По идее его фотографии должны были бы красоваться на каждом столбе, но его никто даже не разыскивал. Выходит, продажа века прошла незамеченной?! Такого Виктор не мог допустить. Народ должен знать своих героев, даже если они мошенники!
Через несколько месяцев он вновь отправился в Париж. Действуя по прежней схеме, опять пригласил на встречу нескольких крупных бизнесменов (разумеется, уже других), предложив им поторговаться за право утилизации Эйфелевой башни. Однако дело не заладилось. Один из потенциальных покупателей обратился в полицию. Началось разбирательство, и тогда разразился грандиозный скандал. Люстиг вовсю вкусил славу короля аферистов, но ему пришлось срочно покинуть Старый Свет и окончательно перебраться в Америку.
Прибыв в США, он быстро понял: это вам не спокойная старушка Европа, это – страна гангстеров. Каждый день перестрелки, разбои, кровь на мостовой. Разумеется, он мог бы удалиться куда-нибудь в глухую провинцию и спокойно жить там на «заработанные» деньги. Но он не мыслил себя без дела, к тому же предпочитал жить исключительно в крупных городах.
Для начала Люстиг выбрал Чикаго, находившийся в то время под властью Аль-Капоне. Однако работать под «крышей» короля гангстерского мира ему не очень-то хотелось. Уж лучше пусть сам Аль-Капоне поработает на него. Конечно, это было безумие – соваться к такому человеку. Но Люстиг, приняв вид обнищавшего, но гордого европейского графа, добился встречи с Аль-Капоне. Рассказал, что хотел бы завести выгодный бизнес, но необходимым для этого первоначальным капиталом не располагает. Впрочем, если Аль-Капоне даст ему 50 тысяч долларов, то через три месяца получит назад 100. Гангстер посмеялся над доверчивыми идиотами, приезжающими из Европы, поковырял свой знаменитый золотой зуб и угрожающе ухмыльнулся:
– Смотри, Граф! Даю пять пачек с деньгами, принесешь мне десять. И не пытайся надуть, под землей найду.
И вот ровно через три месяца Люстиг вновь оказался в доме Аль-Капоне:
– Приношу искренние извинения, мистер Капоне. Мой план не удался. Видно, европейская закваска куда хуже, чем ваша, американская. Я так и не сумел провернуть здесь свое дельце. Меня жестоко обманул компаньон из Нью-Йорка. Но я честный человек, и ваши пятьдесят тысяч целы. – Тяжело вздохнув, Люстиг раскрыл небольшой саквояж. Там вместо полученных от гангстера пачек стодолларовых банкнотов лежали мелкие замызганные купюры. – Мне нелегко было их собрать, – прошептал Виктор, – но я вам их возвращаю…
Аль-Капоне покачал головой и гордо подбоченился:
– Возвращает… Ты милостыню, что ли, собирал? Да уж, не повезло тебе, бедолага. Но ты мне понравился. И если сейчас на мели, подарю тебе пять кусков. За честность.
Аль-Капоне открыл ящик стола и протянул Люстигу пачку денег. Тот взял ее с благодарностью и поклонами, стремясь как можно ниже опустить глаза, словно боялся, что те выдадут внутреннюю усмешку. Не рассказывать же самодовольному гангстеру, что за три месяца его деньги прокрутились в букмекерском бизнесе с пятидесятипроцентной прибылью. К тому же и 5 тысяч долларов тоже никогда не лишние…
Правда, больше с гангстерами Люстиг решил не связываться. Кроме них есть ведь и другие состоятельные люди. А где они с большей легкостью могут расстаться с деньгами? Ясно, на отдыхе. Там, где все расслабляются, не ожидая подвохов. И Люстиг отправился во Флориду на курорт Палм-Бич. Некоторое время приглядывался и наконец выбрал себе новую жертву.
Ею оказался торговец автомобилями Герман Лоррер. Он снимал люкс в роскошном отеле, правда, сопутствующие траты делал с осторожностью. В местном казино не играл, спиртным особо не баловался, чаевые официантам давал чисто символические. Виктор понял: мистер Лоррер, хотя и вполне кредитоспособен на сегодня, в своем будущем не очень-то уверен. И точно! Сойдясь с новым знакомым поближе, Люстиг узнал, что его бизнес не всегда прибылен и потому мистер Лоррер ищет дополнительные источники дохода.
Виктор доверчиво рассказал торговцу, что он и сам частенько испытывал стеснение в средствах, пока не изобрел чудо-машинку для печатания купюр.
Лоррер живо заинтересовался изобретением, но Люстиг лишь через несколько дней уговоров согласился его продемонстрировать в собственном гостиничном номере.
– Так и быть, покажу вам свою тайну, – снисходительно проговорил он, вытащив небольшой деревянный ящичек, обитый фиолетовым бархатом. – Вот смотрите, сюда надо положить купюру в сто долларов, ну а потом задвигаете крышечку и нажимаете на эти кнопочки и поворачиваете ручки. Внутри специальный химический раствор (моя гордость!) и краски для копирования. Главное – не перепутать порядок действий. Ровно через шесть часов вынимаете свою купюру, а вот из этой прорези выпадает ее копия.
– Фальшивая? – испуганно вздохнул промышленник.
– Ничуть не бывало – точная копия настоящей. Любой банк признает таковой!
– Но номер? Ведь у денег разные номера и серии!
– Серия останется той же, а номера будут различаться ровно на единицу. Никто не придерется! Хотите, покажу на практике. Смотрите: кладу купюру, нажимаю кнопки. Главное – не перепутать. Пока мы с вами посидим на пляже, сходим в ресторан, сыграем пару партий на бильярде, глядишь, и время подойдет. И тогда вместе вынем новую купюру.
Так и сделали. «Воспроизведенная» купюра отличалась от оригинала ровно на единицу в номере. На всякий случай приятели зашли в ближайший банк и попросили проверить деньги. Удивленные служащие заверили их, что купюры подлинные.
На другой день Лоррер умолял Виктора:
– Сделайте и для меня такую машинку!
Люстиг потянул время для разогрева клиента и наконец согласился, объявив цену: 25 тысяч долларов.
У торговца глаза на лоб полезли от такой суммы. Однако Люстиг объяснил, что машинка заряжена на воспроизведение тысячи купюр, то есть на 100 тысяч долларов.
Это и решило дело. Ловкий Люстиг получил 25 кусков всего-то за купленный за пару долларов красивый ящичек для письменных принадлежностей, к которому приделал несколько абсолютно бесполезных кнопок и ручек. И еще, конечно, за вторую купюру – абсолютно настоящую, которую он заранее тщательно подобрал по номеру и подложил в чудо-машинку. Стоит ли говорить, что уже через час продавец «гениальной технической новинки» покинул Палм-Бич. А доверчивый Jloppep еще долго жал на кнопки и крутил ручки, ругая себя зато, что оказался полным дураком и, видно, перепутал порядок действий. Надо же было записать!
Люстиг же, перебираясь в другие города, продолжал торговлю своим волшебным изобретением, благо недостатка в деревянных ящичках у него не было. Правда, не всегда это приносило столь солидный доход. Судье из штата Канзас пришлось продать чудо техники за 15 тысяч долларов, а ушлому шерифу из Оклахомы – и вовсе за 10.
Со временем надувать доверчивых клиентов становилось все сложнее. А тут еще подоспела Великая депрессия, в ходе которой он потерял почти все свои деньги, вложенные в ценные бумаги. Однако Люстиг не унывал, в его планах были все новые аферы.
В начале 1930-х он жил в Чикаго. В один из теплых летних дней спокойно разгуливал по улицам города, не ожидая ничего плохого. Ведь здесь еще помнили про дружбу гордого и честного Графа с Аль-Капоне. И вдруг чья-то тяжелая рука легла на его плечи.
– Наконец-то я тебя нашел, приятель! – Старинный знакомый, шериф из Оклахомы, стоял рядом, ухмыляясь во все золотые зубы, вставленные явно не на зарплату полицейского. – Помнишь, как ты всучил мне бесполезный ящик за десять тысяч? Так вот, либо завтра возвращаешь баксы, либо я отдаю тебя копам.
Люстиг занервничал. Денег у него не было, и тогда он решился на подлог. Прикупил у знакомого фальшивомонетчика купюры по дешевке и всучил шерифу. Думал, что успеет сбежать из города, пока страж закона не заметил, что деньги ненастоящие. Но шериф, не ожидая никакого подвоха, расплатился ими в ближайшем ювелирном магазине. Ясно, что на выходе его уже ждала полиция.
