кармане. В конце концов, в остальной галактике и в Церкви поняли, что им с нами не справиться. Количество попыток навредить ордену сократилось, но, увы, не прекратилось. И не прекратится пока есть разумные, для которых власть превыше всего. Мы им слишком мешаем.
— Это я как раз понимаю, — кивнула эльфийка. — Я не понимаю другого, Мастер…
— Чего именно?
— Зачем нам нужно вызывать такую ненависть у остальных народов? Ведь по всей галактике большинство разумных ненавидят орден так, что готовы жизнь отдать, лишь нам досадить. Не слишком ли мы высокомерны, не слишком ли многого требуем от обычных разумных?
— Ты сама еще многого не понимаешь, малышка, — добродушно прогудел дракон и погладил девушку по плечу. — Мы не высокомерны, мы просто физически не способны выносить общество существ, в которых есть зло, корысть, жажда власти. Ты еще этого не испытала, подожди, пока узнаешь сама какое отвращение у тебя будут вызывать эти качества. И не суди до тех пор. Мы не имеем права пускать тех, кто не способен стать чистым душевно, на наши внутренние планеты. Результат оказался бы страшен…
— Пускай так, — упрямо помотала головой Касра. — Но почему бы нам не добиться, чтобы остальные не ненавидели нас, а стремились стать чище, лучше, добрее? Чтобы мы стали примером для других, а не пугалом!
Илар с Т’Садом понимающе переглянулись, Тина покачала головой и грустно улыбнулась. Наивная девочка хотела невозможного…
— Если ты думаешь, что мы не пытались, то ошибаешься… — грустно усмехнулся Илар. — Бесчисленное количество раз. И каждый раз — катастрофа. Увы, корысть и жажда власти слишком сильны в душах разумных. Нет тех преступлений и тех подлостей, на которые не пошел бы жаждущий богатства и власти… Тебе ли не знать.
Касра смущенно опустила голову, уши ее сморщились, на лице была написана детская обида. Девушка действительно не могла понять этого проклятого стремления урвать побольше для себя любимого, пройтись по чужой боли и чужой крови, не понимая, что этому другому тоже больно. Точно так же больно, как и тебе самому! Помнила, как страшно и горько ей было жить среди таких, помнила, что они с ней сотворили. Но все равно не верила, что выхода нет. Да, орден необходим, чтобы спасать не выносящих жизни во имя корысти одиночек и давать им возможность творить новое. Но это ведь не все! Неужели Мастер оставил попытки хоть как-то улучшить остальных? Даже если и так, то она, Касра, не оставит. Выход есть, не стал бы Создатель творить мир зла, из которого нет выхода. А раз так, то выход будет найден. И неважна цена, которую придется за это уплатить.
— Цена важна, девочка… — подошел к эльфийке услышавший ее мысли Илар. — Очень важна. Именно во имя великих идеалов проливалось больше всего крови, выплескивалось больше всего горя и боли. Типичный пример — социализм. Декларируемое социалистами будущее, коммунизм, прекрасно, но оно недостижимо через потоки боли, которые они изливают в мир во время своих революций и последующих революционных терроров, не понимая, что возникающее при этом инферно уничтожает все их начинания. Мы сами взяли для себя несколько принципов коммунизма, и они изумительны, но чужая боль и чужое горе никогда не дадут социалистам достичь чего-либо. Если бы хоть кто-нибудь из них понял это! Увы. За десятки тысяч лет ни одно из тысяч существовавших в галактике социалистических государств не сумело перешагнуть столетнего рубежа…
— А Сообщество Т'Он? — ухмыльнулся Т'Сад. — Типичный государственный социализм.
— Не напоминай… — поморщился Командор. — Сам ведь знаешь, что это моя неудача. И выжили они только благодаря моей поддержке. Террора устраивать я им тоже не дал, иначе все равно погибли бы. Какой бы благородной ни была основная идея, но если во имя нее льются реки крови, то она никогда не будет реализована.
— Но почему?.. — простонала Касра, в ее огромных глазах стояли слезы.
— Повторяю еще раз — чужая боль. Социалисты слишком много выплескивают боли в окружающее пространство. Именно из этой боли возникает инферно, разрушающее со временем самое прекрасное и справедливое общество. Невозможно построить свое счастье на чужом горе, высшие законы Вселенной все равно потребуют заплатить за боль и отчаяние каждого разумного существа. Каждая цивилизация платит за это и часто страшную цену. Почему, как ты думаешь, мы почти не убиваем? Почему мы стараемся решать все проблемы минимальными воздействиями? Почему чаще всего наши легионы идут в бой только с парализаторами в руках? Как бы я мечтал вообще избавиться от этой роли полицейского галактики! Но, увы…
— Кстати, мне тоже интересно, почему бы нам не оставить пашу в покое? — впервые вмешался в разговор до того тихо сидевший в уголке Кер. — Пусть сами расхлебывают последствия своих действий. Зачем нам лезть в любую дыру, рисковать своими братьями и сестрами? Какое нам дело до них до всех?
— Оставить их в покое… — задумчиво протянул Илар. — И как, по-твоему, скоро ли после этого вся жизнь в галактике превратится в кошмар? Скоро ли грянет катастрофа, в которой не уцелеем и мы?
— Не понимаю! — раздраженно тряхнул головой эльф.
— Эстарх! — обратился к дварху «Пути Тьмы» Командор. — Прошу тебя, дружище, свяжись с главным биоцентром и запроси социопрогноз по методу Альтера на случай нашего отстранения от дел. На ближайшие пятьдесят стандартных лет.
Стена напротив мигнула, и на ней возникли несколько трехмерных графиков. Жизнерадостный и слегка насмешливый голос дварха принялся комментировать их. Слушая эти довольно пространные комментарии, Кер только зубами скрипел. И было от чего… Буквально через несколько лет после ухода ордена от дел каждое государство галактики, невзирая на затраты и жертвы, выстроит боевой флот и создаст оружие массового поражения. Причем, каждый станет говорить, что хочет только защититься от агрессоров. Но еще через пару лет люди и гварды в любом случае вцепятся друг другу в глотки. Слишком много противоречий между человескими странами и Гнездами Гвард. Скорее всего, через пятнадцать- двадцать лет все четыре Гнезда окажутся полностью уничтожены. Возможно, на кое-каких планетах останется некоторое количество выживших, но вряд ли много. Сотни человеческих планет тоже станут непригодны к жизни. И это в случае, если арахны и драконы не станут вмешиваться в войну, что почти невероятно. Ненависть арахнов ко всем, кто отличался от них, была столь велика, что достаточно адекватного термина для ее обозначения не находилось ни в одном из языков галактики. Да и огромное количество инферно, образующееся в результате подобных войн, только раскручивало бы хаос и кровавую вакханалию. К исходу пятидесятилетия по самым оптимистическим прогнозам межзвездная цивилизация в обитаемой галактике придет в полный упадок. Скорее всего, оставшиеся в живых разумные за два-три поколения скатятся к варварству.
— Теперь понимаешь, Кер? — горько спросил Илар. — Пускай лучше ненавидят нас, чем сотворят нечто, подобное этому прогнозу…
— Да уж… — покачал головой эльф. — Ты прав, Мастер. Пока у нас другого выхода нет, раз они такие, то предоставлять их самим себе нельзя.
— Но неужели вы не пытались поднять их мораль выше? — с отчаянием в голосе спросила Касра, в ее огромных глазах поблескивали слезы? — Неужели не пытались доказать им, что так нельзя?
— Пытались… — криво ухмыльнулся Илар. — Попыток было много, очень много, только все они ни к чему не приводили. Пашу закрыли себе глаза и заткнули уши, не желая понимать ничего из того, что выходит за рамки их ограниченного мировоззрения. По всей видимости, весь народ одновременно не способен подняться к переходу на следующий уровень. Хотя ваши древние сородичи сумели это сделать, Кер…
— Думаю, и до нас были народы, достигшие этого потолка, — сказал эльф. — Не могло их не быть…
— Были, — кивнул головой Т’Сад. — Орки, вэльтэ и гномы, например. Но каждый такой народ прошел свой собственный тяжелый и горький путь. К сожалению, подавляющее большинство древних разумных рас погибло, не оставив после себя ничего достойного внимания. Сумело уйти дальше не более десятой доли процента ото всех когда-либо живших народов.
— Тогда я не совсем понимаю зачем мы нужны, — мрачно сказала Касра. — Зачем мы, раз мы не пытаемся поднять души существ наших народов выше?
