— Толстую! — живо встрепенулся Винни Пух. — Разве ж свиньи тощие бывают? Это ж волку понятно...
— Гы-гы-гы, — художница нашла шутку Винни очень остроумной и попыталась ухмыльнуться. Ее улыбка напомнила Винни нервный тик, который появлялся у Кролика, когда тому наступали на лапу или давали поддых. — А у монитора какое разрешение будет? — осведомилась художница осторожно.
— А мы у него разрешения и спрашивать не будем, — продолжал блистать остроумием Винни Пух. — А слабо свинью жирную нарисовать?
— Жирную?.. Гм... А это разве ж не одно и то же, что и толстая?
— Это по-вашему, по-буржуйски, одно и то же. А по нашему имеются совершенно различные категории... Взять вот, например, Пятачка...
— Да не, брать никого не надо, я с натуры не того... Я больше по памяти...
— Да ты ж его, наверное, не помнишь, Пятака-то...
— Ну, отчего же не помню... Очень даже помню. Я ваше досье разглядывала... Он там в разных позах... И с разной светотенью...
«Ишь ты, — подумал Винни Пух. — Уже и досье завели... Со светотенями... Уважают...» От распиравшей его гордости он посмотрел на художницу сверху-вниз, что заставило ее покраснеть и прыснуть от смеху.
— А где досье брала? У Мюллера, конечно?
— Не-е-е... Pronin показывал. По большому секрету...
— А кто это?
— Ну, вот только что заходил... Прилизанный, в костюмчике такой весь... Клевом... На Клинтона похожий.
— А-а-а... А кто он такой? Какого х... ну, понятно чего он на меня досье заводит? Кто разрешал? Где подпись Кристофера Робина?! Кто сверял с образцами подписей?!! А-а-а, волки позо...
— Да он так, он ничего... — поспешно вставила художница. Ее уже успели предупредить, что Винни пытается косить под психа и устраивать припадки. — Просто Colonel Pronin...
— Colonel? Он точно — колонел? У тебя в детстве с логопедом по части «рыбы» разногласий не было?
— В каком смысле?
— Ну, ты букву «ры» выговаривала? В детстве?
— Да вроде... А что?
— Я это к тому, может он не колонел, а коронер?
— А кто это?
— Ну, этот... в морге работает, в трупах там копается...
— Ой-ой... Господин Винни Пух, я ваще-то пугливая, вы меня не очень-то того...
— Да не, того не будет, — пообещал Винни Пух. — Было бы из-за кого срок тянуть...
Винни посмотрел на художницу сбоку и обнаружил, что, в общем-то, было бы из-за кого. Точнее, не из-за кого, а из-за чего. И да же не из-за чего, а из-за... Ну, в общем, подставить по желанию. Но сказанное возвращать обратно не хотелось, тем более, что такой тонкий намек, который только был способен сделать Винни Пух, наверняка был бы неправильно понят и трактован художницей, как склонение к сожительству, а поскольку Винни не знал наверняка, что она отреагирует отказом, рисковать не хотелось.
— А кто он — этот колонел? Чего тут делает? Может, он из детской колонии?
— Да не, он вроде ничего... В смысле, он вообще ничего не делает... Такого... Не умеет, наверное...
— Да я не про это... То есть, не про ЭТО. Все бы тебе про ЭТО...
— А что? — сказала художница капризным голосом. — Не вечно же свиней рисовать...
— Да уж, — сказал Винни. — Не вечно... В следующий раз ослов рисовать будем... Или кроликов. Ну, ты отвечать будешь?
— На что?
— На вопрос! На что, на что... Всем все объясняй... Прямо не люди, а трансляторы низкоуровневый... Куда какой байт положить, какой кому указатель вставить... Pronin — кто?
— Colonel...
— Ну дурища...
— Сам дурак! Я маме расскажу-у-у...
— Ну ладно, не вопи...
— Я ж ничего на знаю-у-у-у... Я только свиней рисова-а-ать...
— Ну вот, разревелась, — посочувствовал Винни. — Закапаешь мне тут все... Сырость наведешь... Заболею вот... — Пух мастерски сделал вид, что прослезился и искося взглянул на художницу. Вид страдающего Винни Пуха, очевидно, доставил ей немало удовлетворения.
— Ну господин Винни Пух, — сказала она, мигом прекратив реветь. — Давайте ж наконец... Ну...
— Что, прямо так сразу?
— Не, это потом... Давайте свиней рисовать.
— Давай, — обреченно вздохнул Винни и склонился над столом. — А ты ваще какая художница, фазовщица или позовщица?
— Кто-о-о?!
— Ну, ты чего умеешь — фазы или позы?
— Фазы? Фазы... Фазы... А, фазы я знаю! Сначала эрекц...
— Стоп-стоп-стоп, — заторопился Винни и чуть было не заткнул художнице рот.
— А я и позы знаю, — сообщила художница, избавившись от лап Винни, и приняла Основную Соблазнительную Позу. Винни шумно сглотнул и сказал:
— Значит, так. Мне надо шесть фаз движений свиньи во всех направлениях... Ясно? А позы потом. Ясно тебе?
— Ясно, — вздохнула художница и приняла позу дворника, убравшего четыреста тридцать шесть дворов, очень уставшего вследствие такого трудового геройства и ожидающего теперь звания Героя соцтруда.
— Если ясно, тогда иди и рисуй. Вечером зайдешь, — сказал Винни на прощание и шепнул ей на ухо Восхитительное Кое-Что, отчего художница зарделась и сказала:
— А что, я приду...
— Приходи, приходи, — сказал Винни. — Форма одежды — ноч... Ну, в общем, догадаешься. Чтоб только все легко снималось.
Художница еще раз соблазнительно хихикнула и пообещала прийти обязательно, но вечером отчего-то не появилась — то ли ее расстреляли за развращение хаккеров, то ли испугалась. Вместо нее пришел Pronin, принес дискету с фазами движения свиньи и зачем-то сказал, чтобы Винни больше так не делал, или ему придется принимать права отцовства по всем законодательным актам страны, что заставило медвежонка самодовольно ухмыльнуться.
Две недели, полные впечатлений от попробованного нового софта и различных сортов меда, а также по-разному сгущенного молока, прошли для Винни совершенно незаметно. Ну, конечно же, он чувствовал некоторые неудобства от своего заточения, но его даже выпускал и иногда подышать свежим воздухом на балкон и даже давали посмотреть на мост Золотые Ворота, по которому Винни, который смыслил что-то в географии (а точнее, который видел в свое время GIF указанного моста с обозначенным точным его местоположением), опознал, что находится, скорее всего, в Северо-Американских Соединенных Лесах, в лесу Канифольния. Еще через неделю первая растлительная игрушка была готова, и Colonel Pronin был приглашен на просмотр. Свинья, обладавшая совершенно очаровательной тупой мордой, прыгала по экрану, как показалось Colonel'у, весьма выразительно.
— Ну? — поинтересовался Винни впечатлениями.
— А она растлительная? — осторожно осведомился Pronin прежде всего. — В смысле, игрушка?
— Растлительней не бывает, — пообещал Пух. — Вот увидишь, весь Лес затащится.
— И парализуется?
