ГЛАВА ХХХ. Засада
Ягуар прекрасно справился с делом. Изменник, взявшийся быть проводником каравана, так искусно выполнил свою роль, что мексиканцы буквально попали в осиное гнездо, выбраться из которого было очень трудно, почти невозможно. Придя в минутное замешательство при виде падения своего командира, лошадь которого была поражена насмерть в самом начале сражения, они повиновались голосу капитана, который, с большим усилием поднявшись на ноги, приказал им сгруппироваться вокруг вьючных животных, нагруженных деньгами, и, составив каре, храбро защищать груз, вверенный их охране.
Конвой, бывший под командой Мелендеса, несмотря на свою малочисленность, состоял из старых, испытанных солдат, привыкших к партизанской войне. Для них критическое положение, в которое они попали, было не в диковинку.
Драгуны спешились и, бросив свои длинные пики, не способные принести никакой пользы в той битве, которая им предстояла, взялись за карабины. Приложившись к прикладам, они спокойно ждали приказания открыть огонь по кустарникам.
Капитан Мелендес с одного взгляда оценил поле битвы. Оно не представляло никаких почти выгод защищающимся. Справа и слева обрывистые спуски, занятые врагами; в тылу многочисленная шайка пограничных бродяг, притаившихся за деревьями и успевших, точно чудом, преградить путь и отрезать отступление. Прямо перед собой капитан увидел бездонную пропасть шириной почти в двадцать метров.
Всякая надежда выпутаться из этой переделки целыми и невредимыми была, по-видимому, отнята у мексиканцев — и не столько из-за многочисленности врагов, окружавших их со всех сторон, сколько из-за неудобства занятой позиции. Однако после более внимательного осмотра местности глаза капитана сверкнули, и на устах появилась мрачная улыбка.
Драгуны давно знали своего командира, верили в него. Поэтому, заметив, что на его устах мелькнула улыбка, они приободрились. Капитан улыбался — значит, в нем жила надежда на спасение.
Правда, во всем отряде не было ни одного человека, который бы мог сказать, в чем она состояла.
После первого залпа пограничные бродяги внезапно заняли высоты, но ничего не предпринимали, ограничиваясь наблюдением за действиями мексиканцев.
Капитан воспользовался этим замедлением, столь благородно предоставленным ему со стороны врага, и, отдав кое-какие распоряжения относительно защиты, составил план битвы.
Мулов разгрузили, драгоценные мешки укрыли как можно дальше от неприятеля. Затем мулов и лошадей вывели вперед и разместили таким образом, чтобы они могли служить прикрытием для солдат, которые, став на колени и спрятавшись за этим живым укреплением, были до некоторой степени защищены от неприятельских пуль.
Приняв все эти меры и убедившись в точном исполнении своих приказаний, капитан нагнулся к уху старшего погонщика и шепотом сказал ему несколько слов.
Погонщик сделал резкий удивленный жест, услышав слова капитана, но, сейчас же опомнившись, утвердительно кивнул головой.
— Будете вы мне повиноваться? — спросил дон Хуан, пристально глядя на погонщика.
— Ручаюсь вам в этом своей честью, капитан, — отвечал тот.
— Ну! — весело произнес молодой человек. — Мы сейчас посмеемся, обещаю вам это.
Погонщик отошел, а капитан направился к солдатам. Едва занял он свой боевой пост, как на вершине правого склона ущелья показался человек. В руке у него была длинная пика, на конце которой развевался кусок белой материи.
— О-о! — пробормотал капитан. — Что это должно означать? Уж не боятся ли они упустить свою добычу? Эй! — закричал он. — Что вам нужно?
— Вести переговоры, — коротко ответил человек с белым флагом.
— С какой это стати? — ответил капитан. — У меня, офицера мексиканской армии, не может быть никаких дел с бандитами.
— Берегитесь, капитан, неуместная храбрость часто на поверку оказывается хвастовством. Ваше положение безнадежно.
— Вы так думаете? — насмешливо ответил молодой человек.
— Вы окружены со всех сторон.
— Исключая одну.
— Да, но с этой стороны — недоступная пропасть.
— Кто знает! — возразил капитан по-прежнему насмешливым тоном.
— Желаете вы меня выслушать или нет? — сказал парламентер, начавший терять терпение.
— Хорошо, — сказал офицер. — Сообщите мне свои предложения, а я отвечу вам своими условиями.
— Какими условиями? — с удивлением спросил бандит.
— Теми, исполнения которых я у вас потребую.
Гомерический смех пограничных бродяг заглушил эти высокомерные слова. Капитан сохранял свое обычное хладнокровие.
— Кто вы такой? — спросил он.
— Предводитель тех людей, у которых вы находитесь в плену.
— В плену? Я с вами не согласен — мы еще посмотрим. А-а! Так это вы — Ягуар, свирепый бандит, чье имя на этой границе предано проклятию!
— Я — Ягуар, — просто ответил тот.
— Отлично. Что вам нужно? Скажите мне, только покороче, — заявил капитан, опираясь концом сабли о носок своего сапога.
— Мне бы хотелось избежать кровопролития, — сказал Ягуар.
— Это очень достойно с вашей стороны, но мне кажется, что такое похвальное решение вопроса немного запоздало, — произнес офицер своим насмешливым голосом.
— Послушайте, капитан, вы храбрый офицер, мне будет неприятно, если вас постигнет несчастье. Не пытайтесь бороться: вы окружены со всех сторон неприятелем, превосходящим вас своими силами. Всякая попытка к сопротивлению будет непростительным безумством, которое приведет к кровавому избиению состоящих под вашей командой людей, причем у вас нет ни малейшей надежды спасти свой груз. Сдайтесь, прошу вас — это единственный выход, который может сохранить вам жизнь.
— Senor caballero! — на этот раз серьезно ответил капитан. — Я весьма благодарен вам за то, что вы сейчас сказали. Я знаю людей и убежден, что вы говорите искренне.
— Да, — сказал Ягуар.
— К сожалению, — продолжал капитан, — я должен повторить вам, что я имею честь быть офицером и никогда не соглашусь сдать свою шпагу вождю шайки разбойников, за голову которого назначена награда. Если я позволил себе глупость и попал в засаду, то я и понесу наказание за свою оплошность.
Оба молодых человека подошли друг к другу и разговаривали, стоя рядом.
— Я понимаю, капитан, что ваша воинская честь обязывает вас вступить в битву даже при самых неблагоприятных условиях. Но теперь дело другое: все обстоятельства против вас, и ваша честь нисколько не пострадает от капитуляции, которая сохранит жизнь вашим храбрым солдатам.
— И без выстрела отдаст в ваши руки богатую добычу, к которой вы стремитесь, не так ли?
— Все равно добыча эта от нас не уйдет.
Капитан пожал плечами.
— Вы такой же безумец, как и все люди, привыкшие воевать в прериях. Вы схитрили больше, чем следовало, и ваша выдумка не достигла своей цели.
— Что вы хотите сказать?
— Постарайтесь меня понять, senor caballero. Я истинный христианин, происхожу из древнего рода, и в жилах моих струится испанская кровь. Все солдаты мне преданы, по одному моему слову они будут биться до последнего дыхания. Несмотря на все выгоды занимаемой вами позиции, на многочисленность
