Проблема «бессознательного»

направления нашего анализа.

Прежде всего мы попытались проследить первые эта­пы научного подхода к вопросу о «бессознательном» и рас­сеять довольно распространенное, но неправильное пред­ставление, по которому пионером такого подхода был

Freud. Литературные источники начала века, в частности материалы Бостонской (США) дискуссии 1910 г., показы­вают, что экспансия идей психоанализа явилась, в определенных отношениях скорее даже шагом назад в постепен­ном формировании представлений о механизмах и роли «бессознательного», происходившем на протяжении по­следних десятилетий девятнадцатого века[99]. Многие из направлений, существовавших в психологии и психопато­логии того периода, довольно сплоченно противостояли психоаналитической концепции. Расхождения между эти­ми направлениями были менее значительными, чем то, что их отличало от фрейдизма. Их общей целью было отстоять (и в этом отражался их прогрессивный характер) право на существование идеи неосознаваемого регулирования пси­хических явлений и физиологических процессов, которое латентно способствует работе сознания и без учета кото­ рого мы ни саму эту работу, ни ее клинические расстрой­ства понять не можем. Никакими функциями, изначально антагонистическими сознанию, «бессознательное» при этом не наделялось. Фрейдизм же выразил возникновение принципиально иного подхода к этой проблеме.

Изучение материалов Бостонской дискуссии показыва­ет также, как мало продвинулись мы за полвека существо­вания идей психоанализа в понимании природы «бессоз­ нательного» и даже в обосновании соображений, из кото­рых вытекает только сам факт реальности неосознаваемых

форм психики. Ё этом отношении демонстративным явля­ется сопоставление материалов Бостонского совещания по проблеме «бессознательного» с материалами состоявшего­ся на 56 лет позже Московского симпозиума по проблеме сознания (1966 г.). Скептические высказывания некоторых из участников Московского симпозиума (А. Т. Бочоришвили и др.)» стремившихся доказать внутренне противоречи­вый характер (и, следовательно, нереальность) представ­ления об активности, которая, являясь «психической», в то же время является «неосознаваемой», иногда почти в де­талях воспроизводили ход мысли тех, кто на дискуссии в Бостоне отрицал возможность существования неосозна­ваемых форм психики (

Brentano,

Munsterberg,

Ribot и др.).

Широкое распространение идей психоанализа в последующие десятилетия сопровождалось почти полным вытес­нением подавляющего большинства других конкурировав­ших с этими идеями трактовок проблемы «бессознательно­го». Отступление этих непсихоаналитических подходов было неизбежным, так как в те далекие годы еще полно­стью отсутствовали теоретические и методические пред­посылки, на которые могла бы опереться их дальнейшая разработка. Обоснование непсихоаналитического представ­ления о неосознаваемых формах психики было в такой же мере невозможным без опоры на разработанную психоло­гическую теорию сознания, в какой представление о нео­сознаваемых формах нервной деятельности оставалось беспредметным при отсутствии понимания, хотя бы в са­мых общих чертах, механизмов этой деятельности, ее функций и основных способов ее проявления. Необходи­мые предпосылки такого анализа (методологически адек­ватная психологическая теория сознания, теория структу­ры материальных систем, способных к сложным формам переработки информации, и психологическая теория «уста­новок») были созданы, как известно, только десятилетия спустя.

Недостатки психоаналитической концепции, субъекти­визм используемых ею методов, необоснованность основ­ных ее теоретических положений, реакционные выводы, которые были сделаны на ее основе буржуазной социоло­гией, отрицательная общественная роль, которую психо­анализ и поныне продолжает играть, отвлекая внимание от реальных возможностей лечения и профилактики забо­леваний, широко освещены в советской литературе последних лет, и их повторение было бы излишним. Важ­нее напомнить моменты, обусловившие и поддерживаю­щие широкую (если не растущую) популярность идей психоаналитического направления за рубежом.

Первым из этих моментов явилось то, что за годы недо­статочно интенсивной разработки идеи «бессознательного» с позиций диалектико-материалистической психологии и учения о высшей нервной деятельности фрейдизм добился репутации единственного учения, освещающего законы и механизмы неосознаваемых психических явлений. Второй же момент, на который до последнего времени не обраща­лось достаточного внимания, заключается в том, что

Freud смог, опираясь гораздо скорее на свою интуицию, чем на созданный им метод, подметить некоторые важные для клиники закономерности динамики «бессознательного». В первую очередь сюда относится его принцип «исцеле­ния через осознание», т.е. принцип ликвидации патоген­ного влияния диссоциировавших, «отщепившихся» или, выражаясь на специфическом языке фрейдизма, «вытес­ненных», аффективно окрашенных представлений путем их включения в систему переживаний, которые субъектом более или менее ясно осознаются. Мы привели выше вы­сказывания И. П. Павлова, выразительно отмечающие важность этого принципа, и обратили внимание на то, что принимая последний, мы признаем как сам факт возмож­ности существования подобных диссоциировавших эле­ментов, так и реальность их патогенного воздействия на психику.

Эти факты бесспорно углубили представления о зако­номерностях «бессознательного», и в подчеркивании их роли очевидна заслуга

Freud. Вместе с тем — и это должно быть сказано твердо — адекватного теоретического истол­кования этих фактов

Freud не дал и дать не мог. Для тако­го истолкования ему надо было бы углубиться в вопросы общей теории «бессознательного», чего он всегда избегал. И следует признать, что эта его осторожность была доста­точно обоснованной. После первых работ

Freud должны были пройти десятилетия, чтобы стало понятным, напри­мер, что осознание, влекущее терапевтический эффект, отнюдь не обусловливается простым вводом в сознание ин­формации о «вытесненном» переживании. Для того чтобы подобный эффект наступил, необходимо включение дис­ социировавшего переживания в систему специфической (либо преформированной, либо одновременно создавае­мой) «установки» в систему определенного отношения личности к окружающему миру[100]. Эта сторона проблемы от

Freud, однако, ускользнула и поэтому многие из его данных сохранили для тех, кто пытался в дальнейшем раз­рабатывать теорию «бессознательного», значение весьма интересных фактических констатаций, но приобрести ха­ рактер подлинных теоретических обобщений так и не смогли.

Проследив судьбу и роль психоаналитической концеп­ции, мы уделили внимание наиболее значительному отра­жению этой концепции в клинике — теории так называемой психосоматической медицины. Критика этой теории также широко представлена в советской литературе и была поды­тожена в одной из предшествующих глав. Ведущей идеей психосоматического направления, которая выявляет его идейную близость к психоаналитической концепции, слу­жит представление о символическом характере органиче­ских синдромов. Это представление было положено в ос­нову психосоматической медицины более четверти века назад и, судя хотя бы по последним высказываниям такого видного ее представителя, как

Valabrega, поныне не утратило значения краеугольного камня ортодоксального направления в психосоматической теории. Однако доста­точно убедительных клинических, экспериментальных или статистических доказательств символического характера органических синдромов в литературе не существует. Зна­чение этого факта для оценки ортодоксального психосо­матического направления очевидно.

* * *

Главной задачей диалектико-материалистического под­хода к проблеме «бессознательного» на современном этапе является не столько критика устаревающих идеалистиче­ских трактовок, сколько обоснование его собственных ис­ходных положений, раскрытие значения полученных им данных и определение перспектив его дальнейшего разви­тия. Поэтому основное место на предыдущих страницах заняла именно эта конструктивная сторона вопроса.

До рассмотрения главной темы, какой является пробле­ма

функций

«бессознательного», мы остановились на современной психологической концепшш сознания.

Мы напомнили основные положения созданного марк­систско-ленинской