захохотали.
— Мы просто беседовали об условиях отдыха, — ответил за Шикана король. — Жалоб нет.
…В ложе Ту поделился с Куллом приятной новостью: Парафт, к которому советник тоже стал относиться с искренней симпатией, вошел в число соискателей главного приза. Попал туда и Воин-тайна, который, как сказал Ту, «только что разделал под орех» очередного соперника.
* * *
Над серебряными крышами Хрустального города грустила в одиночестве желтая луна. Торопливый ручей ублажал слух мелодичным журчанием. Парафт и Сэла сидели в заветной беседке, увитой диким плющом.
После страстных поцелуев и долгожданных объятий влюбленные принялись искать на небосводе свою счастливую звезду, но никак не могли прийти к согласию. То девушке не нравилось ее сияние, то юноша не одобрял созвездия, в котором находилась общая избранница, то сама звездочка, вроде бы устраивавшая обоих, таинственным образом пропадала. В перерывах между этим глубокомысленным и увлекательным занятием Сэла в который раз с веселым смехом рассказывала о том, как быстро она подружилась с новой служанкой, толстушкой Тирой, и как хитро они усыпили бдительность отца, чтобы ускользнуть на свидание с любимым. А Парафт посвящал подругу в подробности Больших Валузийских Боев, с увлечением описывал особенности противоборств у разных племен и народов и, наконец, поведал о визите в королевскую ложу. А еще они вновь и вновь целовались.
— Моя бедная Сэла, — сказал юноша, задумчиво глядя в бездонные глаза красавицы. — Ты измучилась от переживаний. Наверное, тебе становится страшно, когда ты видишь меня на арене. Не бойся — я многому научился за эти дни. Никто не причинит мне боль.
— Мой храбрый Парафт. — Девушка порывисто прильнула к нему. — Я так волнуюсь за тебя. Каждый раз, когда ты выходишь на бой, мое сердце готово разорваться. Знаешь, я и боюсь, и любуюсь тобой. Ты такой смелый, сильный и красивый! Правда, иногда я от страха закрываю глаза и молюсь за наше счастье. Открываю — и вижу, что боги нам помогают: ты всегда побеждаешь… А еще я скоро научусь свистеть. Важная дама, которая сидит справа от меня, уже научилась. Представляешь, она кладет два пальчика в рот и так громко- громко свистит! А та, что слева, возмущается и бранит ту, что справа. Они ругаются долго-долго… А я сижу между ними, глаза зажмурю и молюсь за тебя… Правда, смешно?
Сэла вдруг всхлипнула, а затем и вовсе разразилась безудержными рыданиями. Парафт нежно обнял ее за плечи.
— Любимая, что ж ты плачешь? Ведь осталось совсем немного. Завтра я выиграю состязания, и потом мы будем вместе. Всегда. Всю жизнь! Будет так, как мы мечтали. А сейчас все идет лучше некуда, Сэла. Потерпи последний день.
Но девушка продолжала рыдать:
— Ах, Парафт! Не надо больше этих ужасных боев! Я не перенесу этого… Ведь ты уже и так сделал достаточно. Отец видел тебя на Арене, и ты ему понравился. Он мне сам сказал: «Твой жених бьется, как настоящий мужчина». Теперь он тебя уважает. Зачем обязательно побеждать? Я могу сегодня привести тебя в наш дом и сказать отцу, что ты просишь ночлега. Он все поймет, он у меня добрый. Вы с ним славно побеседуете у очага. Зачем ждать, когда придет завтра? Только не возражай, слышишь?
Парафт хотел было что-то сказать, но Сэла приложила палец к его губам, сверкнула белоснежной улыбкой и восторженно прощебетала:
— Ты видел Кулла… Неужели он предлагал тебе службу во дворце?
— Не надо сейчас об этом, — нахмурился юноша. — Я же тебе объяснял: сейчас у меня полно своих дел. Пока я не смогу перейти на королевскую службу, даже если Кулл меня позовет.
— А я все равно буду говорить подружкам, что мой муж служит при правительстве и выполняет личные поручения короля, — упрямо стояла на своем Сэла.
Напустив на себя строгость, Парафт погрозил ей пальцем:
— Никогда не надо врать. Говори, что я путешественник, обещаешь?
— Обещаю. Ах, Парафт! Не ходи завтра на Арену. Лучше возьми меня в путешествие… далеко-далеко, в волшебную страну.
Красавица опять зарыдала. Напрасно Парафт убеждал ее не расстраиваться — глаза Сэлы оставались полными слез до самого прощания. Она еще не раз пыталась отговорить своего кавалера от участия в последних поединках, но, столкнувшись с решительным сопротивлением, смирилась и притихла. Последние минуты их свидания прошли в полном молчании.
Расставшись с любимой, Парафт неспешно шел по главной улице. На перекрестках горели костры ночной стражи, прохладный ветерок шелестел листвой в окружавших богатые особняки садах. Над столицей по-прежнему висела одинокая луна.
На душе у юноши было светло и тихо. Его не пугал завтрашний день. Он знал, что выиграет Большие Бои, и поэтому не думал о них. Сейчас Парафта беспокоило лишь то, что они с Сэлой так и не смогли отыскать свою счастливую звезду.
* * *
— Брул совершил дерзкий и возмутительный поступок! — кричал разгневанный Ту. — Он бросил вызов не только королю. Он посягнул на большее — на государственный закон! На наши традиции! На священные устои предков! На народ Валузии, в конце концов!
Когда Главный советник узнал, кто скрывается под зеленой маской, он испугался — но не настолько, чтобы в присутствии Кулла метать громы и молнии в адрес Брула. В ярость Ту приводило то обстоятельство, что секрет Воина-тайны стал известен не одному королю, а многим, как выразился советник, «совсем посторонним» людям. Старик был вне себя от возмущения. С трясущимися руками, бледный и взъерошенный, он метался из угла в угол, продолжая ругать пикта на чем свет стоит.
— У тебя все? — невозмутимо спросил король, дождавшись, когда советник сделает паузу. — Тогда сядь и успокойся. Мы здесь не для того, чтобы судить Брула. Надо решить, что делать завтра. А оно, кстати, уже наступило.
Кулл, Келкор и Ту собрались на ужин в гостиной с большим, украшенным ажурной бронзовой решеткой и причудливыми изразцами, камином. Еда давно стояла на столе, но к ней никто не притронулся. Время от времени Кулл подбрасывал в огонь сухие поленья.
— На ночь я усилил охрану дворца и удвоил охрану Арены, — сказал Келкор, не сводя глаз с играющих на поленьях языков пламени. — С утра Алые Стражи возьмут под присмотр все проходы и ворота на трибуны. Один отряд солдат расположится в комнатах отдыха для участников, а другой займет позицию за близлежащим холмом. К самому узкому участку дороги, ведущей от Арены к центру города, мы подогнали сотню повозок с камнями и песком — в случае наступления толпы на дворец перекроем путь. Кроме того, завтра площадка для боев будет уменьшена, на освободившееся место поставим своих людей. С хранителем Арены я уже договорился. Подозрений это не вызовет, так как многие стражники дежурили два дня в городе и не смогли посетить состязания… Это все наши силы. Вводить в город армию пока нецелесообразно.
— Как будут действовать Алые Стражи, если бунт все-таки начнется? — хмуро спросил Кулл. — Вам будет не так-то просто пробиться к дворцу.
— Если мятеж начнется на Арене, стражи попытаются раздробить толпу и не дать ей соединиться в общую колонну. Тем временем мы успеем прибыть во дворец и принять всех, кто пожелает в нем укрыться. Разумеется, в наших руках останутся и основные крепостные сооружения. Армия начнет выметать бунтовщиков из жилых кварталов уже к вечеру, но, поскольку мы будем стараться избегать кровопролития, это может затянуться на несколько дней и неизбежно пострадают ни в чем не повинные люди. А это крайне нежелательно.
Келкор умолк, и в комнате стало совсем тихо, лишь дрова потрескивали в камине. Главные действующие лица королевства погрузились в невеселые размышления.
— А не лучше ли арестовать эту банду? — наконец подал голос Ту. — Сейчас же, немедленно! Их мало, мы справимся — это не десятки тысяч зрителей, превратившихся в большое непослушное стадо.
— Нет, — покачал головой Кулл. — Этого сделать нельзя по многим причинам. Во-первых, они — участники Больших Боев, а, согласно древним предписаниям, на время состязаний всем атлетам гарантируется неприкосновенность. Во-вторых, они всегда держатся вместе, арестовать их без шума и скандала невозможно, так что мы можем лишь навредить себе. В-третьих, они все-таки не банда, а всего лишь горстка недовольных и обозленных на нас людей. Думаю, уже этих причин достаточно, чтобы вопрос об аресте больше не поднимался.
— Но Брула-то можно найти в городе? — не унимался Ту.
— Копьебоя искать не надо, — вздохнул король. — Сидит в посольстве и пьет нектар с Кану. Не станешь же ты, Ту, предлагать обыск в дружественном Валузии посольстве? У Брула теперь выхода нет: или полная победа, или…
Ту открыл рот, чтобы возразить, но Кулл раздраженно ударил кулаком по столу:
— Хватит! Нечего паниковать раньше времени. Келкор предусмотрителен и рассказал нам о самом худшем варианте. Самом худшем! Но он возможен, только если случится нечто из ряда вон выходящее.
— Да, — кивнул Келкор. — Думаю, что ничего опасного не произойдет. Пошумят, покричат, отправят к нам делегацию борцов за справедливость. А тем временем Ту организует в центре города бесплатную раздачу прошлогодних арбузов, и все снова будут довольны и счастливы.
Впервые за весь вечер Кулл и Ту улыбнулись, и хотя на душе по-прежнему оставалась тревога, напряжение спало. Спокойная рассудительность Келкора и властный тон Кулла наконец-то привели советника в чувство. Он перестал нервничать и суетиться — ведь теперь было необходимо заняться подготовкой к последнему, решающему дню состязаний.
— А все-таки стоит съездить к
