Проблема «бессознательного»

системы нейронных ветвлений должны, по-видимому, спо­собствовать синхронизации распространяющихся возбуж­дений, что другой тип строения и взаимного расположения путей должен, напротив, вызывать эффекты контрастиро­вания (нарастания различий) между особенностями раз­ных импульсных потоков, что третий тип должен оказы­вать усиливающее влияние на характеристики импульсов, противодействуя тем самым тенденции к торможению и затуханию ритмической активности, что четвертый тип (реверберационные нейронные цепи

Lorente

-

de

-

No

и

Forbs

) должен быть ответственным, как это уже давно предполагалось, за поддержание каких-то длительно суще­ствующих (следовых?) функциональных состояний нейро­нов и т.д.

Непосредственно примыкающим к этому кругу исканий является направление, о котором мы уже однажды упомя­нули, так называемый гистономический анализ. Этим на­правлением делается попытка расширить на основе соче­тания электрофизиологических и оптических методов представления о математически формализуемых законо­мерностях строения и взаимного расположения клеток в реальном нейропиле (

Sholl

[246], Bok [115]), с целью по­следующего использования этих данных в аспекте «генотипного» моделирования.

§72 «Бессознательное» как одна из форм гностической активности мозга

В какой, однако, степени вопросы, которые занимали нас на предыдущих страницах (теория искусственных нейрон­ных сетей, «генотипное» моделирование нервных процес­сов, представления о стохастической природе межцентральных нервных связей и т. п.), имеют отношение к тео­рии неосознаваемых форм высшей нервной деятельности? Такой вопрос может возникнуть у многих.

Характеризуя постановку проблемы «бессознательно­го» в старой психологической литературе, мы неоднократ­но обращали внимание на веский довод, который приводи­ли в конце прошлого и в начале текущего веков сторонни­ки реальности «бессознательного». Этот довод заключался в том, что психологический анализ нередко выявляет су­ществование «логической работы» мозга, несмотря на то, что эта работа протекает без ее осознания (по крайней мере, без осознания в фазе еще не завершившегося ее развития). Переводя эту мысль наших во многом очень дальновидных предшественников на более современный язык, можно сказать, что иногда «бессознательное» дает о себе знать благодаря тому, что оно способно перерабаты­вать полученную информацию, хотя процесс этой перера­ботки ускользает от контроля сознания. «Бессознатель­ное» выступает в данном случае как термин, означающий только очень своеобразную форму обычной гностической активности мозга[44].

Мы уже отметили выше, что все охарактеризованное нами развитие нейрокибернетических и нейрофизиологиче­ских представлений, все направление монотипного и генотипного моделирования мозговых функций ориентирован­но на то, чтобы сделать более понятным, каким образом топологические особенности нервного субстрата, выража­ющиеся в специфических особенностях строения нейронных сетей, при вероятностно-детерминированном характере взаимосвязей между нервными элементами могут дать материальным структурам, определенным образом связан­ным с внешним миром, возможность получать и перераба­тывать информацию об этом мире. Мы обратили также особое внимание на то обстоятельство (в интересующем нас аспекте этот момент является главным), что в числе факторов, которые регулируют процесс усвоения информ

ации, категория «сознания» нейрокибернетическими кон­цепциями почти никогда не включается.

Можно привести очень много примеров, убедительно показывающих, что именно эта задача разработки теории нейронного механизма, способного к переработке информа­ции без участия сознания, является центральной для со­временных нейрокибернетических исследований. Именно так были ориентированы ранние работы

Pitts

, посвящен­ные линейной теории нейронных сетей, опубликованные им еще в начале 40-х годов [220, 221], работа

Householder

и

Landahl

[174], работа

Culbertson

[130], название которой «Сознание и поведение» отнюдь не должно создавать ил­люзию, что ее автор действительно рассматривает созна­ние как фактор, реально участвующий в детерминации поведения. Очень последовательно в этом же духе написа­на широко известная монография

Ashby

[104]. Глубокие познания этого автора в области клинической патологии сознания не помешали ему создать схему функциональ­ной организации познающего мозга, в которой для мозго­вой активности, лежащей в основе осознания, вообще ме­ста не отведено.

Rosenblatt

эту же основную задачу объ­являет ведущей для всего класса моделей, относимых к типу перцептронов. Подобные ссылки можно было бы про­ должить.

§73 Эвристическое направление в современной нейрокибернетике

Характерным для современного нейрокибернетического направления в анализе мозговой деятельности является, однако, не только сформулированная выше основная за­дача. Не менее характерен для него и способ преодоления трудностей, которые стали заметно ощущаться в послед­ние годы при попытках моделировать сложные формы пе­реработки информации, характерные для реального мозга, отправляясь только от свойств вероятностно организован­ных нейронных сетей. Вопрос об этих трудностях был по­ставлен на I (Теддингтонском) симпозиуме по проблемам механизации мыслительной деятельности, состоявшемся

в

Англии в 1958 г. На нем в докладах

Minsky

,

Mac

Kay

и др. подчеркивалась необходимость найти какие-то пути для мо­делирования не только интеллектуальных процессов фор­ мально-логического порядка, но и таких «алогических» форм активности, как «догадка», интуитивное предвидение, мыслительная деятельность в ситуации, в которой для при­нятия решения по точному алгоритму требуется переработ­ка чрезмерно большого количества информации и т.п. Здесь по существу впервые прозвучала мысль о том, что при попытках раскрытия механизмов, которые обусловли­вают процесс переработки информации мозгом, следует учитывать не только топологические характеристики и принципы динамической организации нейронных сетей, но и особенности функциональной структуры самого же это­го информационного процесса. Эта идея, связываемая обычно в первую очередь с работами

Newell

,

Shaw

,

Simon

, опубликованными еще в 50-х годах [241, стр. 211—261], оказала в последние годы очень серьезное влияние на те­орию моделирования мыслительной деятельности.

В исследованиях, начатых группой

Newell

, основное внимание уделялось не столько непосредственно механиз­му переработки информации, сколько принципам поиска («стратегии решения») задачи, не столько строгим алго­ритмам, сколько «общим правилам» («эвристикам»), ко­торые, основываясь на каком-то минимуме информации, не гарантируют успеха в решении, но в большинстве слу­чаев этот успех обеспечивают. Это «эвристическое» напра­вление противостоит поэтому в определенном смысле по­пыткам понять саморегулирование деятельности познаю­щих систем как функцию характеристик только вероятностной нейронной сети. Выявляя факторы успеха решения, оно отчетливо переносит акцент с анализа осо­бенностей топологии и детерминации на анализ логиче­ских закономерностей и порядка переработки информаци­онных данных[45].

В методах исследования эвристическое направление также идет по особому пути, опираясь не столько на ана­лиз проблем, выявляемых теорией нейронных сетей, и тех­ническую разработку новых конструкций автоматов, сколько на формализованное психологическое исследова­ние и программирование конкретных информационных процессов. Формализация достигается здесь путем расчле­нения сложных процессов переработки информации на оп­ределенные их элементарные «шаги», систематизирован­ная совокупность которых может быть затем технически воспроизведена. Если в результате такого анализа функ­циональная структура информационно-перерабатывающей активности вскрывается достаточно полно и отражается в программе, то это вооружает электронно-вычислительную