приказ есть приказ, и он, недовольно ворча, таки отправился к Вериль. Остальные занялись подбором людей в свои подразделения. У генерала Гласса дела тоже шли неплохо — на Фарсен отправлялось двадцать четыре тысячи человек. Эмиграцию избрали всего лишь немногим больше восьмисот офицеров, да и те, в основном, однополосочные. А этих совсем не жаль. Никита предпочел бы отправить в эмиграцию всех таких. Но раз Гласс решил их взять, то пусть, это внутренние дела Фарсена, в которые орден вмешиваться не намерен. В основном, с Крымом было покончено, и у Никиты появилось время заняться эмигрантами и скоплениями остатков белых войск на дальнем востоке. Хотя в Крыму еще осталось немало интеллигентов, многие из которых тоже подвергались опасности. Но спасти всех, не устраивая на Земле кровавую кашу, было совершенно невозможно. Потому спасать придется только тех, кто способен стать аарн или пригодится Фарсену. Спешить не стоило, отбор нужно производить очень тщательно. И не только среди русских. Немало интересных людей нашлось в других странах, людей, которым в жизни не повезло, которые не могли добиться успеха не только на Земле, но и ни в одном из миров пашу. К сожалению, честь, доброта, любовь и иные столь ценимые в ордене качества здесь совершенно не ценились. Тут для успеха требовалось нечто противоположное — подлость, жадность, жестокость и властолюбие.
— Определил местонахождение первого из кандидатов, — эмообраз Асиарха переливался голубоватыми оттенками деловитости. — Сканирую его.
— Подходит? — наклонился вперед Никита.
— Увы. Редкая сволочь. Ищу следующего. А вот этот подходит, очень даже подходит. Но поспеши, человек смертельно болен и проживет не более месяца.
— Покажи мне его.
Перед Никитой загорелся голоэкран, на котором он увидел какое-то крохотное парижское кафе. Всего на пять столиков. Оно было пустым, только в углу сидел мрачный, полный старик с моноклем в одном глазу и читал газету. Перед ним стояла чашка с чаем, на тарелке сбоку лежало немного печенья.
— Господи! — вскочил на ноги альфа-координатор. — Семен Феоктистович?! Он еще жив?!
Сидящий в кафе человек в свое время считался одним из лучших контрразведчиков российской империи. Отойдя от дел еще в начале века, он воспитал не одно поколение молодых, и Никита прекрасно помнил блестящие лекции старика в училище. Если удастся его уговорить, то Семен Феоктистович один будет стоить сотни других. Надо немедленно переодеваться и в Париж! Или пойти в форме? Кто ему что скажет? Посмотрят как на чудака и все, мало ли в чем хаживают нищие русские эмигранты. А если и скажут что, плевать.
— Открывай проход, Асиарх, — выдохнул перевозбужденный альфа-координатор. — Только сделай мне для начала копию документов о стоящих за красными. И спасибо тебе, дружище! Семен Феоктистович… Ты не представляешь, что это за человек!
— Всегда пожалуйста, — фыркнул дварх. — И почему же не представляю? Я его полностью отсканировал. Лучшего человека действительно найти трудно, он сумеет поставить работу так, как мало кто другой. Вот только сомневаюсь, что тебе удастся его уговорить. Старик упрям, как тысяча Проклятых вместе со всеми их хвостами. Так, документы готовы, вот папка.
На краю пульта появилась серого цвета папка. Если бы документы из нее оказались достоянием земной прессы, то скандал поднялся бы страшный. Слишком многие уважаемые в мире люди оказались связаны с гибелью российской империи и победой большевиков. Впрочем, ни одна газета просто не рискнула бы напечатать такое. Имена, упоминаемые в документах, были слишком громкими, и их обладатели не прощали даже малейшего покушения на свои привилегии. Мало кто рисковал с ними ссориться.
Перед Никитой завертелась воронка гиперперехода, он подхватил с пульта папку и буквально прыгнул вперед. Привычно мелькнуло в глазах, и он оказался неподалеку от кафе, в темном переулке, в котором никого не было. Не стоило изумлять парижан видом появляющегося из черной воронки человека, реакция могла оказаться совершенно неадекватной. Улыбнувшись при мысли об этом, Никита быстрым шагом направился ко входу. Рука вдруг натолкнулась на что-то на поясе. Он даже остановился, чтобы посмотреть. Гм-м, Асиарх попросту молодчина. Подумал даже о том, что у Никиты нет местных денег, и озаботился. Откуда только вездесущий дварх взял франки? Впрочем, неважно. Альфа-координатор вошел в кафе и направился к столику, за которым сидел грузный старик.
— Здравствуйте, Семен Феоктистович! — поздоровался он.
— Здравствуйте, молодой человек, — удивленно посмотрел на него тот. — Мы знакомы?
— Вы у нас в училище два года лекции читали.
— А, юнкер, — улыбнулся Семен Феоктистович. — Присаживайтесь. Какими судьбами в Париже? В эмиграции?
— Нет, по делам, — отрицательно покачал головой альфа-координатор. — Позвольте представиться, Ненашев, Никита Александрович.
— Теперь припоминаю, — внимательно посмотрел на него старик. — Второй поток, кажется? Мне, помнится, понравилась ваша работа по взаимоотношениям Англии и Франции в девятнадцатом веке.
— Благодарю, — смущенно улыбнулся Никита, удивленный великолепной памятью почти девяностолетнего человека. — Никак не думал, что вы помните.
— Никита! — донесся до него чей-то голос. — Тебе не кажется, что ты несколько не прав?
Около столика стоял Рен, заложивший руки за спину.
— В чем? — удивился альфа-координатор.
— В том, что ушел в Париж без охраны.
— Оставь! — досадливо махнул рукой Никита. — Семен Феоктистович, позвольте представить вам дварх-полковника Рена Аркина, командира легиона «Коршуны Ада».
— Очень приятно, — кивнул старик, заинтересованно смотря на высокого человека с седыми волосами и молодым лицом в странной черно-серебристой форме с огненным глазом на плече. — Присаживайтесь, господин дварх-полковник.
Сейчас он обратил внимание, что точно такая же форма была и на подсевшем к нему бывшем юнкере. Семен Феоктистович задумался — что-то тут не так, неспроста эти двое подошли к нему, ох, неспроста. Хотя что им может быть нужно? От дел он отошел лет пятнадцать назад, никаких новых секретов не знал. Да и власть в России сменилась.
— Благодарю, — кивнул Рен, отодвинул стул и сел, после чего снова посмотрел на Никиту.
«Что ты делаешь? — эмообраз альфа-координатора горел недоумением. — На кой ляд тебе это представление? Какая, к чертям собачьим, охрана?»
«Тебе помогаю, — фыркнул дварх-полковник. — Этого человека заинтересовать непросто. Мы его заинтригуем».
— Хотя ты и прошел преобразование, — сказал он уже вслух, — но как боец пока немногого стоишь. И идти в чужой город без охраны не имеешь права! От тебя слишком многое зависит.
— Ну, извини… — развел руками Никита. — Увидел в этом кафе Семена Феоктистовича и не удержался.
— Значит, вам, молодой человек, положена охрана? — заинтересованно прищурился старый контрразведчик.
— Альфа-координаторам столь масштабных дел охрана положена всегда, — ответил вместо Никиты Рен. — Он у нас нынче человек особо ценный, все нити в руках держит.
— А почему вы мне это говорите? — внимательно посмотрел на него старик.
— Потому, что человек, которого большинство разведок мира именовали Валет Пик, больше ни на кого не работает, — безразлично ответил дварх-полковник.
— Информация имеет свойство ускользать в совершенно неожиданном направлении, — фыркнул Семен Феоктистович. — Валет Пик… Не думал я, что кто-нибудь помнит эту кличку. Слишком много лет прошло.
— В нашем деле ничего не исчезает бесследно, — криво ухмыльнулся Рен. — И кому, как не вам, об этом знать.
— Согласен, — кивнул старик. — И сейчас вы мне еще раз доказали эту старую истину. Я-то, наивный, полагал, что тайна похоронена, если похоронены все, ее знавшие.
— Мы тоже кое-что умеем.
