Маэл сказал как-то, что ответа нет. Ни на что. Он сказал, что это в природе вещей и так будет всегда. Что единственное утешение, которое можно найти, таково: любая сила, самая могущественная, самая централизованная, самая наглая, в конце концов разрушит себя сама. Забавно бывает наблюдать выражения неверия на лицах носителей силы.
Но Страннику это казалось слишком малым и горьким вознаграждением
Всякий Старший Бог знает, что желающего править сразу во многих мирах ожидает безумие. Разумеется, если такой правитель вообще будет наделен разумом – что, вообще-то, не гарантировано. Аномандер Рейк видел это вполне ясно и потому отвернулся от широты замыслов, сосредоточившись на мелких личных конфликтах. Он не одобрял поклонников – преступление столь великое, что они яростно ненавидели его. А вот Оссерк снова и снова провозглашал отказ – с безнадежной искренностью – и снова, снова пробовал, и срывался. Для Оссерка само существование Рейка стало непереносимым оскорблением.
Драконус… ах, он был далеко не дурак. Он успел бы утомиться тиранией, проживи достаточно долго.
– Стой! – заорал Рулад, резко подскочив на престоле; туловище его наклонилось вперед, в дырах глаз мелькнула угроза. – Что ты сейчас сказал?
Канцлер наморщил лоб, облизал сухие губы. – Император, я перечислял счета за извлечение трупов из «каменных мешков»…
– Трупов, да. – Рука Рулада сжала вычурный подлокотник трона. Он уставился на Трайбана Гнола со странной ухмылкой. – Что за трупы?
– С флотилий, Ваше Величество. Рабы, спасенные с острова Сепик, самого северного протектората Малазанской Империи.
– Рабы. Спасенные рабы.
Странник видел, как смутился канцлер. Затем… вспышка понимания…
– Ваши падшие сородичи, государь. Тисте Эдур, страдавшие под тиранией малазан.
– Спасенные. – Рулад помедлил, словно смакуя это слово. – Кровь Тисте Эдур.
– Разбавленная…
– Эдурская кровь!
– Да, да, Император.
– Но почему они в «каменных мешках»?
– Они действительно падшие, государь.
Рулад изогнулся, как будто его ломали изнутри. Голова ударилась о спинку трона. Руки и ноги задрожали. Он заговорил голосом заблудившегося: – Падшие? Но они наши сородичи. Единственные родственники во всем проклятом мире!
– Все верно, Император. Признаю, я был недоволен решением поместить их в самые ужасные камеры…
– Чье это решение? Отвечай, Трайбан Гнол!
Последовал поклон. Странник уловил в глазах канцлера удовлетворенный блеск. Однако он постарался скрыть свои чувства: – Положение пленных с Сепика зависело от Томада Сенгара, император.
Рулад медленно успокаивался. – И они умирают.
– Массово, Ваше Величество. К сожалению.
– Мы спасли их, чтобы подвергнуть истязаниям. Спасли, чтобы убить.
– Посмею сказать, что это не вполне достойная…
– Недостойная? Тощий змей – почему ты ничего не говорил раньше?
– Император, вы не выражали интереса к финансовым подробностям…
– Что?
По шее Гнола покатились бусинки пота. – Большие расходы, связанные с их содержанием, государь.
– Они Тисте Эдур!
Снова поклон.
Рулад вдруг поскреб лицо и огляделся. – Эдурская кровь, – пробормотал он. – Спасены от рабства. Камеры – их награда.
Трайбан Гнол прокашлялся. – Многие погибли в трюмах, Ваше Величество. Насколько я могу понять, дурное обращение началось после отплытия с острова. Что прикажете сделать, Император?
– Приведите Томада Сенгара. И Уруфь. Приведите ко мне отца и мать.
– Сейчас?
Меч заскрежетал, острие уставилось в грудь Гнола. – Да, Канцлер. Сейчас.
Трайбан Гнол и его телохранители торопливо вышли.
Рулад остался один в тронном зале. Он держал меч, уставленный в пустоту.
– Как? Как они могли? Несчастные… они нашей крови… Я должен подумать… – Император опустил меч и завозился на троне, задирая облаченные в монеты ноги. – Как? Низаль… Объясни мне. Нет, ты не можешь… Ты сбежала от меня. Где ты сейчас, Низаль? Некоторые шепчут, что ты мертва. Но где тело? Ты еще один вздувшийся труп в канале – я вижу их из башни… ты проплыла мимо, как они? Они говорят, ты предала меня. Они говорят, что не предавала. Все лгут. Я знаю, я способен видеть. Слушай. Они все лгут… – Он всхлипнул. Свободная рука закрыла рот, глаза заметались, обшаривая пустой зал.
Странник видел, что взор скользит по нему. Подумал было сделать шаг, освободиться от скрывающей магии и сказать императору: «Да, государь. Они все лгут. Но я не стану лгать. Осмелитесь выслушать правду, Император Рулад? Всю правду?»
– Рабы. Это… это неправильно. Томад… отец… откуда взялась такая жестокость?
– Отец, нам нужно поговорить. Нам с тобой. Наедине. Мама, ты тоже останься. Втроем. Так давно не было такого. Да, так мы и сделаем. И вы должны… вы должны не лгать мне. Нет, я не позволю…
Отец, где Низаль?!
Где Тралл?!
Способно ли сердце Старшего Бога разорваться? Странник чуть не упал, когда жалобные крики Рулада огласили помещение и торопливо умерли. Остался лишь хриплый звук дыхания императора.
Но затем он заговорил голосом более твердым: – Ханнан Мосаг, это твоя вина. Ты сделал это. Со мной. С нами. Ты изуродовал меня, ты заставил прогнать всех. Искать чемпионов.
