встретиться завтра здесь с этим гнусным типом.
- Вам придется пойти в комендатуру? - спросила фрау Эльза и сама же ответила: - Сегодня воскресенье, вы ничего не сделаете.
- Я отправлюсь сейчас к своему приятелю, к тому высокому капитану, которого вы знаете, он мне поможет. А вы не расстраивайтесь, все будет хорошо, - то ли их, то ли себя решил успокоить я.
Я, в самом деле, верил, что нет такого бытового вопроса, который бы не смог решить, причем оптимально, Николай Герасюта. Ему каким-то удивительным образом удавалось всё, и я немного завидовал этой его способности. Причем почти все задачи он решал весьма оригинальным, нетрадиционным способом. Единственно, чего я опасался, как бы он не отправился куда-нибудь по случаю выходного дня, но это было маловероятно - мы всегда свои действия согласовывали друг с другом.
И вот не прошло и часа, как мы, обсудив у него дома мою проблему, уже шагали по городу. Николай весьма логично предположил, что лучше всего искать жильё на какой-либо из окраин города, а наиболее привлекательной окраиной была та сторона города, к которой близко прилегала лесная полоса на небольшой возвышенности. Наши переводчицы Оля и Нелли как раз снимали комнату на двоих у самого леса. Мы прошли вверх примерно до того места, откуда сворачивала налево улица к дому старого фашиста, от которого я ушел, затем свернули направо и попали на улицу под названием Обергебрауэрштрассе, то есть Верхнелесная улица. Николай предложил пройти до конца этой неширокой улицы и выбрать самый симпатичный дом. Дома здесь все были одно- или двухэтажные, как правило, с садами, живописными входами на зеленые садовые участки. В Бляйхероде, этом очень спокойном городке, эта улица, пожалуй, выглядела самой спокойной. По ходу мы отметили два-три домика, которые нам понравились больше других. Дойдя до конца улицы, повернули обратно и дошли до одного из них и, чуть постояв у калитки, нажали на кнопку звонка. Вдруг в калитке сработала защёлка и, пока мы решались открыть её и войти, увидели, что со ступенек дома к нам навстречу уже спускалась средних лет женщина, очень опрятно одетая, держа в руках какой-то маленький веничек.
- Пожалуйста, войдите, добрый день, - приветствовала она нас, - что вас интересует?
Мы поздоровались, и Николай объяснил цель нашего посещения. Женщина его хорошо поняла, но отрицательно покачала головой и сказала, что у них нет ни одной свободной комнаты. На вопрос, не знает ли она, к кому можно было бы обратиться, указала на домик, расположенный чуть пониже, и сказала, что там живет очень хорошая семья. Мы поблагодарили её и отправились по указанному адресу. На наш звонок также щёлкнул замочек, и из дома выбежала девочка лет 11-12. Увидев незнакомых людей, она остановилась и стала звать мать: 'Мути, мути!' Из-за угла дома появилась мама, которая нас сначала не заметила, а когда девочка ей стала что-то рассказывать, указывая на нас, не спеша к нам подошла и поздоровалась:
- Добрый день, молодые люди, входите, пожалуйста.
Мы сделали несколько шагов навстречу, поздоровались с нею, и в это время девочка тоже сказала: 'Добрый день' и чуть присела в позе 'книксен'. Мать погладила ей головку и обратилась к нам:
- Я слушаю вас, господа.
Когда немцы говорят 'господа', это в дословном переводе часто звучит, как 'мои господа'. К таким обращениям никто из нас не привык, и каждый раз такие слова невольно смущают. В начале разговора главную роль на себя опять взял Николай, так как он значительно лучше меня говорил на немецком, однако с произношением у него обстояло хуже. Он говорил, примерно так, как мы читали в школе немецкий текст, то есть нисколько не воспринимая настоящую немецкую речь, однако это не очень мешало общению. Выслушав его, женщина спросила, ищем ли мы жилье для двоих или для одного, на что Николай, указав на меня, ответил, что ищем только для одного. Я тоже двумя-тремя словами подтвердил, что жильё нужно только мне.
- Гут, - сказала женщина и пригласила нас войти в дом.
Пока мы шли, она объяснила, что может предложить жильё из двух комнат, которые нельзя разделить - войти в спальню можно только через кабинет. Мы поднялись на второй этаж, прошли мимо ванной, дверь в которую была открыта, повернули влево и вошли в комнату, очень уютно обставленную тяжелой дубовой мебелью, с несколькими картинами на стенах, множеством книг в книжном шкафу. В общем, это было что-то вроде кабинета-библиотеки, но вместе с тем большой овальный стол посередине комнаты делал её похожей и на столовую. Через эту комнату мы вошли в очень светлую спальню, без всяких излишеств, чистую, пахнущую то ли цветущим садом, то ли срезанными цветами. Ощущение было такое, будто я попал в райский домик. Окно в спальне было распахнуто, и хозяйка показала, что оно выходит в их небольшой сад. Отсюда можно было разглядеть несколько фруктовых деревьев, красивую серебристую ёлку, детскую площадку с качелями, тележками и игрушками, аккуратно подстриженный газончик и несколько грядок. Мне просто не верилось такому счастью, такому везению и, не задумываясь ни на одну секунду, я тут же выпалил, что мне всё очень нравится и, если можно, я сегодня же здесь поселюсь.
- Пожалуйста, - ответила хозяйка, - я надеюсь, что дети вам не будут мешать, их у меня трое, но они послушные, - и тут же спросила: - Вы будете работать дома или по месту службы? Не понадобятся ли вам какие-либо письменные принадлежности?
- Нет, не понадобятся, не беспокойтесь, - сказал я и в свою очередь спросил, чтобы окончательно закрепить нашу договоренность: - Сколько я вам должен платить, фрау...
- Фрау Кляйнхоф, Эрика Кляйнхоф, - подсказала она.
- Фрау Эрика?- закончил я свой вопрос.
- Так же, как и все - сто марок за комнату.
- Хорошо, фрау Эрика, значит я плачу вам двести марок, договорились?
- Нет, ещё не договорились, - ответила она с улыбкой, - так как я ещё не знаю ни вашего имени, ни имени вашего друга.
- Извините нас, фрау Эрика, разрешите представиться: мой друг Николай, а меня зовут Рефат.
- Герр Ри'фат? - переспросила она, поставив ударение, как и Рената, на первом слоге.
- Яволь, так точно, - подтвердил я.
Тут вмешался Николай, до сих пор молчавший:
- Фрау Эрика, и мне, и моему другу очень понравились и вы сами, и ваша квартира. Вы не будете возражать, если я буду посещать моего друга?
- Пожалуйста, герр Николя приходите, когда вам будет угодно.
Мы попрощались и, уходя, я на всякий случай предупредил её:
- Если я не появлюсь сегодня до конца дня, то непременно приду завтра утром, - и тут же попросил её принять деньги за предстоящий месяц.
- Спасибо, но это можно было бы сделать и позже, - сказала фрау Эрика, принимая деньги.
Так неожиданно я стал 'хозяином' почти двухкомнатной квартиры, о чем даже не мог мечтать в сновидениях.
- Надо эту удачную сделку обмыть, как ты думаешь? - предложил Николай, как только мы остались одни.
- Подожди, Николай, я ещё не совсем в своей тарелке. Это дело за мной, без тебя бы я ничего не смог сделать. Вот поселюсь здесь - тогда и отметим, - отвечал я, находясь все ещё под впечатлением такого неожиданного поворота судьбы, и вдруг, что-то вспомнив, спросил у него: - А где же её муж? Мы даже этим не поинтересовались. Вдруг он не согласится?
- Вечером все узнаешь, - ответил Николай, - а сейчас пойдем-ка пообедаем у господина Йона, - предложил он, и мы так и сделали.
Вернувшись домой, я поделился своими успехами с фрау Эльзой и Ренатой. Мне показалось, что они, с одной стороны, порадовались такому удачному стечению обстоятельств, с другой - огорчились. Огорчились потому, что за эти два месяца мы привыкли друг к другу, устраивали друг друга, а тут придут жить совсем другие люди, по первому впечатлению об одном из них - не самые приятные. А как с ними уживётся женщина, если она окажется такой же самодовольной и наглой особой, как и её муж?
Я видел, что Рената гораздо больше огорчена, чем фрау Эльза, и в течение этого разговора она не проронила ни слова.
- Поверьте, герр Ри'фат, нам очень будет не хватать вас, - говорила фрау Эльза.
