— Ничего. А что вы так нервничаете?
— Я вовсе не нервничаю, — ответил хакер, судорожно сплетая и расплетая пальцы.
— Знаете такую госпожу Терезу? — закурив, поинтересовался Кипятков.
— Нет, не знаю.
— А Алису Моллард?
— Тоже не знаю.
— А может, знаете? — прищурился капитан.
— Я же сказал — не знаю! — сорвался на фальцет Телевицкий. — Не знаю, не знаю, не знаю…
Кипятков, выхватив изо рта дымящуюся сигарету, ткнул ею Телевицкого в лоб.
— А-а-а-й! — завопил хакер.
Капитан сконфузился:
— Извините. Промашечка вышла.
— Вы за это ответите! — продолжал вопить Телевицкий. — Я на вас жаловаться буду!
Кипятков стоял красный, как кирпич. Девчонки поняли, что надо выручать растерявшегося капитана.
— Куда вы собираетесь жаловаться? — спросили они у хакера. — В фирму «АНАТАС»?
Телевицкий сразу притих. Глаза у него забегали.
— Что глазки-то бегают? — наступательным тоном продолжали подруги. — Совесть нечиста?!
Теперь уже растерялся Телевицкий, а Кипятков обрел былую уверенность.
— Знает кошка, чье мясо съела, — сказал он.
— Какая кошка? — пробормотал хакер.
— Вы простачком-то не прикидывайтесь! — напирал на него Кипятков.
— Да я… — начал Телевицкий, отступая к стене.
— Что «я»?! — перебили девчонки, тоже тесня хакера.
В общем, хакер был приперт к стенке, как в прямом, так и в переносном смысле.
— Хорошо, — сдавленным голосом промолвил он. — Я вам все расскажу… — И, суетливо поправив на носу очки, приступил к рассказу: — Это случилось из-за Сонечки. Я познакомился с ней в ночном клубе…
— Она случайно не певица? — спросила Чижикова.
— Певица.
— А сценический псевдоним у нее не Варвара?
— Варвара. Откуда ты, мальчик, знаешь?
— В каком клубе вы с ней познакомились? — не отвечая на вопрос, выспрашивала Чижикова.
— В клубе «Аллигатор». Соня там пела.
— Опишите ее внешность.
Телевицкий описал. Судя по описанию, это была Соня Пардон из «Веселого могильщика». Но ведь «Веселый могильщик» — наведенка. Как там могла петь реальная Соня? Опять получалась нестыковочка.
Телевицкий рассказывал:
— Увидев Сонечку, я понял — вот она, моя настоящая любовь. Единственная и неповторимая. Я предложил ей руку и сердце. Увы, Сонечка отвергла меня, сказав, что я не в ее вкусе. Как только я ее ни уговаривал, чего только ни обещал. Все впустую. И тогда, от отчаяния, я решил ее приворожить…
— Вот так программист! — фыркнула Чижикова. — Вы бы еще в церковь пошли, помолиться…
— Эх, мальчик, — со вздохом сказал Телевицкий, — ты не любил — тебе не понять.
— Почему не понять? Я любила… э-э… то есть любил.
— У тебя была не настоящая любовь, а так, юношеская влюбленность. Настоящая любовь — когда жить без нее не можешь. Ночью и днем только о ней и думаешь. Настоящая любовь — страшная сила, мальчик. Страшная… — Телевицкий посмотрел на Кипяткова. — Вот вы-то, наверное, знаете.
— Так точно! — козырнул капитан. — Любовь зла — полюбишь и козла!
— Да-да, — покивал программист и продолжил: — Я достал приворотные зелья. И все их тайно испробовал на Сонечке. Ничего не помогло. Сонечка была холодна, как лед. А я весь пылал от отчаяния. Дошло до того, что я скачал из Интернета «Руководство по самоубийствам» и стал выбирать способ, каким лучше всего свести счеты с жизнью. В этот критический момент мне позвонила какая-то женщина. Она сказала, что может приворожить ко мне Сонечку. Но за это я должен оказать некой фирме деликатную услугу. Я, не раздумывая, согласился.
— Вы что, сразу ей поверили? — спросила Рыжикова.
— Представь себе, мальчик, поверил. Сам не знаю почему. Мне по электронной почте прислали договор, который я обязан был подписать и отослать уже обычной почтой.
— По какому адресу? — вскинулся Кипятков и весь напрягся в ожидании ответа. Вот она — зацепочка!
— Поварская, шесть.
Капитан досадливо крякнул. Это был адрес магического салона госпожи Терезы.
— Я подписал договор и отослал.
— Чем вы его подписали? — полюбопытствовала Чижикова. — Кровью?
— Нет, шариковой ручкой.
— А вы хоть врубились, что этот договор не совсем обычный?
— Да во все я врубился, мальчик, — поморщился Телевицкий. — И даже заметил, что «АНАТАС» справа налево читается, как «САТАНА». Но для меня это не имело никакого значения. Да и потом — не верю я во всю эту мистическую чепуху.
— Не верите, а сами договорчик-то подписали, — укорил Телевицкого Кипятков.
— И приворотными зельями пытались воспользоваться, — прибавили девчонки.
— А что мне оставалось делать? Утопающий, как известно, хватается за соломинку. Вскоре позвонил мужчина, представился Анатасом Ивановичем Брюховицким и сообщил, что именно от меня потребуется за Сонечкину любовь. Я сразу понял, что попал в шпионские сети…
Кипятков и обе Юльки не ожидали такого поворота.
— Какие еще шпионские сети?
— Брюховицкий явно был шпион.
— С чего вы взяли?
— А кому могли понадобиться секретные файлы отдела ФСБ? Только шпиону.
— И вы, думая, что он шпион, тем не менее согласились выполнить его задание?! — с возмущением воскликнул Кипятков.
— Нет, все было немножко не так. Для себя я решил, что если информация в файлах и вправду окажется очень уж секретной, то я ее не отдам Брюховицкому. А если она будет не очень секретная, то отдам.
— Что вы глупости-то городите?! — закипятился Кипятков. — Если информация засекречена, она считается секретной, без всяких «очень» и «не очень».
— Ой, перестаньте! — отмахнулся Телевицкий. — У нас в России, куда ни плюнь, везде все засекречено. Хотя эти секреты даром никому не нужны… В общем, — заключил хакер, — я взломал фээсбэшный банк данных и скачал секретные файлы. Там оказались сведения о каких-то американских спутниках, следящих из Космоса за нечистой силой, да еще о каком-то майоре Гвозде, тоже следящем за нечистой силой у нас в Питере. Короче, чуть несусветная. Ну я и отослал эту ерунду на Поварскую, шесть.
— Да знаете ли вы, что вам за это полагается?! — вне себя от возмущения вскричал Кипятков.
— Мне уже все равно, — равнодушно ответил Телевицкий.
— Как это все равно?!
— А так. Сонечка не только не влюбилась в меня, а исчезла неизвестно куда. — Телевицкий тяжко вздохнул.
Вслед за ним тяжко вздохнули капитан и девчонки. Ниточка, на которую так рассчитывал майор Гвоздь, оборвалась.
