сузил жучиные глаза, — это непречёмово золото. Через пару часов исчезнет.
Недовольный Гойл высыпал золото из карманов. Самую высокую производительность показал нюхль Рона, и в качестве приза Огрид дал Рону громаднейший кус рахатлукулловского шоколада. Тут по двору разнеслись удары колокола, созывающие на обед. Все отправились в замок, но Гарри, Рон и Гермиона остались, чтобы помочь Огриду собрать нюхлей в корзины. Гарри заметил, что из окна кареты за ними наблюдает мадам Максим.
— А чегой-то у тебя с руками, а, Гермиона? — участливо спросил Огрид.
Гермиона рассказала про полученные утром гневные письма и про конверт с буботуберовым гноем.
— А-а-а-а, это ерунда, не думай об этом, — ласково поглядев на неё сверху, посоветовал Огрид. — Я таких писем наполучал — уж будьте любезны, это после того, как Рита Вритер написала про мою мамашу. «Ты чудовище, тебя надо уничтожить». «Твоя мать убивала невинных людей, была б у тебя совесть, ты б утопился в озере».
— Не может быть! — воскликнула крайне шокированная Гермиона.
— А вот и может, — сказал Огрид, тяжело поднимая корзину с нюхлями и опирая её о стену хижины. — Они ж просто придурки, Гермиона. Ты эти письма, ежели ещё придут, не открывай, кидай сразу в огонь.
— Ты пропустила очень хороший урок, — сообщил Гермионе Гарри, когда все уже возвращались в замок. — Они такие симпатичные, эти нюхли. Правда, Рон?
Рон, между тем, нахмурившись, рассматривал шоколад. Что-то его сильно огорчило.
— Что такое? — спросил Гарри. — Начинка не та?
— Нет, — коротко бросил Рон. — Ты почему мне не сказал про золото?
— Какое золото? — не понял Гарри.
— Золото, которое я тебе отдал после финального матча, — пояснил Рон. — Непречёмово золото, которое я отдал тебе за омниокуляр. В Высшей ложе. Почему ты не сказал, что оно исчезло?
Гарри пришлось минуту подумать, прежде чем он сообразил, о чём говорит Рон.
— А-а, — протянул он, когда память наконец вернулась к нему. — Не знаю… Я и не заметил, что его нет. У меня тогда была другая забота — о палочке, помнишь?
Они вошли в вестибюль и направились в Большой зал на обед.
— Наверно, хорошо, — отрывисто произнёс Рон, когда они уселись за стол и принялись накладывать на тарелки ростбиф и йоркширский пудинг, — иметь столько денег, что даже не замечаешь, что у тебя пропала целая пригоршня галлеонов.
— Слушай, у меня тогда совсем другое было на уме! — раздражился Гарри. — Да и у всех нас!
— Я не знал, что непречёмово золото исчезает, — бубнил Рон. — Я думал, что отдал тебе деньги. А так ты не должен был дарить мне на Рождество шляпу «Пуляющих пушек».
— Да забудь ты об этом! — воскликнул Гарри.
Рон наколол на вилку жареную картошку и гневно поглядел на неё. А потом сказал:
— Ненавижу, что я бедный.
Гарри с Гермионой посмотрели друг на друга, не зная, что ответить.
— Всё это ерунда, — продолжал Рон, обращаясь к картошке. — Я не виню Фреда с Джорджем, что они хотят заработать денег. Жалко, что я не могу. Жалко, что у меня нет нюхля.
— Что ж, теперь мы знаем, что тебе подарить на следующее Рождество, — утешительно-бодро отозвалась Гермиона. Но, видя, что Рон по-прежнему сидит очень мрачный, добавила:
— Перестань, Рон, бывает и хуже. Зато у тебя руки не в гное. — Гермиона с огромным трудом управлялась с ножом и вилкой, так сильно распухли её пальцы. — Ненавижу эту Вритер! — вдруг взорвалась она. — Я ей отплачу! Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни!
***
В течение следующей недели подмётные письма продолжали приходить, и, хотя Гермиона последовала совету Огрида и перестала вскрывать конверты, некоторые недоброжелатели прислали Вопиллеры, и те взрывались и выкрикивали ей в лицо оскорбления, которые мог слышать весь Большой зал. Теперь даже те, кто не читал «Ведьмополитен», узнали о предполагаемом любовном треугольнике. Гарри устал объяснять, что Гермиона — вовсе не его девушка.
— Если мы не будем обращать внимания, — говорил он Гермионе, — всё уляжется… ведь то, что она написала насчёт меня, им в конце концов надоело обсуждать…
— Я хочу знать, как ей удаётся подслушивать частные разговоры, когда даже вход на территорию школы ей запрещён! — сердилась Гермиона.
После следующего же урока защиты от сил зла Гермиона задержалась, чтобы спросить о чём-то профессора Хмури. Остальные ребята торопились поскорее уйти — Хмури настолько серьёзно подошёл к проведению теста по изменению траектории заклятий, что многие получили мелкие повреждения. А для Гарри последствия уходрального заклятия оказались таковы, что он ушёл с урока, прижимая уши к голове руками.
— По крайней мере, Рита точно не пользуется плащом-невидимкой! — задыхаясь, прокричала Гермиона пять минут спустя, когда догнала мальчиков в вестибюле и отвела руку Гарри от извивающегося уха:
— Хмури говорит, что после второго состязания не видел её ни возле судейского стола, ни около озера!
— Гермиона! Имеет ли смысл просить тебя бросить эту затею? — патетически воззвал Рон.
— Нет! — упрямо выкрикнула Гермиона. — Я хочу знать, как ей удалось подслушать мой разговор с Виктором! И как она узнала про маму Огрида!
— Может, она поставила вам жучки? — предположил Гарри.
— Жучки? — непонимающе переспросил Рон. — Как это… напустила блох, что ли?
Гарри принялся объяснять про потайные микрофоны и записывающие устройства.
Рон пришёл в восторг, но тут вмешалась Гермиона:
— Когда-нибудь вы, наконец, прочитаете «Хогварц: история» или нет?
— А смысл? — удивился Рон. — Ты же знаешь всё наизусть, мы всегда можем спросить у тебя.
— Все эти заменители волшебства, которыми пользуются муглы — электричество, компьютеры, радары и прочее — все они около «Хогварца» выходят из строя, воздух здесь перенасыщен колдовством. Нет, Рита для подслушивания пользуется магическими средствами… если бы мне только удалось выяснить, какими… о-о-о, если это незаконно, уж я ей покажу…
— Как будто у нас других забот нет! — возмутился Рон. — Только вендетты не хватает!
— А я тебя о помощи не прошу! — огрызнулась Гермиона. — Я всё сделаю сама!
И она, не оглядываясь, замаршировала вверх по мраморной лестнице — в библиотеку, ни на секунду не усомнился Гарри.
— Давай поспорим, что она вернётся с коробкой значков «Я ненавижу Риту Вритер»? — предложил Рон.
Но Гермиона действительно не просила у Гарри с Роном помощи в борьбе против Риты, за что оба были крайне ей благодарны — чем ближе подходили пасхальные каникулы, тем больше и больше уроков им задавали. Гарри искренне восхищался Гермионой за то, что она не только справляется с положенной работой, но ещё и успевает изучать магические методы подслушивания. Сам он едва успевал готовить домашние задания, не забывая, впрочем, регулярно посылать Сириусу продукты; собственный летний опыт не давал забыть, каково это — постоянно ходить голодным. В посылки он вкладывал записочки с известиями о том, что ничего особенного не произошло и что ответ от Перси пока не приходил.
Хедвига не возвращалась до самого конца пасхальных каникул. Ответ Перси был вложен в присланную миссис Уэсли посылку с пасхальными яйцами. Наполненные варёной сгущёнкой яйца для Гарри и Рона были размером с яйцо дракона. А вот Гермиона получила яйцо меньше куриного. При виде него бедняжка потемнела лицом.
— Рон, твоя мама, случайно, не выписывает «Ведьмополитен»? — тихим голосом спросила она.
— Выписывает, — пробурчал Рон сквозь сгущёнку. — Берёт оттуда рецепты.
Гермиона грустно поглядела на крошечное яичко.
— А давайте почитаем, что написал Перси! — спешно предложил Гарри.
Письмо Перси было коротким, а его тон-радражённым:
Как я постоянно говорю корреспондентам «Прорицательской газеты», мистер Сгорбс находится в давно заслуженном отпуске. Он регулярно присылает в офис сов с распоряжениями. Его самого я не видел, но, думаю, мне можно доверять в том, что я способен узнать почерк собственного начальника. У меня сейчас хватает забот и без того, чтобы развеивать всякие нелепые слухи. Будьте добры больше меня не беспокоить, если в этом нет жестокой необходимости. Счастливой Пасхи.
***
Обычно в начале летнего семестра Гарри начинал усиленно тренироваться к последнему квидишному матчу сезона. А в этом году нужно было готовиться к третьему и последнему состязанию Тремудрого Турнира, только он пока не знал, в чём оно будет заключаться. Наконец, в последнюю неделю мая, профессор МакГонаголл задержала его после урока превращений.
— Сегодня в девять вечера ты, Поттер, должен прийти на стадион, — объявила она, — мистер Шульман расскажет вам о последнем задании.
Таким образом, в половине девятого, Гарри расстался с Роном и Гермионой в гриффиндорской башне и спустился вниз. Проходя по вестибюлю, он увидел Седрика, появившегося из общей гостиной «Хуффльпуффа».
— Как ты считаешь, что это будет? — спросил он у Гарри. Они вместе сошли с парадного крыльца под облачное вечернее небо. — Флёр всё время говорит о каких-то подземных тоннелях, она уверена, что мы должны будем отыскать сокровище.
— Это было бы не так плохо, — ответил Гарри, подумав, что в таком случае он просто попросит у Огрида нюхля, и тот сделает за него всю работу.
