И хотя попытка околдовать мир не удалась, однако не полностью. Первоначальное техническое преимущество Юга над германской культурой, последовательное искоренение свободного, гордого и честного при помощи всех мыслимых союзов, умная фальсификация нордических обычаев, которые как таковые сохранились и получили лишь другое управление, все это сохранилось не без настойчивого влияния.
Последние выводы из римской системы сделало иезуитство. Последний камень в здание колдовской философии положил консул Ватикана. Здесь колдун на время исполнения своих обязанностей становился богом, непогрешимым богом. Иисус строг, воспринимается строгим и не в представительстве больше, а сам по себе. Сам по себе и представленный римской системой, увенчанной наделенным властью и называющим себя папой колдуном. «Библия Нового Завета является хоть и значительным, но вовсе не исчерпывающим поражением этих выполняющих все заветы Церкви апостольских традиций», — пишет снисходительно упомянутый современный основоположник католичества проф. Адам.
Иисус вытеснен, сирийско-этрусское суеверие же, которое вначале обвилось вокруг его личности, заступило на его место в качестве «апостольских традиций».
Римская догма вообще не включает в себя понятие чести в качестве проблемы. Она вообще должна была систематически исключать его из своих основных взглядов, которые требовали лишь подчинения, Однако школу по сознательному истреблению западноевропейской духовной жизни, несмотря ни на что проявляющейся повсюду, несомненно представляет собой орден, словно в насмешку названный «Обществом Иисуса»: тип, который Игнатий хотел видеть в последователях Иисуса, является прямой противоположностью германской мысли и чувству. Какое влияние, наряду с древними институтами басков, на создание и организацию были наиболее существенными, об этом и сегодня спорят различные точки зрения. Хотя благочестивые «голоса от Марии Лаах» считают, что «сверхъестественное происхождение книжечки для записей упражнений» (Exerzitienbuchleins) «у разумных людей сомнения не вызывает», однако объяснить эту детскую попытку и подобные свежие произведения «божественным диктатом» трудно даже для священников. Можно доказать, что работы отца Гарсиа де Циснеро фон Манреза (Garcia de Cisnero von Manresa), правила бенедиктинцев и францисканцев оказали на Игнатия большое влияние, но и принципы масонских религиозно-политических тайных союзов, протянувшихся через Северную Африку до Испании, по-видимому, ему были хорошо известны, так как существует поразительное совпадение между мусульманскими орденами и принципами «Общества Иисуса». Мусульманские тексты учат: «В руках своего шейха ты будешь подобным трупу в руках стража мертвых». «Повинуйся своему шейху во всем, что он требует, ибо сам Бог повелевает его голосом». [Livre de ses appuis шейха Си-Гноусси, в переводе М. Коласа. Подробнее у Мюллера: «Les origenes de la Compagnie de Jesus». Париж, 1898 г. Сравни также с Шарбонелем (Charbounel). «L’Origene Musulmane de Jesuites».]. Игнатий в своем известном письме о послушании требует того же: слепого повиновения, рабского повиновения. Четкость слепого повиновения исчезла бы, если бы мы в глубине души вопрос о добре и зле хотели бы противопоставить приказу. Если это необходимо, приказ Всевышнего, «который также» необходимо выполнить, заключает в себе орудие слепого давления к повиновению, «не оставляя ни малейшего места для размышления». Это было 26 марта 1553 года, когда требование рабского повиновения было занесено в германско-западноевропейскую духовную жизнь в качестве открытого вызова. «Откажитесь, возлюбленные братья, — пишет Игнатий, — по возможности от вашей воли и пожертвуйте вашей свободой…» «Вы должны подчиниться некоему скрытому порыву, позволить увлечь себя жаждущей воле без каких-либо (!) исследований, делать то, что всегда (!) говорит всевышний…» В «конституциях» мы читаем: «Каждый должен быть убежден в том, что тот, кто живет в послушании, позволяя направить себя божественному провидению Всевышнего и уподобляясь трупу, который как угодно и куда угодно может быть отнесен и положен, или грифу ручки, которая служит тому, кто ее держит…» В своих правилах, которые Лойола присовокупил к «упражнениям», он еще раз потребовал «полного отказа от собственного мышления» и далее: «если что-то нашим глазам кажется белым, но Церковь определяет как черное, следует также считать черным». По-немецки: требуется подчинение независимо от того, считает ли исполняющий службу что-либо греховным или нечестным. Сюда относится и установленное ранее, ограничение, даже если оно и кажется сомнительным, и только тогда не следует подчиняться, если требуется совершить «очевидный» грех. [ «Мемориал» мюнхенского иезуита толкует 35-е и 36-е правило о послушании: «Тот подчиняется вслепую, кто подобно трупу или грифу ручки, которые не чувствуют и не имеют мнения, подчиняется так, словно его собственное мнение так связано или некоторым образом полностью отключено (totum eclipsatum), что он как будто не может судить н видеть сам, а полностью приспосабливает к себе другое суждение, а именно суждение Всевышнего, и настолько полно и совершенно, что то, что думает и чувствует Всевышний, то же и ничего другого, чтобы он мог думать н чувствовать сам, и что это суждение (Всевышнего) является его собственным неподдельным и естественным суждением. Это представляет собой силу истинного самообмана и истинного самоослепления (excaecatio), и приводится в действие она уже не своим, а чуждым движением» (Ройш, Архивные документы. Журнал но истории Церкви. 1895 г, XV. 263).].
Но эту откровенность, это мужество делать выводы из предпосылок римской системы даже самые усердные западноевропейские члены Церкви того времени еще не выносили. Даже римская и испанская инквизиции восстали против этого слишком ясного языка, со всех концов мира звучали протесты в связи с требованием бесчестия и раболепия. Дело дошло почти до общественного осуждения учения иезуитов, но хитрому Беллармину удалось — в интересах «единства Церкви» — его отмести. [Французский иезуит Юлиан Винсент (Julian Vincint), имевшим мужество объявить еще и 1588 году письмо Игнатия еретическим, был брошен инквизицией в тюрьму, а затем объявлен умалишенным. Благодаря любвеобильному попечению «последователен Христа» он умер на следующий год в тюрьме.].
Требование Игнатия называть белое черным, если этого хотела Церковь, означало объявление святым отравление душ, было признанием права на уничтожение совести, было открытым возвышением лжи до праведного дела. То, что это учение, высасывающее у нас из мозга нравственность, не было проведено в жизнь полностью, тоже не было заслугой доброй воли единоспасающей Церкви, а было заслугой силы сопротивления европейского духа и невозможности выжечь европейское сознание чести, даже в результате многолетних попыток сделать это.
Тот, кто хочет проследить аналогичный случай жесткого порабощения честного человека в рамках сегодняшнего ордена Иезуитов, тому следует прочитать документы процесса по поводу борьбы немецкого иезуитского священника Бремера против генерала иезуитов и защищающего его против всякого нрава папы. Бремер, будучи признанным ученым, защищал строгие старые представления о нравственности, что в связи с неудобством вообще было запрещено. Но скромный священник не дал запросто задушить себя подобно тысячам других и защищал себя на основании церковного нрава. Это имело следствием одно принуждение за другим, потом процессы против священника, потом его осуждение в Риме, причем он не был даже выслушан. Бремер обвиняет генерала иезуитов и папу открыто в подделке документов. Оба были вынуждены в этом признаться… Счастливые времена инквизиции прошли, иначе бы Бремера давно сгноили в тюрьме. Подробнее у д-ра Ф. Эрнста «Папа и генерал иезуитов». Бонн, 1930 г.
Сегодня даже «продиктованные Богом» слова Игнатия уже нельзя объявить истинными, никто не отваживается в иезуитских школах открыто требовать слепого подчинения и отказа от чести. Но цель и путь к состоянию стада бездумных рабов явно обозначены. Делу уничтожения всякого чувства достоинства служат упражнения, которые держат в страхе силы воображения и волю, а также закабаление духовной личности при помощи гипноза сильной центральной воли. Тот факт, что Церковь не осудила учение о трупе, показывает, что у нее те же стремления, что и у ее инструмента, — «Общества Иисуса». И как сирийско-африканский орден собирался действовать во имя «величайшей славы Бога», так орден иезуитов «Ad majorem dei gloriam» целенаправленно работает над разложением нордически-германской Западной Европы и гнездится, естественно, всюду, где открывается рана на теле народа.
Здесь речь идет не о злой или доброй воле, а о неизменных ценностях характера. Игнатий был хоть и честолюбивым, но все-таки храбрым человеком, его система представляет собой переворот всех ценностей Европы. Как теоретический материалист может быть в личном плане хорошим скромным человеком (и здесь разница между верой и ценностью характера), так и Лойола мог стать символом бесцеремонной борьбы против духовности нордической расы. Оговоримся с самого начала: нет ничего более ошибочного, чем сравнивать упражнения Игнатия с прусской системой воспитания, как это часто происходит с целью завуалирования фактов. Более того, обе эти формы типообразующего мужского союза
