партконференций руководители этих организаций были в основном вновь избраны на свои посты. Центральному руководству пришлось констатировать неспособность избавиться от прочно засевших в своих вотчинах партийных «вельмож», используя законные средства и поощряя массы содействовать этому мероприятию. В таких условиях всю инициативу по чистке партийных организаций полностью взял на себя (начиная с мая — июня 1937 г.) НКВД — «карающий меч диктатуры пролетариата», эта «плоть от плоти» и «кровь от крови» всей страны. П июня пресса сообщила о том, что секретное заседание военного трибунала вынесло смертный приговор обвиненному в шпионаже и предательстве главному инициатору модернизации Красной Армии, заместителю наркома обороны маршалу М. Тухачевскому, чьи постоянные разногласия со Сталиным еще со времен польской войны 1920 г. переросли в открытое противоборство. Вместе с ним смертный приговор был вынесен семи другим виднейшим военным деятелям, в том числе Якиру, Уборевичу, Эйдеману, Путне, Корку. За два последующих года чистки армии исчезло 11 заместителей наркома обороны. 75 из 80 членов Высшего военного совета, восемь адмиралов, двое (Егоров и Блюхер) из четырех остававшихся к этому времени маршалов, 14 из 16 генералов армии, 90% корпусных армейских генералов, 35 тыс. из 80 тыс. офицеров.
17 июня первый секретарь партийной организации Западной области Румянцев, связанный с Уборевичем, был арестован как «враг народа». Его арест повлек за собой целую волну арестов его подчиненных. Все партийные и народнохозяйственные структуры области подверглись чистке. В последующие недели по этому же сценарию разворачивались события и в других районах страны. Из центра во все области направлялись уполномоченные в сопровождении подразделений НКВД, чтобы, по образному выражению «Правды», «выкурить и разорить гнезда троцкистско–фашистских клопов». Берия был направлен в Грузию, Каганович — в Смоленск и Иванове, Маленков — в Белоруссию и Армению, Молотов, Ежов и Хрущев — на Украину. В наибольшей степени чистка затронула кадры национальных республик.
Сильнее других пострадала Украина. Еще с середины 20–х годов многие ответственные партийные работники Украины подозревались в националистическом уклоне. В 1926 г. нарком просвещения Шумский был обвинен в слишком поспешной украинизации республиканских кадров и в сопротивлении «русской культуре вообще и ее главному достижению — ленинизму». Во время голода 1932 г. значительная часть республиканских кадров (по меньшей мере половина секретарей областных комитетов партии) была снята со своих постов за неподчинение нереалистическим требованиям Москвы по выполнению плана хлебозаготовок. 7 июля 1933 г. Скрыпник, один из основателей украинской компартии, недавно назначенный на пост заместителя председателя Совнаркома Украины, покончил жизнь самоубийством, доведенный до этого шага обвинением в том, что он стал «орудием в руках буржуазно–националистических элементов». В 1937—1938 гг. был заменен весь состав аппарата украинского ЦК.
Руководители армянской компартии были репрессированы после того, как был раскрыт «заговор» тайной организации дашнаков. Подобное происходило и в других республиках.
Уничтожение высшего народнохозяйственного и партийного руководства имело целью лишить республики их национальной элиты, выросшей из национальных движений 1917 — 1921 гг., и открыть дорогу новому поколению, более уступчивому по отношению к центральному руководству. Чистки полностью остановили процесс становления национальных компартий, наметившийся после массовых призывов 30–х годов. Противостояние «центр — окраины» (а еще точнее, русский центр — национальные окраины) составляло одну из характернейших особенностей ежовщины.
Как на окраинах, так и в центре репрессии затронули кадровых работников всех уровней. Были уничтожены члены Политбюро Чубарь, Эйхе, Косиор, Рудзутак, Постышев. 98 из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) были арестованы и почти все расстреляны. Из 1966 делегатов XVII съезда партии 1108 исчезли во время чистки. Полностью замененными оказались штаты наркоматов. Были арестованы и расстреляны многочисленные сотрудники разных рангов — от послов Кре–стинского, Сокольникова, Богомолова, Юренева, Островского (соответственно в Берлине, Лондоне, Пекине, Токио, Бухаресте) до мелких администраторов наркомата станкостроения. Весь управленческий аппарат этого наркомата, все директора предприятий (кроме двух) и подавляющее большинство инженеров и технических специалистов отрасли были арестованы. То же самое происходило и в других отраслях промышленности — в авиастроении, судостроении, в металлургической промышленности (те отрасли, по которым имеются хотя бы некоторые данные). В своем докладе на XVIII съезде партии Каганович заявил, что в 1937 — 1938 гг. руководящий состав наркомата тяжелой промышленности был обновлен, а вместо разоблаченных саботажников на руководящие посты назначены тысячи новых людей. В некоторых отраслях, по его словам. замену нужно было производить целыми пластами. «Мы имеем сейчас кадры, которые выполнят любую задачу партии, ЦК, Советской власти, любую задачу товарища Сталина», — заявил он. В первую очередь репрессии были направлены против партийных и народнохозяйственных кадров, но это вовсе не означало, что они обошли стороной другие социальные группы, в частности научную и творческую интеллигенцию. Волна репрессий захлестнула все области науки и искусства. Причем очень часто обвинение в мировоззренческих и политических ошибках служило прикрытием для удовлетворения личных амбиций и для сведения счетов с соперниками. В исторической науке преследованиям подверглись последователи М. Покровского, умершего в 1932 г., в языкознании — противники Н. Марра, в биологии — соперники Т. Лысенко. Многие выдающиеся писатели, публицисты, театральные деятели (среди них Вс. Мейерхолвд, О. Мандельштам, Б. Пильняк, М. Кольцов и др.), обвиненные в проповедовании враждебных и чуждых марксизму взглядов, в отклонении от принципов социалистического реализма, были арестованы и высланы.
Несколько позже репрессиям подверглись и революционеры–интернационалисты, сотрудники Коминтерна. Им вменялась в вину принадлежность к различным уклонам, а также стремление к чрезмерной независимости. Среди репрессированных были немец Нейман, венгр Бела Кун, югослав Горкич, почти все (за исключением двоих) члены ЦК компартии Польши, финские, латышские, эстонские, румынские, итальянские революционеры.
Общее количество пострадавших в это время не поддается точному подсчету. Число репрессированных членов партии, если принимать во внимание отсутствие точных сведений по итогам призывов 1934 — 1939 гг., колеблется, по различным оценкам, от 180 тыс. (Дж. Гетти) до 1 млн. 200 тыс. (А. Сахаров). Некоторые западные историки (Л. Шапиро, З. Бжезинский, Т. Риджби) говорят о 850 тыс. исключенных из партии (чаще всего за исключением следовал арест) за промежуток между 1936 и 1939 гг., что составляло 36% партсостава 1935 г. При определении общего числа репрессированных цифры носят еще более гипотетический характер. Количество заключенных в тюрьмах и лагерях в 1939 — 1940 гг. определяется цифрами от 3,5 млн. до 10 млн. человек.
20 декабря 1937 г. в Большом театре очень пышно отмечалась 20–я годовщина органов безопасности. Страна к этому времени находилась на грани экономического и общественного хаоса. Новоиспеченные кадры, опасаясь, что их действия будут квалифицированы как «враждебные происки», полностью утратили инициативу. Итоги развития народного хозяйства СССР во второй половине 1937 г. были катастрофичными, свидетельствующими о кризисе экономики. Французский исследователь Ш. Беттельхейм, характеризуя этот период, говорит о кризисе сверхнакопления, для которого характерно падение производительности труда, значительный переизбыток рабочей силы в городе, в результате чего деревня впервые оказалась перед угрозой нехватки рабочих рук, что угрожало функционированию колхозной системы.
В 1937 г. произошло также изменение сущности стахановского движения, что очень убедительно доказал французский исследователь Ж. Сапир. Объем предоставляемых передовикам благ значительно сократился. На фоне резко упавшего уровня жизни в стране стахановское движение превратилось в инструмент нажима на рабочих. Ухудшение условий жизни привело к росту текучести рабочей силы, что в свою очередь незамедлительно сказалось на производительности труда и качестве выпускаемой продукции. В обстановке напряженности и царящей неразберихи была предпринята серия антикризисных мер, однако несогласованных и противоречивых.
19 февраля 1938 г. руководителем сильно расшатанного чистками Госплана был назначен типичный представитель нового поколения технократической интеллигенции сталинского периода Н. Вознесенский. Это назначение могло свидетельствовать о том, что высшее руководство страны начало отдавать себе отчет в необходимости реформ органов планирования. Долгие годы эти органы ограничивали свою деятельность разработкой системы приоритетов, обеспечивавшей функционирование наиболее важных предприятий.
