Древний Шумер. Очерки культуры

восходящие и заходящие звезды, равноденствия и солнцестояния, планетные периоды, а также делать предзнаменования на основе затмений луны и появления комет. Но о каких-либо теоретических выводах или хотя бы о произвольных спекуляциях шумеров, связанных с астрономическими расчетами, мы ничего не знаем. Нет никакого сомнения в том, что астрология как система взглядов зародилась в Вавилоне и Ассирии, то есть уже после гибели шумерской цивилизации. Но несомненно и то, что в истоках астрологии находится шумерское мироощущение, основанное на соответствии между содержанием помесячного ритуала и именем восходящего в данном месяце созвездия, между событием социальной жизни и появлением на небе феномена вроде затмения или кометы. Для шумеров такое чувство жизни как подобия, жизни как соответствия было органичным, в этом, можно сказать, проявлялась имплицитная сторона их религии и идеологии. Но для наследников Шумера их ощущение жизни приобрело характер доктрины, рационального постулата. Вместе с совершенствованием вычислительного искусства астрономов детализировалась и предсказательная литература, причем астрологи к концу клинописной цивилизации Двуречья имели уже несколько основных пособий, своего рода учебников, по которым учились вплоть до эпохи Селевкидов и Парфянского царства.

Но вернемся к шумерам. Если в области астрономии им удалось сказать новое и весьма веское слово, то в медицине они остановились на полпути. Известны два названия лекарских профессий — ишиб и а-зу. Ишибами назывались жрецы, занимавшиеся в храмах ритуальным очищением статуй, а вне храма бывшие лекарями с психотерапевтическим уклоном. Они отгоняли от больного злых духов, читали заговоры, изготовляли статуэтки злых сил и колдунов, которых нужно было уничтожить, и т. д. Слово а-зу в переводе означает «водознатец». Лекари этого профиля занимались траволечением, составляя рецептурники и пробуя определять болезнь по внешним симптомам (которые воспринимались как предзнаменования на теле больного). Самый древний из таких рецептурников дошел от времени Саргона. Из неповрежденных его частей мы знаем, что лекарь-травник пользовался для изготовления лекарств продуктами растительного и животного происхождения, а также минералами. Излюбленными минеральными компонентами были поваренная соль, речной асфальт и неочищенное масло. Из продуктов животного происхождения лекарь использовал шерсть, молоко, панцирь черепахи, водяных змей. Но большинство лекарств изготовлялось из растений, таких, как тимьян, горчица, сливовое дерево, груши, фиги, ива, манна, пихта, сосна. Для разбавления лекарств использовались пиво, вино, растительное масло. Лекарство давали внутрь, больного растирали, мазали, омывали, окропляли. Можно сказать, что шумеры руководствовались в своей врачебной практике только лечением внешних недугов и распознанием внешних симптомов заболевания.

Они искали знаки, через которые проявляет себя воздействующая на форму божественная сила. Предположение о существовании болезней внутренних, симптомы которых таятся в недосягаемых для взгляда частях организма, было для них невозможно. Поэтому у шумеров и их культурных преемников и не могло возникнуть ничего похожего на египетскую хирургию с ее точнейшим для своего времени пониманием строения мозга (хотя травматология им была известна).

Гуманитарные прозрения шумеров породили первую попытку хронологии, так называемые Царские списки, и методы школьного образования. Царские списки составляются в последние десятилетия III династии Ура, а после падения Ура подновляются аморейскими вождями. Их цель чисто идеологическая — доказать непрерывность правивших в Шумере династий и легитимность урских и аморейских царей, считавших себя наследниками досаргоновской традиции. В центре этих текстов находится категория нам-лугаль — «судьба правления» или «царственность», что можно перевести и просто как «царская власть». Концепция Царских списков в общем сводится к следующему:

1. Когда царственность спустилась с небес, первыми городами, которым она была дана, стали Эреду, Бад-Тибира, Ларак, Сиппар и Шуруппак. Каждый из этих городов по истечении отпущенного ему срока правления был поражен оружием, после чего царственность переходила в следующий город. Этот период длился 241 200 лет, и за это время правили 8 царей.

2. Во время потопа царственность находилась на небе. Сразу после потопа она вновь сошла с неба и была дарована Кишу. Правление Киша длилось 24 510 лет, 3 месяца и З 1/2 дня, после чего этот город был поражен оружием и царственность перешла в Урук.

3. Далее следует подробный перечень городов и правителей послепотопного и, в какой-то мере, исторического времени. Перечисляются династии всех городов, кроме Лагаша, причем чем ближе по времени какой-либо правитель, тем менее фантастично число лет его правления. Обязательно обозначается сыновство, в конце династического списка подводится итог по числу правителей и лет правления данной династии.

4. К концу списка перечисляются правители Ура и Исина с точными числами лет правления.

В Лагаше между тем был составлен свой собственный список царей, идущий от послепотопного времени и весьма несовершенный, поскольку в него не были включены многие знаменитые в свое время правители (забыли даже про Урукагину).

Царские списки характеризуются такими особенностями, как идея небесного происхождения царственности, идея непрерывности правления, идея золотого века и подспудная идея вероятности и случайности события. Царственность имеет небесное происхождение, поскольку относится к разряду судеб (нам), а судьба, как мы помним, устанавливается богом неподвижных звезд Аном на основании МЕ вещи. Идея непрерывности заключается в данном случае в том, что существует множество телесных форм, в которые вселяется одна-единственная душа. Когда душа покидает форму, форма слабеет и при внешнем воздействии распадается. Идея золотого века хорошо просматривается в числе лет правления первых царей — считалось, что раньше люди жили намного дольше. Идея случайности и вероятности следует из того, что нет объяснения причины, по которой царственность выбирает именно этот город, как и причины, по которой она город покидает[10]. Вся история монархий Южного Двуречья делится на допотопную и послепотопную, и в таком разделении мы видим первую попытку установления исторических эпох, с которыми соотносит себя живущее «здесь и сейчас» новое государство.

Не исключено, что Царские списки, обнаруженные в составе школьных библиотек Ниппура, Ура и Ларсы, были учебными пособиями и входили в перечень литературы, обязательной для заучивания. В связи с этим остановимся на вопросе о вкладе шумерской культуры в педагогику и методологию образования. Насколько нам известно, в шумерской школе основным методом обучения было развитие памяти путем зазубривания текстов различного объема и тренировка моторной памяти в процессе записывания этих же текстов. Существовали списки знаков и слов по разным отраслям знаний — от быта до медицины и астрономии, — которые скопом запоминались учениками (до нас дошли только их улучшенные копии, систематизированные вавилонянами). Европейские филологи видят здесь одну только неразвитость методики, но попробуем взглянуть на этот феномен глазами историка.

Деревня, село, община характеризуются такими основными качествами, всем известными, как общие корни, родственные отношения, аграрная экономика, натуральное хозяйство, коллективные праздники, почитание своего и традиционная неприязнь к чужому, отсутствие интереса к происходящему за гранью собственной территории, вследствие чего — отсутствие длительных контактов с соседями и незнание пространства за пределами соседских территорий. Окружающий мир представляется общинному сознанию нечестивым, полным страшных чудищ и выходцев с того света, от которых постоянно нужно обороняться. Архитектурная планировка полностью отвечает такому мироощущению: ранние общины группируются вокруг культового святилища, представляющего собой жилище духа-хозяина данной местности; к святилищу пристраиваются хранилища зернового фонда общины, возле них появляются дома общинников, под полами которых лежат умершие предки семьи. Создается впечатление, что все самое главное и ценное для жизни находится на территории общины и не стоит искать истину в чужих землях. Жизнь идет медленно, плавно и утекает незаметно, человек же в этой жизни представляется неподвижным созерцателем и потребителем неподвижных предметов. Последнее отчасти объясняется зависимостью человеческого поведения от вида хозяйственной деятельности: скотовод содержит стадо на подножном корму, подножный корм никуда не убегает, можно сидеть и смотреть, как медленно перемещается стадо, поглощая неподвижную растительность; так же и в земледелии, где подвижность человека относительна, поскольку он всю жизнь привязан к земельному участку.

Становится понятно, что образование жителя общины имеет совершенно те же черты, ту же