Неожиданно Леголас замолчал.
– Я забыл дальше, - смущенно признался он. - Это долгая песня, печальная, ибо рассказывает о скорби, пришедшей в Цветущий Лориен, когда гномы пробудили горное Зло.
– Не они же его создали, - не удержался Гимли.
– Я и не говорю так, но Зло пришло, - печально сказал Леголас. - И многие эльфы из народа Нимродели ушли на Запад, и только она, заплутав в Белых Горах, не нашла дороги к кораблю, где ждал ее возлюбленный Амрот. По весне, в шуме молодой листвы, здесь, у реки с ее именем, все еще слышится голос Нимродели, и тогда с юга ветер приносит голос Амрота. Нимродель впадает в Серебрень, эльфы говорят - Келебрант, а Келебрант сливается с Андуином Великим, впадающим в залив Белфалас, откуда отплывали лориенские эльфы. Корабль так и не дождался ни Амрота, ни Нимродели.
Говорят, она жила здесь, возле порогов, в ветвях огромного дерева - это в обычае у лориенских эльфов. Их даже называют Галадримы, Древесный Народ. Дальше в лесу мы, наверное, встретим огромные деревья-дома. Древесный Народ не зарывался в землю, как Гномы, и не строил каменных укреплений, пока не пришла Тень.
– Я их понимаю, - неожиданно произнес Гимли. - Сейчас-то точно спокойней жить на дереве, чем сидеть на земле. - Он выразительно взглянул за реку, на дорогу, ведущую к Росному Долу, а потом поглядел на сплетение ветвей над головой.
– Ты подал дельный совет, друг Гимли, - поддержал его Арагорн. - Дом мы строить не будем, но сегодняшнюю ночь проведем, если получится, как Галадримы. Пойдемте, не стоит здесь засиживаться.
Отряд свернул с тропы и углубился в сумрак леса. Неподалеку от порогов уже начали встречаться деревья в несколько обхватов, кроны их терялись где-то высоко в ночной тьме.
– Я поднимусь наверх, - предложил Леголас. - В лесу я дома, хотя таких деревьев у нас нет. Я знаю их по песням. Это
– Деревья, наверное, хорошие, - с сомнением проговорил Пиппин, - может, птицам удобно на них спать, но я-то не зяблик, я не могу спать на жердочке!
– Тогда вырой норку, - предложил Леголас. - Но если ты хочешь укрыться от орков, мой тебе совет: копай поглубже.
Эльф без разбега подпрыгнул, ухватился за высокую ветку и сильно качнулся, собираясь перебраться на следующую.
–
Растерявшийся Леголас выпустил ветку из рук и, с трудом удержавшись на ногах, приземлился рядом с товарищами.
– Стойте тихо! - шепнул он остальным. - Не говорите, не двигайтесь.
Вверху кто-то мелодично рассмеялся, и уже другой голос заговорил по-эльфийски. Фродо, к своему удивлению, мало понял из сказанного и пришел к выводу, что язык лориенских эльфов не похож на другие эльфийские[9]. Однако, Леголас без труда ответил на том же языке.
– Кто это и что они говорят? - прошептал Мерри.
– Да эльфы это, неужто не слышно? - удивился Сэм.
– Да, это эльфы, - Леголас с улыбкой посмотрел на Сэма, - и они говорят: ты так пыхтишь, что в тебя с закрытыми глазами попасть можно.
Сэм в испуге прикрыл рот рукой.
– А еще они говорят, - продолжал Леголас, - что ты можешь не бояться. Они давно за нами наблюдают и слышали, как я пел о Нимродели. По голосу они поняли, кто я, и просят подняться наверх, кстати, и тебя, Фродо, тоже. Мне кажется, они предупреждены о нашем приходе. Остальных просят пока подождать, немного.
Из сумрака ветвей над головами путников выпала веревочная лестница, слабо мерцавшая в темноте. Леголас легко взбежал по перекладинам, а Фродо медленно и осторожно начал карабкаться. Позади пыхтел потихоньку неотвязный Сэм.
Ветви меллорна сначала росли под прямым углом к стволу, а потом загибались вверх. Довольно высоко над землей ствол расходился на несколько мощных ветвей; там крепилась легкая деревянная платформа. Эльфы называют такие
Когда, довольно нескоро, Фродо наконец выбрался на флет, он застал Леголаса беседующим с тремя другими эльфами. Их с трудом можно было различить на фоне ветвей, настолько удачно была подобрана темно-зеленая одежда. Один из них достал из-под полы плаща небольшой фонарь и, направив узкий луч света на хоббитов, тут же убрал его снова, после чего обратился к Фродо со словами приветствия. Фродо, запинаясь, ответил.
– Добро пожаловать, - повторил эльф на Всеобщем языке с сильным акцентом. - Извините нас, мы редко пользуемся другими языками и еще реже говорим с пришельцами. Даже наши северные родичи отдалились от нас. Но разведчики помнят другие языки. Я и есть разведчик. Зовут меня Хэлдир. А это - мои братья, Румил и Орофин. Они плохо говорят по-вашему.
О вашем приходе нас предупредил Элронд. О хоббитах - (эльф с трудом выговорил незнакомое слово), - мы не слыхали много лет, даже не знали, что они еще есть в Среднеземье. На злодеев вы не похожи, а раз с вами пришел наш родич, мы вам рады. Чужестранцам нет дороги в нашу страну, но ручательство Элронда весомо, и для вас мы сделаем исключение. Сколько вас?
– Восемь, - ответил Леголас. - Я сам, четверо хоббитов, два человека, один из них Друг Эльфов Арагорн.
– Арагорна, сына Арахорна, хорошо знают в Лориене, - улыбнулся Хэлдир. - Владычица благосклонна к нему. Но ты назвал пока только семерых.
– Восьмой - гном, - коротко сказал Леголас.
– Гном! - повторил Хэлдир. - Это плохо. Гномы после Темных Дней нам не друзья. Он не может войти в Лориен.
– Но это Гимли от Одинокой Горы, из народа Даина, дружественного Дольну, - заступился Фродо. - Элронд сам выбрал его.
Некоторое время эльфы тихо переговаривались между собой, изредка задавая вопросы Леголасу.
– Хорошо, - наконец произнес Хэлдир. - Это против правил, но если Арагорн и Леголас поручатся за Гнома, он пойдет с вами. Только через Лориен ему придется идти с завязанными глазами. Скажите остальным, чтобы поднимались. Эту ночь вам лучше провести на дереве. Река охраняется с тех пор, как много дней назад к Мории прошла большая ватага орков. Тогда же на краю Леса появились волки. Если вы и в самом деле пришли из Мории, значит, опасность близко. Завтра на рассвете мы уйдем в леса.
Хоббиты будут ночевать с нами. Остальные пусть спят на соседнем дереве, там есть такой же талан. Под твою ответственность, Леголас. Если что случится, сразу зови нас. И приглядывай за этим гномом.
Леголас отправился сообщить товарищам о словах Хэлдира, и вскоре Мерри с Пиппином вскарабкались на флет. Выглядели они запыхавшимися и испуганными.
– Вот, Мерри с трудом перевел дух, - мы приволокли ваши одеяла. Остальное Колоброд спрятал внизу.
– Незачем было тащить наверх такую тяжесть, - заметил Хэлдир. - Зимой на талане, конечно, прохладно, но у нас найдутся для вас и еда, и питье, и теплые плащи.
Хоббиты без возражений поужинали еще рал. Потом закутались в меховые эльфийские плащи, а сверху завернулись в собственные одеяла и попытались уснуть. Однако, несмотря на усталость, сделать это с первой попытки удалось лишь Сэму. Хоббиты не любят высоты, в их жилищах, как правило, нет вторых этажей, а если и есть, там никогда не размещают спальни. Спать на флете оказалось очень неуютно. Там не было даже перил. Только плетеная циновка, защищавшая от ветра, которую переносили по мере надобности.
Пиппин все ворочался.
– Если я и засну на этой голубятне, - ворчал он, - как бы под деревом не проснуться.
– А я, - засыпая, буркнул Сэм, - даже и там не проснусь. Если мне, конечно, дадут уснуть некоторые разговорчивые.
Фродо долго лежал без сна, глядел на звезды, пробивающиеся кое-где сквозь листву, и сомкнул глаза нескоро, Сэм давно уже посапывал рядом с ним. Сквозь неплотно прикрытые веки Фродо различал неподвижных эльфов, изредка переговаривавшихся еле слышным шепотом. Их осталось двое. Третий спустился на нижние ветви. Наконец, убаюканный нежным шелестом листвы и тихим звоном Нимродели, хоббит уснул и во сне слышал песню Леголаса.
Проснулся Фродо глубокой ночью. Другие хоббиты спали. Эльфов не было. Сквозь листья тускло просвечивал серпик старой луны. В безветрии снизу до него донесся грубый смех и слитный топот. Несколько раз лязгнул металл. Звуки удалялись в глубь леса.
Неожиданно над люком флета появилась голова эльфа в капюшоне. Обеспокоенный Фродо сел.
– Что там? - спросил он.
–
– Орки? - скорее догадался, чем понял Фродо. - Что они делают?
Но эльф, не ответив, исчез в ветвях.
Внизу было уже тихо. Даже пороги, казалось, звучали приглушенно. «Хороши бы мы были на земле, - подумал Фродо. - Но ведь у орков чутье хорошее, да и лазить они умеют». Он осторожно достал из ножен Шершень. Клинок горел синеватым огнем, на глазах остывая, и вскоре погас совсем. Однако ощущение близкой опасности почему-то не спешило уходить, скорее, наоборот, Фродо ощущал нарастающее беспокойство. Он привстал, на четвереньках подобрался к отверстию и стал всматриваться вниз. У подножия дерева, далеко внизу, что-то происходило.
