Методистов. Ему было двадцать три года, он как раз заканчивал местный колледж. Он также подрабатывал в молодежном центре города, занимаясь консультациями малолетних преступников. Он был помолвлен с девушкой, живущей через дорогу от него, они встречались еще со школы. Приятный парень, хотя немного полноват. Вы помните его, Лa? Три свидетеля видели, как вы вышли с ним из ночного бара, сели в арендованный вами «сивик» и уехали на восток по Тридцать третьей магистрали. Он был хорошим парнем, Ла? Он отнесся к вам по-джентльменски?
— Никто не бывает настолько хорошим, каким кажется сначала, шериф Роуленд. Даже вы.
— Вот тело, которое нашли на химической свалке в Шейкхилле несколько месяцев спустя. Вы узнаете тело, Ла? Я знаю, здесь трудно что-либо опознать, но все же взгляните на эту фотографию.
— Я покупала однажды леденцы «Ризес» в Амарильо. Но я не убивала этого парня. Как, вы сказали, его зовут?
— Давайте не будем менять тему, Ла. Вы видите вот эту часть тела? Вот эта самая часть тела была отрезана ножом, очень похожим на тот, который я показывал вам на предыдущей фотографии. Вы узнаете эту часть тела или, вернее, то, что от нее осталось? Некоторые утверждают, что это ваша любимая часть тела, Ла. Некоторые утверждают, что это единственная вещь, которая вам нравится в мужчинах.
— Люди говорят обо мне много лжи, шериф Роуленд. И газеты тоже врут.
— Вот еще один мужчина с двумя своими друзьями, Ла. Должен вам сказать, совершенно другой типаж, в отличие от бедного Родерика. Совсем другой человек.
— Мой любимый человеческий орган — мозг, шериф Роуленд. Я никогда не пошла бы в постель с человеком, у которого в голове не было бы ничего, заслуживающего моего внимания.
— Парень в середине — это Джереми Драгл. Близнецы по обе стороны от него — это ирландцы Эван и Эдвард, две темные личности. От таких не жди ничего хорошего. По сути, они получили то, что заслуживали. Существует много людей, Ла, которые простили бы вас за то, что вы сделали с бедным Родериком, если бы вы признались в том, что сделали с Драглом, Эваном и Эдди.
— Меня крайне оскорбляют ваши инсинуации, шериф Роуленд.
— Одной из наших наиболее правдоподобных версий является то, что кто-то уделал их так, что они впали в кому. Возможно, все началось как групповое изнасилование, но потом предполагаемая жертва взяла на себя инициативу и поменялась ролями с насильниками. Она втерлась им в доверие. Это тот вид доверия, которого можно добиться от мужчин подобного типа, я имею в виду, только уделав их до коматозного состояния.
— Не могу поверить, вы говорите такие ужасные вещи. Как будто все, что меня интересует, — это мужской член.
— Каким-то невероятным образом вам удалось связать их, как баранов. Я не могу понять, как вы это сделали. Даже если у вас был помощник, Лa. Даже если этот ваш дружок, Пабло или как его там?
— Мануэль.
— Да, Мануэль, если он вообще существует. И все-таки связать троих мужчин, особенно таких, как Драгл, Эван и Эдди, — это самый настоящий подвиг.
— Сказать вам честно, шериф Роуленд, я вообще не могу придумать в мужчине чего-либо менее интересного, чем мужской член.
— Чего мы никогда не узнаем, так это то, были ли они в сознании и отдавали ли себе отчет, что с ними происходит. В их крови нашли высокий процент алкоголя. А также кокаин, метадон и какой-то животный транквилизатор. Но они ведь не были в отключке, когда вы проделывали с ними те вещи, Ла? Это не ваш почерк. Вы научили этих парней, как нужно обращаться с девушками?
— Член — всего лишь маленький мягкий отросток, шериф Роуленд. Если это все, что парень может предложить девушке, ну, тогда я не знаю… Тогда считайте, что ему просто нечего предложить.
— А как насчет вот этих фотографий, Ла? Давайте не будем терять время. Служащий бензоколонки «Экссон», финансовый советник, дантист, окулист из Техаса.
— Член ведь даже не понимает, чего он хочет, шериф Роуленд. У него нет морали и амбиций. Он всегда указывает на неверный путь, на неправильные вещи. Часто даже на все подряд без разбора.
— Патрулирующий полицейский, дорожный рабочий, служащий из магазина «Стоп энд Шоп», мужчина, путешествовавший автостопом…
— Я уже видела все эти фотографии, шериф Роуленд. Если не вы показывали мне их раньше, так, значит, кто-то другой. Я уже видела снимки всех парней в этой глупой стране, которых объявили в розыск за последние десять лет. Вы будете удивлены, шериф Роуленд. Огромное количество их пропадает без вести, или их забивают, или же они просто исчезают. Но это не значит, что это я их убила. У меня есть занятия поважнее.
— Даррелл Кохански, Тимблтон, Парк-Лейн, тридцать три года, отец-одиночка, владелец бара в Эдгарвиле. В последний раз его видели в собственном баре после полудня, он проводил интервью с официантками. Он решил прокатить одну из них в своей «хонде-сивик». Забавно, но никто точно не помнит, как выглядела та девушка. Они только запомнили ее ноги, ее тело и жар, исходящий от нее. Она выглядела как официантка с коктейльной вечеринки, вот все, что они помнят. Самая сексуальная официантка из всех официанток на всем земном шаре.
— Вы очень хороший человек, шериф Роуленд. Но я не хочу больше с вами разговаривать.
— Она была как заводной моторчик и постоянно разъезжала по всей территории США. Как и вы в своем фургончике колесили по центральным штатам, взад-вперед от Малибу до Коннектикута, и заезжали иногда навестить своего отца, у которого мозги в отключке. Сколько вы тратите на то, чтобы сохранять жизнь этому неподвижному чучелу, Лa? У меня есть теория насчет вашего отца. Хотите послушать мою теорию?
— Мне кажется, вы чересчур возбуждены, шериф Роуленд. Не думаю, что нам следует продолжать наш разговор. Может, стоит позвать охрану?
— Я хочу, чтобы вы выслушали мою теорию относительно вашего отца. Уделите мне еще немного времени.
— У всех, с кем бы я ни встречалась, шериф Роуленд, была одна и та же теория насчет моего отца. Не думаю, что услышу от вас что-то оригинальное.
— Вы смотрите на меня, но не видите. Я хочу, чтобы вы посмотрели мне прямо в глаза. Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня так, как смотрели на Стефана Вивера из Амарильо. Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня и сказали, о чем вы думаете на самом деле.
— Охрана, заберите меня отсюда. Мы с шерифом Роулендом закончили на сегодня.
— Я хочу, чтобы вы сказали мне это глазами, Ла. Я хочу, чтобы вы сказали мне, что вы думаете, с помощью глаз.
Охранник, Билли Фреймер из Шревпорта, отстегнул мои наручники на ногах и помог мне подняться, как настоящий джентльмен. Однако он не стал расстегивать наручники на руках.
(Все же он отстегнул бы, если бы мог. Я хорошо знаю парней вроде Билли Фреймера. Они всегда придут девушке на помощь, если им это позволить.)
Я встала и посмотрела на шерифа Роуленда. Он выглядел таким потерянным, сидя за столом со своей пачкой глянцевых снимков. Фотографиями людей, которых он никогда не встречал, людей, которые бы ему не понравились и которые, прежде всего, не имели права жить на этой земле. Так или иначе, жизнь расставляет все по своим местам. Вселенная живет по своим собственным законам.
— Ла, — произнес он, растягивая мое имя, как ноту. Одно-единственное движение языком.
С его стороны было очень верно, что он произнес мое имя на такой манер. Поэтому я отплатила ему той же монетой.
С помощью глаз. Так, как он этого хотел.
Мой выдающийся адвокат Джошуа Бирнбаум сообщил мне, что Государственный апелляционный суд Техаса не принимает каких-либо предписаний от лиц, содержащихся в тюрьмах их штата. Это означает, что нам придется заново подавать заявку под уставным номером штата Калифорния и прочее, и прочее, и прочее.
Джошуа Бирнбаум заверил меня, что это всего-навсего маленькая неприятная неувязочка, над
