света, но чего нет, того нет.
— Плохо искали. Ладно, что толку говорить об этом сегодня. Позовите мне этих ваших гениев.
— Да, сэр, — Хейз пошел к двери. Оборотная сторона секретности — все приходится делать самому. Дедушка на побегушках. Пионерская простота. В прериях Белого дома. Неплохое название для мемуаров, нужно запомнить.
— Заходите, господа, президент ждет вас.
Ни следа недовольства не осталось на лице Ф. Д. Л., сплошная неподдельная стопроцентная радость.
— Добро пожаловать, извините, что заставил вас ждать. Рутина, господа, в отличие от вас нам приходится заниматься скучными и простыми вещами, — перед Ф. Д. Л. были не просто ученые, а избиратели. Через три года — выборы. Истинный политик любит голоса. Обязан любить. Не людей, это как раз необязательно, но — голоса.
Старший из ученых что-то пробормотал в ответ, молодой просто смотрел по сторонам. Да, это не Овальный кабинет. Скорее, параллелепипедный. Хейз поморщился, мысленно проговаривая неуклюжее слово. Нет, шутка не привьется, не стоит и пробовать.
— Да, в это почти невозможно поверить! — с энтузиазмом продолжал Ф. Д. Л. — Вы создаете мечту!
— Я польщен столь высокой оценкой наших скромных достижений, — старый физик быстро ориентировался. Предыдущий хозяин Белого дома встречался с Эйнштейном практически постоянно, за исключением последних месяцев, проявляя самое пристальное внимание к ходу работ по созданию Машины. Чуть-чуть не успел, а теперь, как частное лицо, Кулидж вряд ли имеет доступ к самой секретной программе всех времен и народов.
— Скромных достижений! Нет, вы, люди науки — самые поразительные создания мира! Если это для вас — скромное достижение, то мне просто страшно представить, что для вас достижение нескромное!
— Мы сейчас делаем самые первые шаги, понадобится очень много труда, чтобы довести проект до конечной стадии, — седовласый ученый брал быка за рога.
— Да, я понимаю, труда и ассигнований. Что ж, труд — по вашей части, а за средствами дело не станет, — Ф. Д. Л. умел обещать. Надеюсь, они не принимают его слова за чистую монету, подумал Хейз. Бюджет, бездефицитный бюджет мог в любое мгновение переломиться, как спина перегруженного верблюда, а пятнадцать миллионов долларов, необходимые для продолжения проекта — та еще соломинка.
— Но вы, как я понял, пришли не за деньгами.
— Да, сэр. Машина, пока и несовершенная, уже действует, и полученные материалы явились причиной нашего визита сюда.
— Я весь внимание, господа.
Они расселись. Кресла, новомодные, сталь и кожа, оказались, как ни странно, довольно удобными.
— Я хочу вам напомнить, сэр, что мы разработали аппарат для перемещения по координатам всех измерений.
— Совершенно, совершенно фантастический проект. Но вы его осуществили!
— Спасибо, сэр. Теоретическая предпосылка для создания подобного аппарата открыта более двадцати лет назад…
— Вами, уважаемый профессор.
— Спасибо еще раз, господин президент, — физику явно не нравилось, что его перебивают, пусть даже и комплиментарными репликами. — Наша основная проблема в том, что перемещение требует огромного количества энергии.
— Масса равна энергии, деленной на квадрат скорости света, — блеснул эрудицией президент. По крайней мере, он помнит то, что прочитал четверть часа назад.
— Совершенно верно. Поэтому переместить сколь либо весомый предмет практически пока недоступно.
— Мне нравится ваше «пока».
— Но перемещение объектов, не имеющих массы покоя уже в нашей власти. Другими словами, мы можем получать визуальное отображение любого объекта, координаты которого нам известны. Это, разумеется, также требует соответственного расхода энергии, но технологические проблемы с успехом разрешены.
— И много энергии расходуется? — с невинным видом спросил Ф. Д. Л.
— Требуется мощность Ниагарского водопада.
— То есть, во время работы Машины ей требуется Ниагарская электростанция?
— Или что-нибудь равное ей. Чем больше энергии, тем больше информации мы можем получить.
— А как это выглядит? Вроде синематографа, или вы смотрите своими глазами?
— Почти синематограф, сэр. Перемещается не аппарат, а лишь пространство перед объективом, и к нам поступает изображение, практически ничего не весящая картинка.
— Что-то вроде подглядывания в замочную скважину.
— Именно, сэр. Видит око, да зуб неймет. Но зато мы можем заглянуть в любое место.
— В любое?
— Да, сэр, в любое, стоит лишь задать координаты.
— И на Луну?
— В любое место пространства и времени.
— Послушайте, вы хотите сказать, что можно… можно, например, посмотреть, как распяли Христа?
— Если знать точно, где и когда происходило данное событие.
— Ну, это-то известно.
— Пока мы решаем более прозаические задачи. Лимит энергии, знаете ли. Получая финансирование от отдела стратегических исследований, мы занимаемся мониторингом иных э. э… объектов.
— Попросту говоря, шпионим, — вставил слово молодой. Лучше бы молчал.
— Так вот, — зачастил седовласый, — нами получены сведения о том, что русские планируют нанести удар по Нью-Йорку.
— Когда?
— Сегодня ночью.
— Насколько мне известно, ни русский флот, ни воздушные силы не находятся в непосредственной близости от побережья. Не так ли? — Ф. Д. Л. вопросительно посмотрел на Хейза. Подыграем, господин президент.
— Русские отсутствуют в Атлантике, сэр.
— Подводная лодка. Днем она на глубине, поэтому обнаружить ее практически невозможно.
— Подводная лодка? Вряд ли одна подводная лодка способна угрожать Нью-Йорку.
— Может, — заверил президента молодой. Мне начинает нравиться этот нахал, подумал Хейз.
— На борту подводной лодки — секретное оружие русских. Атомарная бомба. И средство доставки — реактивный снаряд. Выстрел будет произведен с расстояния в пятьдесят-шестьдесят миль.
— Атомарная бомба? Что-то новенькое, не так ли?
— Бомба, использующая энергию атомного ядра, пояснил седовласый ученый.
— Что ж с того?
— Это очень мощная бомба.
— Все же одна бомба — и Нью-Йорк. Несопоставимые величины, вам не кажется, господа?
— Взрыв этой бомбы будет соответствовать взрыву ста тысяч тонн динамита. Возможно, даже больше.
— Теперь я понимаю, что вы называете нескромным достижением, — в голосе президента
