Натан не знал, кого Морес в нем узнал, рыцаря почившей гвардии, приближенного покойного короля или он точно угадал в наемнике принца, хотя откуда ему было знать о происшествиях в Роддоне.
— Я так понимаю, ты отправишься к родным при первой же возможности?
— Это единственное, чего я желал последние пять лет, сэр.
«Все-таки, он считает меня рыцарем…» — Подумал мечник.
Натан быстро написал на краешке казенной бумаги сообщение и, оторвав его, передал Моресу.
— Это Рузаку или Валену. — Он достал сломанный медальон и вложил его в руку Карена. — Они поймут, от кого послание.
Натан посмотрел на Лилиану и подмигнул ей, она удивленно вздернула брови и быстро продолжила запись, скрыв лицо за волосами.
Через два часа в списки попали все, в том числе и сам Натан. Самым разборчивым и в то же время неприметным почерком он записал «Натан Гросстаммен». За то время как Асор клонился к западу, он многое успел обдумать. Его мысли витали вокруг положения Роддона, но все чаще возвращались к Лилиане, мирно спящей в этот момент на рабочем месте. Так и уснула с пером в руках.
Несмотря на завершение формальностей, отправлять никого в Республику не спешили. А солдаты все прибывали, стоило им появиться, как руководящий распределением командир у выходных площадок раздавал им указания, и очередная группа скрывалась за сплошной зеленой стеной джунглей.
Все это уже не касалось мечника, он покидает Республику. Но как быть с Лилианой, может ли он просить ее пойти за собой. Кто она ему? Вернее, кто он ей? С первым вопросом Натан уже давно определился и не хотел отпускать девушку, однако и подвергать такому риску боялся. Рядом с наследным принцем она никогда не будет в безопасности. Наверное, ей даже в Республике при войне она будет под более надежной защитой, нежели в ожидании, когда Олаф настигнет беглого принца.
Вечер подступал медленно, Натану нечего было делать, кроме как наблюдать за неспешным движением Асора к горизонту. Барт готовил в одолженном армейцами котелке местного зверька, а Восл нарезал фрукты, которых по милости магов нападало в огромном количестве с поваленных деревьев. По всему лагерю разносились приятные запахи. Группа мечника держалась обособленно, на самом краю очищенной поляны. Линс уже пришел в себя, но не разговаривал, сейчас Ирмис спаивал ему бульон. Лилиана тоже бодрствовала, заботилась о беженцах.
Солдат же не осталось вовсе. Пришел Илэн, сообщил, что в окрестностях фострцев нет, и что армейцы отходят к Игле, бывшему монастырю и тюрьме для создания штаба. Вернется лишь поутру для отправки всех, кто хочет попасть в Республику. Документами, над которыми целый день корпел Натан и Лилиана, он даже не заинтересовался, из чего можно сделать вполне определенный вывод — их заполнение было задумано лишь по одной причине — для отвода глаз.
Мечник потребовал для себя первое место в очереди на завтрашнюю переправку. Это было необходимо для его задумки, магу не должны успеть поведать о действе, которое Натан задумал разыграть. Ночевать останутся только беженцы, плененные солдаты отправились на укрепление армейских подразделений сразу после занесения их в реестр. Так что никто не решиться идти сквозь джунгли на доклад.
Он смотрел на языки пламени, облизывающие котелок, и беззвучно посмеивался. Его настроение не ухудшалось даже понимания того, что ему придется всю ночь проявлять бдительность и это несмотря на отсутствие сна за почти двое суток. Натан перевел взгляд на мирно сидящих рядом с костром в ожидании запоздалого завтрака Дирта, Молфа и остановился на более подходящей кандидатуре.
Мечник не хотел привлекать внимание всех и только когда Ирмис взглянул на своего командира, Натан поманил его к себе.
— Ирмис, — начал он тихо свою просьбу. — Сделаешь мне одну услугу?
— Конечно, что угодно. — Это было невероятно, однако вечный хохмач и весельчак перенял тон Натана и говорил вполне серьезно.
— Сегодня ты должен задать один вопрос…
— Кому?
— Не перебивай, сначала дослушай, а потом, если что-то не поймешь, уточняй.
— Э-э, понял. — Виновато проговорил он.
— Вопрос, смысл которого заключается лишь в одном — куда я иду? Ты должен задать его только после того как узнаешь обо мне… Хм. Нечто неожиданное.
— И это все, то есть спросить: «Куда ты направляешься?»?
— А ты ожидал я тебя пьесу заставлю поставить? — Натан дружелюбно ухмыльнулся, но Ирмиса едва заметно передернуло.
— Хорошо, я спрошу.
Вернулась Лилиана. К ней тоже имелось порученье. На этот раз Натан сам подошел и протянул девушке в ладони бриллиант. Не успел он и опомниться как драгоценный камень сграбастали нежные, но быстрые пальцы волшебницы.
— Настоящий?! — Выдохнула она, разглядывая переливающиеся всеми цветами радуги грани.
На ее лицо падало множество бликов, придавая ее облику некую сказочность и невероятность. Странно было увидеть такое сокровище посреди людей одетых в лохмотья.
— Какая красота! Словно живое…
После такого искреннего восхищения Натану стало как-то неудобно просить об одолжении.
— Там плетение…
— Ох! Точно! И энергии просто море.
— Лили, ты сможешь записать туда другое заклинание, способное запечатлеть эмоции людей?
— Нет, конечно. Это высшая школа. — И с подозрением покосилась на мечника. — А тебе зачем?
— Ну, скажем так: это дар для одного старого знакомого.
— А-а. — Разочарованно протянула она. — Ты собираешься подарить это кому-то.
Натан осознал, что девушка неправильно его поняла и теперь что-либо исправлять уже поздно.
— Я могу сделать так, чтобы артефакт записывал все происходящее, но чувства записать я и сама не смогла бы. Тем более не позволила бы рыться в своих собственных, и вообще в чьих либо.
— Я не собирался… Это не для меня… — Начал он оправдываться.
— Ага, я так и подумала, ведь чужие чувства тебя никогда не волновали. — На такой ответ Натан едва ли не потерял дар речи. — Мне придется стереть вложенное заклинание, так как разобраться в нем я не могу.
— Д-да, да, конечно, стирай все.
Слегка ошарашенный он вернулся на свое место и до самого захода Асора обдумывал, как бы мог обратиться к Лилиане менее глупо, ведь с ее точки зрения его желание заиметь подобный артефакт выглядело, по меньшей мере, нечестно по отношению к окружающим.
По мере наступления темноты все больше людей подходило к их огню, дети боялись темноты и жались к источнику света. Их родители развести собственный огонь не смогли, привыкшие к палящему Асору пустыни, они просто не знали, как это делается во влажных лесах. Их еще привлекало ощущение безопасности, ведь Дирт и Молф уже стояли в карауле, от них так и веяло спокойствием и уверенностью в своих силах. От Натана старались держаться подальше, даже его знакомая с младенцем стояла на противоположном конце, прислонившись к мужчине, возможно, она его жена, а возможно и нет. Сегодня мимо мечника прошли все и представились, но запомнил он лишь одного человека — Мореса.
Ребятня все больше страшилась тьмы вокруг, и Ирмис принялся рассказывать истории о животных, выходящих по ночам. Причем этим обязательно добрым зверькам очень страшно днем выходить из убежищ, вдруг они натолкнуться на мальчика или девочку, решивших прогуляться и напугать ни в чем не повинных ежика, хорька или зайчика.
Волшебница в свою очередь показывала иллюзии всех упомянутых тварей. Вскоре она перехватила инициативу и перевела рассказ на достопримечательности Гостима: маяк для путешественников прошлого, школа магии с ее музеями и много еще чего.
Натан незаметно покинул их, захватив с собой забытую девушкой куртку, там хранились остатки мыла в кармане.
В уединенности он быстро побрился потерявшей заряд саблей, укоротил и связал в хвост волосы,
