кофе.
Потом показалось солнце. Если не считать нескольких кратковременных дождей, следующие три дня были ясными. Море, однако, продолжило быть бурным и непредсказуемым. Барбара и Джуди так и не пришли в себя, пока мы не достигли Ки-Веста. Они были озадачены произошедшим со мной превращением и, я подозреваю, здорово завидовали. В какой-то момент я пытался объяснить, кто такие Внутренние Кормчие, и что значит быть единым целым с судном, но, наверное, я был плохим учителем.
И они были не слишком внимательными ученицами, поэтому я оставил свои попытки. Мне было достаточно знать, что психонавигация работает. Я бы лежал, обессиленный, на палубе, борясь с тошнотой, но провел три восхитительных дня и получил опыт, который навсегда изменил мою жизнь.
Я сошел с «Хаоса» и провел три дня в Ки-Уэсте. Я был слишком взволнован, чтобы сразу возвращаться в Бостон. Как я мог сосредоточиться, сидя за письменным столом?
В конце концов, я совершил настоящее психонавигационное путешествие. Но меня что-то терзало. Я чувствовал, что узнал далеко не все.
Потом я решил возвращаться и назначил отъезд на следующее утро. Я планировал автобусом добраться до Майами, а оттуда вылететь в Бостон. В тот последний вечер я вышел на пляж и смотрел, как солнце садится в серебристые волны Карибского моря. Я знал: что-то должно случиться. И почти сразу отчетливо ощутил ее присутствие.
Я лег на песок, закрыл глаза и полностью расслабился. Я повторил все, что делал тогда, в носовой каюте «Хаоса». Очень долго ничего не происходило. Но затем я увидел тусклые огоньки, которые превратились в звезды. Почувствовал, что поднимаюсь в воздух и приближаюсь к ним. Тогда и появился мой Внутренний Кормчий, прекрасная женщина, которая приходила ко мне на борту «Хаоса». Она взяла меня в путешествие над Карибским морем. В этот раз она говорила со мной. Я понял, что могу задавать любые вопросы. Она отвечала подробно, и каждый ответ давал возможность очень многое переосмыслить. К моменту возвращения я точно знал, что следует делать, чтобы воплотить в жизнь свою мечту.
Когда я вернулся в Бостон, был конец февраля, ежегодный парад яхт Новой Англии в самом разгаре. Большую часть выходных я провел, рассматривая вереницу судов, которая казалась бесконечной. Я задавал вопросы десяткам представителей компаний-производителей и успел поговорить со многими брокерами.
В течение следующей недели прямо из офиса я отправлялся в доки у пристаней Льюиса и Конституции. Я разговаривал с отважными моряками, которые всю зиму живут на кораблях. Я приносил пиво, с радостью принимал приглашения заглянуть в каюты и изучал приспособления для защиты палуб и корпусов от снега и льда. Я делал записи и задавал вопросы. Какие нагревательные приборы они могли бы порекомендовать? Какие меры предпринимали, чтобы обезопасить себя от пожаров? Пользуются ли они страховкой?
В то время я жил в прекрасной квартире в Бостоне. Просторная и светлая, расположенная на двадцать шестом этаже на улице Тремонт, она состояла из двух спален и гостиной с видом на Бостон. Я видел Бикон Хилл, здание парламента с золотым куполом, реку Чарльз, а вдалеке — Кембридж. Эта квартира была воплощением мечты простого парня из Нью-Хэмпшира.
Ранним утром я просыпался, потягивался, ложился на ковер, купленный мной в Иране, и звал своего Внутреннего Кормчего. Иногда мы просто разговаривали. В беседах я находил ответы на вопросы, которые у меня возникали. Часто она брала меня в путешествия, благодаря которым я узнавал такие вещи, которые невозможно передать при помощи слов.
В то время у меня начал постепенно формироваться собственный подход к психонавигации, который я использую до сих пор. Двумя основными принципами являются вера в результат и способность полностью расслаблять тело и ум. Еще я выяснил, что важно вежливо просить Внутреннего Кормчего прийти и благодарить его, когда встреча заканчивается.
Каждый раз, когда я сомневаюсь и сдерживаю себя, я не могу войти в необходимое «состояние», и процесс останавливается. Когда я только начинал заниматься психонавигацией, это происходило довольно часто, потому что я не был уверен в том, что делал, и волновался, поскольку в то время не знал никого в Соединенных Штатах, кто был бы знаком с психонавигацией. Я иногда задумывался, не является ли все это всего лишь игрой больного воображения, но в глубине души знал, что все делаю правильно. Кроме того, меня успокаивали мысли о шуарах, бугисах, кечуа, доне Хосе и Хулио Сичи.
Два месяца после парада яхт я посвящал все свободное время поиску подходящего корабля. Я проехал побережье Новой Англии от Мэйна до Род-Айленда. И умудрился осмотреть едва ли не все суда от двадцати восьми до тридцати пяти футов в длину, стоящие у причалов.
Наконец, в мае 1979 года я купил небольшое тридцатифутовое парусное судно, сделанное в Бристоле, штат Род-Айленд. У этой яхты был белый корпус и зеленые палубы. Я назвал ее «Тамара» в честь героини романа, над которым начинал работать.
Таким образом, через шесть месяцев после возвращения с Юкатана я переехал из своей роскошной квартиры с двумя спальнями на маленькую яхту, стоящую на причале в порту Бостона!
Еще через несколько месяцев я собрал команду из трех человек и вышел на «Тамаре» в Атлантический океан. Из Бостона мы отправились в Чарльстн, в Южной Каролине. Плавание заняло шестнадцать дней. Когда мы вошли в торнадо у побережья штата Делавер и были унесены ветром, скорость которого, по данным береговой охраны, превышала сто миль в час, померк тот шторм, в который я попал недалеко от побережья Юкатана. Но мы справились и смогли благополучно вернуться обратно в Бостон.
Четвертого Июля я сидел на палубе «Тамары» и смотрел на колокольню Северной церкви, с которой фонарь Пола Ревира предупредил о наступлении британских войск накануне битвы при Лексингтоне и Конкорде.
Мне было тридцать четыре года. Моей жизни позавидовали бы многие. Я побывал во всех уголках мира и встречался со многими красивыми женщинами. Но, несмотря на все это, я чувствовал себя ужасно одиноким и несчастным. Впервые в жизни я понимал, что не хочу оставаться холостяком. Я хотел любить и быть любимым. Я хотел постоянства. Я хотел встретить свою половинку и завести ребенка, по крайней мере, одного.
Вспоминая всех моих женщин, я понимал, что ни одна не была той самой Единственной. Многие были хорошими подругами и прекрасными любовницами, но никто и отдаленно не напоминал родственную душу.
Затем я вспомнил другое Четвертое Июля, которое провел на Сулавеси. На меня нахлынули воспоминания о корабельном мастере Були и его учениках. Я почувствовал себя гораздо лучше и понял, что пришло время взять ситуацию в свои руки.
Я спустился вниз. Вошел в носовую каюту и лег, ощущая, как «Тамара» поднимается и опускается в такт с волнами. Затем призвал своего Внутреннего Кормчего. Она немедленно откликнулась. Она была лучезарна. Она нежно коснулась моей руки. Затем поманила меня за собой, и мы пронеслись по палубе и над мачтой яхты. Мы парили над портом. Вокруг сверкали огни Бостона.
— А теперь, Джон, — сказала она, — ты чувствуешь, что тебя клонит в сон. Не сопротивляйся. Засыпай.
Я немедленно заснул.
Я увидел молодую женщину-инженера. Ее звали Винифред, и она недавно начала работать в одном из отделов нашей компании. В свое время меня ей представили, и мы обменялись несколькими фразами.
Теперь во сне я подошел к ней.
— Лучшее мороженое в Бостоне, — сказал я ей, — можно найти в маленьком магазинчике на Бикон- Хилл возле здания парламента.
Она тронула меня за руку.
— Пойдем, — сказала она.
— Следуй за своим сновидением, — прошептал мой Внутренний Кормчий. Вдруг я почувствовал, что падаю. Я вскочил и ударился головой о нижнюю часть бака, он же был потолком каюты.
На следующее утро я робко подошел к столу Винифред. Я узнал костюм, который был на ней во сне, и
