достигнутого в результате подписания договора, и я приложу для этого со своей стороны все необходимые усилия. Об этом можете передать в Москву'.
Затем Кеннеди прочитал текст послания Хрущева, в котором излагались соображения относительно дальнейшего продвижения в наших отношениях в развитие его беседы с Раском.
Президент сказал, что согласен со многими мыслями советского премьера и сам считает необходимым продолжить обмен мнениями по другим вопросам сразу же после ратификации договора о запрещении ядерных испытаний. Такими вопросами могли бы явиться в первую очередь меры по предотвращению внезапного нападения и декларация о неиспользовании космоса для размещения оружия массового уничтожения.
Разумеется, должны быть рассмотрены и другие вопросы, в частности вопросы двусторонних отношений между СССР и США.
В ходе длительной беседы с президентом были затронуты также такие вопросы послания Хрущева, как заключение германского договора и признание германских границ юридически (он был готов признать их негласно, де-факто), пакт о ненападении между НАТО и ОВД, сокращение войск в обеих частях Германии, торговля между СССР и США, возможность сотрудничества в мирном использовании космоса. Президент вкратце коснулся китайского вопроса. Мы согласились, что следует ожидать китайских военных авантюр в Юго-Восточной Азии и что нашим правительствам необходимо следить за действиями китайцев и не позволять им сталкивать нас друг с другом.
Общее впечатление от беседы, которое сложилось у меня и было доложено в Москву: президент в данный момент не очень склонен к энергичному продвижению в отношении спорных проблем, особенно тех, которые носят затяжной многосторонний характер и вызывают оппозицию европейских союзников США, в первую очередь ФРГ, а также Франции. А с ними Вашингтон явно не хочет ссориться или углублять расхождения, тем более в условиях приближающейся предвыборной кампании в самих США. В то же время президент, видимо, готов пойти на решение или продвижение в вопросах чисто двусторонних отношений, а также таких вопросов, как меры по предотвращению внезапного нападения и ракетно-ядерных конфликтов, поскольку они непосредственно затрагивают национальные интересы самих США. В этом случае он, судя по всему, готов оказать определенный нажим на своих союзников.
Это была моя последняя беседа наедине с президентом Кеннеди. Ему оставалось жить всего два с половиной месяца. Он был настроен оптимистично, в расцвете сил, выглядел уверенным в себе человеком.
Несколько слов о личных впечатлениях от бесед с Кеннеди.
Президент, бесспорно, был крупной личностью в истории США. Непосредственно соприкасаясь с ним в течение двух лет, я видел, как быстро он набирал опыт на своем посту. Уже через несколько месяцев в разговорах со мной на советско-американские темы Кеннеди стал проявлять их детальное знание, что выгодно отличало его от ряда других американских президентов. Впрочем, взгляды его на Советский Союз были достаточно консервативными. Кеннеди умел сдерживать свои эмоции в беседах, строил их таким образом, чтобы не привносить в них излишних элементов напряженности, что было свойственно его брату Роберту. В то же время он умело „держал' свои позиции при активном диалоге по разным международным вопросам.
Кеннеди хорошо знал европейские дела. Он охотно обсуждал вопросы контроля над вооружениями, выделяя из них проблемы нераспространения ядерного оружия и прекращения ядерных испытаний.
Президент любил проводить пресс-конференции и делал это весьма умело.
Он держал на довольно „коротком поводке' своих советников по внешнеполитическим делам, включая даже госсекретаря Раска. Они проявляли осторожность в высказывании своих новых мыслей, если это не было заранее согласовано с президентом.
Определенной свободой в этом смысле пользовался Роберт Кеннеди. Но нужно было всегда быть осторожным: исходила ли та или иная мысль от самого Роберта, особенно в момент его эмоциональных всплесков, или она была одобрена президентом. У меня сложилось впечатление, что в целом влияние Р.Кеннеди на президента в советско-американских делах, да и вообще в вопросах внешней политики, носило скорее негативный, чем конструктивный характер. Любопытно, что после администрации Кеннеди конгресс принял специальный закон, запрещающий президенту назначать своих родственников на ответственные посты (Р.Кеннеди, как известно, был министром юстиции).
Роберт Кеннеди: новая встреча с Хрущевым была бы полезной
В октябре в Вашингтоне побывал Громыко. В ходе визита было достигнуто взаимопонимание с президентом Кеннеди, что в следующем году США и СССР без какого-либо формального соглашения на этот счет, а в порядке взаимного примера заморозят свои военные расходы, а также несколько сократят свои войска в Европе.
Тогда же в отдельной беседе с Громыко Раск предложил рассмотреть вопрос об уничтожении всех американских бомбардировщиков типа Б-47 и соответствующих советских бомбардировщиков. Советский министр со своей стороны предложил тогда включить и вопрос о ракетах. Раск заявил о готовности США в принципе обсуждать „весь комплекс средств доставки ядерного оружия', но считал все же целесообразным начинать с бомбардировщиков. Разговор этот в октябре 1963 года остался незавершенным, но его, видимо, можно считать началом обмена мнениями между США и СССР по стратегическим вооружениям.
Интересно, что вскоре после этого Томпсон в беседе со мной предложил провести неофициальный обмен мнениями („мысли вслух') насчет возможности постепенного взаимного сокращения войск с установлением конкретных постов на территориях обеих стран. Это было первое (и последнее) предложение США установить международные контрольные посты на американской территории, включая посты на восточном побережье США, что могло бы явиться гарантией против каких-либо вторжений на Кубу со стороны США. К моему сожалению, это интересное предложение было проигнорировано Хрущевым (он был против иностранных инспекторов на нашей территории), а Кеннеди вскоре сам потерял интерес к этому предложению.
15 ноября мы с Р.Кеннеди обсуждали состояние советско-американских отношений и их ближайшие перспективы.
Мой собеседник сказал, что хотел бы прежде всего категорически опровергнуть распространяемые в Вашингтоне утверждения, будто президент не хочет дальнейшего улучшения отношений с СССР и заключения с ним каких-либо новых соглашений в период предвыборной кампании 1964 года. Это неправда. Президент выступает в пользу улучшения отношений с СССР и готов заключить взаимовыгодные соглашения даже в разгар предвыборной кампании в США, когда его будут активно атаковать республиканцы. Они уверены в победе Кеннеди, хотя борьба будет трудная и изнурительная.
В конце беседы Р.Кеннеди заявил, что глубоко убежден в том, что будущие отношения между нашими странами во многом зависят от дальнейшего развития личных отношений и взаимопонимания между президентом и Хрущевым. Он думает, что новая встреча двух руководителей была бы полезной. Такова точка зрения и его брата. Хорошо, если бы они смогли в спокойной обстановке посидеть вдвоем в течение 2–3 дней и поговорить по всем вопросам. „Они могли бы договориться'.
Можно было бы, в частности, вначале организовать поездку президента в СССР, а затем он с удовольствием сам принял бы советского премьера здесь, в США. Важно, однако, чтобы поездка президента была приурочена к достижению соглашения по какому-либо вопросу. Поездка в СССР, сказал Р.Кеннеди, могла бы состояться после выборов, хотя он не исключает полностью возможность такой поездки еще и в 1964 году. Что касается конкретного соглашения, то он пока не может ответить, но надеется, что такой вопрос может быть найден. Брат президента подчеркнул важность продолжения конфиденциальных контактов на высшем уровне.
Говоря о перспективах предвыборной кампании, Р.Кеннеди сказал, что на сегодняшний день наиболее серьезным противником Кеннеди является сенатор Голдуотер. Основная слабость республиканцев — отсутствие единого лидера, единой платформы. Наиболее трудные проблемы для самого Кеннеди — это безработица и острый вопрос о гражданских правах, но он надеется победить. Тогда у него будут во многом
