если мне позволено будет сказать, директор, — раздался из темноты голос Злея, и предчувствие беды, терзавшее Гарри, усилилось; он не сомневался, что любое слово Злея будет не в его пользу.
— Поттер и его друзья, по всей видимости, оказались не в том месте не в то время, — сказал Злей, и его губы иронически изогнулись, как будто он сомневался в собственных словах. — Однако, надо признать, что это происшествие вызывает массу подозрений. Каким образом Поттер оказался в коридоре верхнего этажа? Почему его не было на праздновании Хэллоуина?
Гарри, Рон и Гермиона тут же пустились в объяснения по поводу смертенин: «…там были сотни всяких привидений, они могут подтвердить…»
— Но почему после смертенин вы не пришли на пир? — спросил Злей, и пламя свечи зловеще отразилось в его глазах. — Зачем вам понадобилось подниматься наверх?
Рон и Гермиона посмотрели на Гарри.
— Потому что… потому что… — забормотал Гарри. Сердце грохотало у него в груди; что-то подсказывало: будет уже слишком, если он признается, что шел на неизвестно кому принадлежавший голос, который к тому же никто кроме него не слышал, — потому что мы устали и хотели лечь спать, — в конце концов сказал он.
— Без ужина? — победоносная улыбка озарила изможденное лицо Злея. — Не думаю, что на пиршестве у привидений нашлась еда, пригодная для живых людей.
