Его поцелуй вообще лишил ее способности думать, сделал податливым ее тело. Он обещал, соблазнял, предъявлял требования. Стен так крепко прижал Дженну к себе, что у нее не оставалось сомнения: она возбудила в нем желание. Язык Стена двигался в такт кругообразным движениям бедер, лишая Дженну возможности сопротивляться. Паническое состояние Дженны внезапно сменилось страстью, и ее пронизала дрожь.
— Почему у меня такое ощущение, что я хотел тебя с момента рождения? — простонал Стен.
Положив ей руку на бедро, он процедил сквозь зубы:
— Я хочу тебя сейчас.
Дженна обхватила его за плечи и вдруг почувствовала, как какой-то твердый предмет ударил ей в руку выше локтя. Но она была вся во власти его горячих губ и рук и не могла понять, что это. Нахмурившись, она спросила:
— Что…
Стен не позволил ее губам оторваться от его рта.
Но Дженне все-таки удалось повернуть голову в сторону. Стен держал в руке прямоугольную коробку.
— Что это ты держишь?
Стен сжал ее бедро и стал языком ласкать ее шею.
— Я держу тебя, — со стоном пробормотал он.
— Да нет… — В это время Стен просунул колено между ее ног, и Дженна не смогла удержаться от легкого вскрика. — В другой руке.
Стен продолжал целовать нежную кожу ее шеи, и от этих прикосновений Дженну било как в лихорадке.
— В другой руке? — эхом отозвался Стен и вздохнул. С явной неохотой оторвавшись от Дженны, он засмеялся.
Дженна смутилась, но все еще держалась за него, боясь упасть.
— С кем у тебя было сегодня свидание?
— А что?
— Не затевайте перекрестного допроса, советник. Ответьте на мой вопрос.
— С Нэдом Томпсоном.
— Я принес старине Нэду небольшой подарок. — Уголки его губ приподнялись в хитрой улыбке, но глаза оставались серьезными. — Если снова его увидишь, передай ему эти носовые платки. Они ему пригодятся. Ведь он будет горько плакать, когда ты ему скажешь, что больше не будешь с ним встречаться.
Дженну неприятно поразило, что он уже считает ее своей собственностью.
— Если бы я не оказалась сейчас припертой к стене, я бы нашла, что ты слишком самонадеян.
— Ты хочешь сказать, если бы ты сейчас не обвивала меня, как виноградная лоза, и если бы я не собирался заняться с тобой любовью прямо здесь, прижав к этой стене, — уточнил он и бросил на пол коробку. Просунув руки ей под юбку, он стал медленно поднимать ее вверх по бедрам.
Сердце Дженны забилось со страшной силой.
— Мы же не собираемся… заниматься этим прямо здесь?
— Дорогая, — прошептал Стен, просунув пальцы в ее трусики, — мы можем заняться этим где пожелаешь.
Он стал нежно ласкать ее укромное местечко пальцами, одновременно языком задавая ритм, от которого она тут же растаяла.
— Ты уже совсем мокрая, — сказал он, ощущая под пальцами ее мягкую, влажную плоть.
Дженна сгорала от желания, ей безумно хотелось продлить эти восхитительные мгновения, слиться с ним в единое целое.
Стен расстегнул молнию на платье, пробормотав:
— Я хочу тебя всю. Как только мужчина может желать женщину.
Осторожно прижав Дженну к стене, он стянул с нее платье и стал целовать ее тело. Затем сорвал зубами бретельку лифчика, провел губами по нежной коже груди и взял в рот набухший сосок.
Дженна застонала от наслаждения. Она вдруг ощутила острое желание почувствовать его голое тело и начала лихорадочно расстегивать пуговицы рубашки.
Не выпуская изо рта сосок, Стен одновременно не отрывал руки от самого чувствительного места ее плоти. Дженна сжалась как пружина.
— Стен, прошу тебя, — прошептала она.
— Что ты хочешь, бэби? — спросил он и провел губами по ее груди и животу. Платье соскользнуло на пол к ногам Дженны. — Скажи, что ты хочешь?
Знать бы, чего именно она хочет. Она хотела его самого. Когда он, опускаясь все ниже, прижался губами к шелковистому треугольнику, прикрывавшему ее женственность, она всхлипнула.
— О Боже…
— Слишком быстро?
Дженна помотала головой. Счастье еще, что она может опереться о стену и что ее поддерживают руки Стена, а то бы она упала. Ей хотелось, чтобы их одежда испарилась, чтобы ничто не мешало тесному соприкосновению их тел, даже воздух, и чтобы он вошел в нее.
— Стен, я…
— Не торопись, Дженна. Я хочу продлить удовольствие.
Стен стянул с нее трусики и снова приник губами к ее плоти. Чувственное прикосновение его языка к самому сокровенному вызвало у Дженны пароксизм страсти. Она вся была как натянутая тетива лука. А он продолжал пожирать ее с ненасытной страстью, словно никак не мог насладиться.
Дженна чувствовала себя на вершине блаженства, но именно это вдруг поразило ее. Как глубоко, оказывается, таились ее желания, ее сущность, о которой она и не подозревала. Стон вырвался из груди Дженны. Непрошеные слезы катились у нее по щекам.
— Я хочу тебя. — В ее хриплом голосе никогда не было столько отчаяния. — Я хочу тебя.
Дрожащими пальцами она старалась расстегнуть ремень и пуговицу на брюках.
— Помоги!
Стен спустил брюки и трусы, а Дженна стала гладить его затвердевшую плоть.
— Погоди минутку! — прохрипел он.
— Я слишком долго ждала, — ответила она, поглаживая его бархатистую твердь.
Чертыхнувшись, Стен отстранил ее руку.
— В чем дело?
Стен быстро выхватил из кармана брюк презерватив и надел его. Закрыв глаза, Дженна попыталась хоть на мгновение подключить разум, но кровь, слишком быстро бежавшая по жилам, жгла ее, а желание было слишком нестерпимым.
— Нам не обязательно заниматься этим в холле.
— Обязательно, — ответила она тем же, доселе незнакомым ей, хриплым голосом.
Его глаза потемнели, ноздри раздулись. Он приподнял ее и приказал:
— Смотри на меня. Я хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя.
И вошел.
И хотя она этого ждала и хотела, все же была ошеломлена.
— О, Дженна, — Стен попеременно то ругался, то молился, — ты так напряжена…
— Это не я. Это ты. — Дженна все еще не могла опомниться. Стен снова толчком вошел в нее, и она невольно содрогнулась. — У тебя слишком большой…
Стен засмеялся.
— Нет, дело в тебе, но у нас сейчас есть более приятное занятие, чем спорить.
Сильными ритмичными движениями он погружался в нее снова и снова, поднимая ее на верх блаженства. И все это время пристально смотрел ей в глаза, стараясь дать ей почувствовать, что она принадлежит ему одному.
Они достигли высшей точки наслаждения одновременно… И вот наконец Стен опустил ее. Голова
