профессионально. Такие, как я, убивают чтобы выжить. Чтобы ценой чужих жизней заработать на броню брату. Брат вырастет и станет убивать, так же как я. Порочный круг. Деньги правят миром. Но лучше убивать за деньги, чем просто так.
Таких, как я, были единицы в нашей профессии. Очень скоро я перестал делать различия между боями. Любой каприз за ваши деньги. Хотите чтобы я смял шака? Пожалуйста. Ах, нам надо убить ещё с десяток первичников? Не вопрос. Я и мои огненные твари убьём всех, кого сможем. Пока не убьют нас. Если смогут.
Я точно знаю, что каждый наёмник в душе презирает свою работу. Но никогда в этом не признается. А еще наёмники не любят принимать заказы на себе подобных. В большинстве своём наёмники заключали устные договорённости о ненападении.
Я не заключал. Я убивал всех. Я вполне мог стать изгоем среди наёмников города. Но вместо этого я получил уважение. Если вообще можно уважать человека, который убивает за деньги без разбора. Хотя ещё меньше я понимаю тех, кто уважает людей, убивающих ради удовольствия с улыбкой на лице. Бесплатно. Даже не за идею. За страх. А их уважают. Наверное я всё таки двинулся головой после всей этой крови и грязи. Наверное я не такой как все… хотя… есть люди которых боятся все наёмники без исключения.
Настоящие наёмники зарабатывают себе на хлеб, на водку, на оружие…
Эти же люди просто играют в плохих или хороших парней. От настроения.
Братва. Дамоклов меч над нашими головами. Эти люди тоже идут в бой за деньги. Их цена гораздо выше моей. Но их цена — это цена жизни того, против кого позовут кого-то из братвы. Деньги для них всего лишь дань традиции. Убивают они не ради них. Но получая деньги, они никогда не проигрывают.
Это их имидж — оставлять за собой горы трупов.
И никогда не проигрывать.
Я не помню, что это был за бой, когда против меня позвали его. Одного из братвы.
Когда я увидел его, я понял. Это моя смерть. Хотелось спросить у него, сколько же стоит моя жизнь. Но рот онемел. Мы стояли друг на против друга и смотрели как его клоны убивают моих зверей. Попутно гибли форматники. А я просто стоял и ждал. У меня не было шансов.
Братва не проигрывает.
Он заговорил первым, я до сих пор не могу вспомнить о чём мы говорили. Туман, всё плыло… я уже почти смирился с мыслью о том, что это мой последний бой, но разговор внезапно перешел в другое русло.
Бой закончился вничью. Мне ее подарили. Но понял я одно. Меня стали уважать. Уважать за то, что я убивал за деньги.
В тот день я понял, что я больше не человек. Я игровой автомат, который равнодушно выполнит действие за монету.
Спустя месяц я погубил и себя и весь свой клан, пойдя на дилеров. Сначала меня пытались перекупить. Я спокойно ответил что я наёмник, а не проститутка. Я не боялся смерти в тот момент. Точнее, боялся, но не бежал от неё.
Автомат исчерпал свой ресурс.
Но я не знал, что мой клан вырежут вслед за мной.
Цветов на могилу мне никто не принесет. В этом я уверен.
Наёмников любить не за что. Им надо просто платить.
Но один раз в жизни каждому наёмнику платят его же монетой. Последний раз.
Дилер.
Не все дилеры такие, как тот, который влез против Кабана. Есть и те, которым просто плевать на бои. Подобно представителям канадских оптовых кампаний, они ходят по блиндажам и землянкам, предлагая свои услуги в покупке еврокредитов, артефактов и букетов незабудок… только отношение к ним не такое, как к «канадцам».
Нельзя с ними так, как с «канадцами».
Чревато.
Пару месяцев назад я сам едва не разделил участь Кабана. Чудом соскочив с боя против одного гребаного мудака, который переоделся за несколько секунд перед битвой, фуксом оставшись в живых и уйдя непокалеченным, пережив за бой чересчур много, чтобы продолжать дальше биться в этот день, с дрожащими руками я возвращался к себе, когда встретил Малика.
Малик — уникальный тип. Он почти не дерется, у него нет полноформата, однако несмотря на это, периодически он сообщает мне о том, что взят очередной ап. Я никогда не спрашивал его, где и как он прокачивается — такие вопросы здесь не задают — а он никогда об этом не рассказывал. Я про него практически ничего не знаю, и никто не знает ничего про Малика, однако он знает всё про всех. Он знает, когда начнется очередная атака шакалов, он знает всех купленых паладинов, знает, кем и за сколько они куплены, знает, когда в магазин будет очередной завоз, когда и у кого можно купить самую хорошую дурь по оптимальной цене. Но самое главное — он не разбрасывается информацией и не торгует ей — он просто выбирает, кому и когда следует узнать то-то и то-то, а потом сообщает это тому человеку.
Вообще-то, Малик мало с кем поддерживает дружеские отношения. Я — один из этих немногих счастливчиков.
Малик сидел на груде пустых ящиков возле ремонтной мастерской и хитро щурился.
— Как жизнь? — спросил он меня, когда я подошел достаточно близко, чтобы поздороваться.
Вместо ответа я сплюнул. Тягучей, вязкой слюной. Потом облизал губы и махнул рукой.
— Хамелеон? — участливо спросил Малик.
Он всё знал. Иногда у меня даже мелькала мысль, что это мульт Мусорщика или Верховного. Хрен его знает, откуда у него информация о том, что я только что стоял один на один против хамелеона… может, в завершенке глянул, может, кто-то сказал… я уже привык к этому и удивляться не стал.
— Ага. — я кивнул головой. — Повезло, что живой и целый остался.
— Мда… — Малик тоже кивнул. — Мне было бы чертовски жаль, если бы сегодня тебя не стало. Покурим?
Я достал пачку сигарет и протянул Малику. Малик покачал головой и вскочил с ящиков.
— Пошли. — кивнул он в сторону мастерской и достал две забитых папиросы.
Мы зашли в помещение и, не обращая внимания на нескольких типов, закурили.
Помню, вставило меня быстро — план был из Демонс-сити, там хорошую траву выращивают, но, думаю, дело было даже не в качестве анаши. Наверное, быстрый приход случился из-за того, что адреналин в крови после боя повышен был… я в физиологии плохо разбираюсь. Только половину скурил, а уже поплыло всё.
Я не наркоман. Во всяком случае, я так считаю. Здесь половина таких форматников, как я, либо траву курят, либо на иглу садятся. Потому что водка уже не помогает. Потому что когда по несколько раз в день прощаешься с жизнью, когда по несколько раз в день видишь перед глазами эту костлявую суку с заточенной на плюс десять косой… привыкаешь к этому, конечно, только после этого эмоций никаких нет, и к жизни можно вернуться только с помощью вот таких катализаторов.
Не все такие. Кто-то справляется сам. Я не могу. Наверное, я слаб. Поэтому я пошел в мастерскую вместе с Маликом.
Малика, видимо, тоже вставило — он с задумчивой улыбкой направился в комнату перезарядки.
