с людьми, представляясь в третьем лице. Он пожал плечами. Разговором эта беседа ему пока еще не казалась, и он «оставил мяч» на «территории» Гарри. Как бы то ни было, эта встреча имела какую-то цель.
В салоне машины стало тихо. Сумерки предвещали ночь. Уличные фонари пробивались сквозь сгущающуюся темноту.
— Хочешь выпить? — продолжил Гарри, предложив полупустую пинтовую бутылку джина, и сделал это так, будто бросил в лицо Бадди перчатку.
Бадди отчаянно хотел, чтобы ему удалось отказаться, но в разговоре с Гарри ему нужно было не терять хладнокровие, и он взял из его рук бутылку, сделал пробный глоток, а затем глоток побольше. Когда горькая жидкость обожгла ему горло, то у него на лице выплыла привычная гримаса.
Он вернул бутылку Гарри и сделал вид, что не заметил, что сам Гарри не пьет.
— Скажи мне, Бадди, почему ты не веришь Гарри?
Вопрос удивил Бадди. Но для него не было секретом, что у Гарри при себе всегда был какой-нибудь сюрприз, очередная словесная ловушка.
— Почему ты решил, что я тебе не верю? — спросил Бадди, в надежде, что джин быстро сделает свою работу, расслабит его так, что он будет способен держаться с Гарри Фловерсом до конца, что должно было обещать деликатный разговор.
Гарри снова предложил ему бутылку. Бадди не решался, ему все еще хотелось отказаться, не уступить своей слабости. Но, Христос, он всегда уступал, сдавался. Когда он поднес бутылку к губам, то ненадолго задержал глоток, чтобы лучше разглядеть лицо Гарри.
У Бадди не было сомнений в том, что Гарри был человеком слова. Он взял на себя весь тот разгром, не назвав никого из них. Его отец оплатил ущерб, не торгуясь, подписал чек на крупную сумму, как и рассказывал Марти. Через неделю Бадди уже ждал, что будет телефонный звонок, стук в дверь, вызов в полицейский участок.
Ничего не произошло.
«Сын архитектора признался в акте вандализма»
Под скромным заголовком в короткой газетной статье, напечатанной мелким шрифтом, не было деталей — лишь только имена Гарри, его отца, несколько слов о заключенной судебной сделке и о том, что сам Гарри получил испытательный срок. Ни слова не было о семье, в доме которой был совершен акт вандализма, и не упомянуто, что девушка упала с лестницы.
— Признайся, Бадди. Ты думал, что Гарри выдаст тебя, Марти
или Ренди.
Бадди сделал еще один глоток, и у него в глазах все начало расплываться. Он отдавал себе отчет, что не может отрицать правду в словах Гарри.
— Конечно, я тебя ни в чем не виню, — продолжил Гарри. Он перестал говорить от себя в третьем лице. — Мир, в котором мы живем, не предусматривает ожидания правильных поступков от кого бы то ни было…
— Ладно, Гарри, — услышал Бадди собственный голос. — Я это ценю. На самом деле, ценю и восхищаюсь. Это прекрасно…
— Ты ценишь и восхищаешься, но прячешься в кустах. Знаешь, почему? Потому что следующим твоим словом должно было стать «но». «Черт, Я думаю, что ты поступил великодушно, Гарри, но…» Но что значит это «но», Бадди? Ты смотришь на меня косо. Ты посчитал, что у меня был скрытый мотив поступить именно так. Правильно?
— Но почему ты так поступил, Гарри? — спросил Бадди, не скрывая удивления. — Почему взял на себя всю вину? Как так получилось, что твой отец оплатил все расходы? Ведь мы нанесли не меньший ущерб, чем ты. Может, даже больший, — алкоголь начал работать, и он подумал о комнате девушки, о том, с какой радостью он срывал плакаты со стены, сметал с полки фигурки животных и переворачивал кровать.
— Так тяжело понять? — спросил Гарри. — Что? Я решил, что я негодяй или кто-нибудь в этом роде? Конечно, мне захотелось немного ада, повеселиться, чуть-чуть покурить, чуть-чуть выпить. И вознесло ли меня это под небеса? Эй, Бадди, я хорошо отношусь к матери и уважаю отца. Я хорошо учусь. Вся моя родня это ценит. И когда у меня возникли неприятности, то отец пришел мне на помощь. Он меня любит. И вот, не спрашивая ни о чем, он выписал чек.
Бадди снова присмотрелся к Гарри: Гарри Фловерс, прилежный ученик, благодарный сын и хороший парень. Что же портит всю картину? И что не сходится?
— Извини, — сказал он. Алкоголь снова облегчил слова.
— Ты не сожалей. Лишь прими все так, как оно есть. И не пытайся быть героем. Мне лишь хотелось думать, что я лучший из вас. Почему из-за моей прихоти должны страдать те, кто был тогда со мной — мои друзья?
«Но я то тебе не друг!» — подумал Бадди.
Великодушие Гарри переливалось через край. Бадди часто задумывался о таких вещах, как добро и зло, которые воспринимались им, как хорошо или плохо. И когда он сопоставлял себя и Гарри, то Гарри автоматически занимал место негодяя. На этот же раз он уже как минимум не был уверен в себе. Хороший парень не должен совершать мерзкие поступки. А он — Бадди Вокер, хороший парень, помогал разрушать дом. И еще он пил в тайне от всех и иногда приходил в школу уже хорошо «набравшись». Его успеваемость скатилась на уровень ниже среднего. А Гарри — он хорошо учился. Отец Бадди ушел из дому, бросил семью, когда отец Гарри… «Он меня любит», и к тому же он оплатил весь ущерб, нанесенный сыном.
— Что случилось? — спросил Гарри.
— Ничего, — ответил Бадди. Но на самом деле что-то случилось.
— Вот думаю, зачем я выбрал тебя, чтобы все это рассказать? — продолжил Гарри.
Бадди встревожено к нему повернулся. Гарри может прочесть его мысли? Гарри всегда придерживал какой-нибудь сюрприз. Какой на этот раз?
— Ты думаешь, почему я так легко отделался, правильно? Почему судья дал мне лишь испытательный срок? Почему так мало об этом написано в газетах? Почему я не оказался в тюрьме? Тебя беспокоит это?
Джин заговорил вместо Бадди:
— Верно, правильно, именно это до сих пор для меня является нераскрытой загадкой.
Но на самом деле он подумал о том, что все это как раз его не волнует. Он расслабился, потому что Гарри уж точно не читал его мыслей.
— Видишь ли, Бадди, мне поверили, моим словам, — обычное хладнокровие Гарри исчезло, и он, говоря об этом, вдруг возбудился, ожил. — У них не было выбора.
— Почему у них не было выбора? — спросил Бадди, почувствовав, что подыгрывает Гарри, будто главному герою в комическом сериале.
— Знаешь, на самом деле, они так и думали, что у них есть выбор. На меня собирались повесить всех собак: взлом и вторжение, тотальный ущерб имуществу, нападение на девушку. Но если все это отбросить, то они не могут выдвинуть мне все эти обвинения. Не было взлома и вторжения, и нападения на девушку тоже не было. У них остался лишь ущерб имуществу. Ко всему, мне всего лишь восемнадцать, я из уважаемой семьи и прежде не имел ни одного привода в полицию.
— Но та девушка в больнице. Она не выходит из комы. Как они упускают из вида такое?
— Они ничего не упускают. Они всего лишь меня не обвиняют. Я сказал, что девушка упала с лестницы. Она вбежала в дом и в темноте перепутала дверь. Когда она вошла в кому, и если, конечно, она выйдет из комы, (услышав это, Бадди содрогнулся) то ее слово прозвучит уже после моего. Добавим облегчающие обстоятельства. Знаешь, какие у меня облегчающие обстоятельства, Бадди? — Гарри снова передал ему бутылку.
Бадди сделал еще несколько глотков. Его тело будто бы начало уплывать, но сознание продолжало оставаться острым и ясным.
