— Так что там с англичанами, — не выдержала Маня стенаний парнишки по поводу несчастной любви.
— А что с англичанами, — удивился парнишка. — Я же говорю. Съели. Они, как появились у нас, порядки свои наводить начали, мол у нас винтовки — мы и хозяева, а тут ящеры. И было то тех ящеров всего ничего, сотни три с небольшим. Клан какой-то подгорный, видать заблудился, а может и просто, куда направлялся. Тут их много шляется вдоль берега. То весной, они к морю идут, то осенью, возвращаются…
— С англичанами то, что? — не выдержав занудства, опять перебила его Маня.
— А, с этими то. Да съели же их, говорю. Какие вы непонятливые, право слово.
— Да, как, съели то? Что, вот так взяли просто и съели? А они в очередь стояли и ждали пока их съедят? — заорала взбешённая Маня на непонятливого мальчишку.
— Да чё ты орёшь? Чё непонятно то? Я же говорю, что они тут бегали, своими винтовками махали и кричали на каждом углу, что у них винтовки, а винтовки — это сила, а, если есть сила, то значит и право на их стороне. Вот, как ящеры появились, они и полезли их бить. Ящеров тех, — пояснил он, заинтересовавшейся рассказом публике. — Мы, мол, круче всех. Всем полком построились, знамя развернули, в барабаны вдарили и в штыки на ящера.
— Во, бараны, — покрутил головой пацан. — Штыками, да на ящеров? Такое только англы с саксами и могут.
— Ну, те им и дали. В общем, саксы обоссались, — скаламбурил он. — Всех подчистую, как в копья взяли, так только пух полетел.
— А что ж они не стреляли, — удивился Сидор. — Что, патронов не было?
— Да были патроны. Полно было. Только пока ту винтовку перезарядишь, да прицелишься, ящер десять раз в сторону отпрыгнет. Он же не дурак, ящер тот, на месте стоять, да пулю в лоб получать. Да и стрелки они оказались, так себе. Всего то пару залпов дать и успели, пока до них ящеры не добежали. И убили то, — покачал он удивлённо головой, — штук двадцать, всего. И это триста с лишним человек? — пожал парнишка плечами. — Да за два залпа? Это ж минимум семьсот пуль было.
— Ну, а дальше то что? — опять поторопила его Маня. — Что дальше то было?
— А что дальше? — опять пожал парнишка плечами. — Дальше они, как англов тех с саксами доели, прям там же, на поле, к нам полезли. Думали, что и с нами этот номер пройдёт. Не учёные, видать, были. Ан не тут то было. Как на стены полезли, так быстренько и слезли. У нас это дело давно уже отработано. Как половину своего клана во рву положили, так разом и поумнели. А как увидали, что мы ворота открываем и мост опускаем, так схватили то, что ещё не доели, и быстренько смотались. Даже своих мёртвых подобрать не успели. Одним словом, всех кроме нас, ящеры сделали, а мы ящеров, — и показал кулаком, согнутом в локте, неприличный жест.
— Вот тогда то, нам винтовки и достались, — закончил парнишка свой рассказ. — А как патроны выстрелили, все подчистую, так и стали их помаленьку в поделки разные пускать. Кому нож сковать, кому топор, а кому и соху сделать. Так и извели всё. Хорошее железо было, — опять вернулся он к излюбленной теме, — не то, что нынешнее, сырое.
Дальше уже парня слушать было не интересно, и вся группа, прибавив шагу, поспешила в путь. Но, похоже, лимит приключений на этот день не исчерпался и продолжил его уже Димон.
Не придумав ничего лучшего, чем в пути можно было заняться, Димон стал тренироваться в отработке дальности бросков копья своей пресловутой ложкой. Первый же его бросок чуть не поставил крест на всей экспедиции. Копьё вместо того, чтобы лететь вперёд, перевернувшись в воздухе пару раз, полетело сначала вертикально вверх, а потом свалилось на Сидора. Воткнулось прямо перед его ногой, чуть не проткнув кончик ботинка.
— Ты, чё, Димон, охренел! — заорал не на шутку перепуганный Сидор. — Убьёшь же.
— Упс, — смущённо ответил тот. — Я нечаянно.
— Пошёл на фиг, со своей ложкой! — продолжал орать не успокоившийся Сидор. — Вот на место придём, там тренируйся, сколько хошь, — заявил он поспокойнее. — Пока корабль дождёмся, я думаю, время у тебя будет. Абориген ты наш, австралийский, — добавил он ядовито.
Пристыженный Димон больше уже не пытался освоить искусство австралийских аборигенов, убрав свою ложку подальше в рюкзак. Но долго идти спокойно и, главное, молча, у него сегодня явно не было сил. Видимо устав молчать, он опять завёл разговор.
— Вот скажи мне, Вехтор, как гидротехник, гидротехнику….
— Это ты, что ли, у нас гидротехник? — удивился Сидор.
— А, то! — возмутился Димон. — Гидро — это же у нас вода? Вода! А сколько мы с тобой той воды выпили? Много! — утвердительно заметил он.
— Но ведь мало того, что выпили много, — увлечённо заметил он. — Нам, ведь это было не сложно, технически.
— Технически, нет, — согласился Сидор, вспомнив сколько, где и чего они выпили.
— Значит, — торжествующе заключил Димон. — Я гидротехник. Правильно?
— Правильно!
— Раз мне технически не сложно гидру пить, значит — я гидротехник.
— А теперь, мне, Вехтор, скажи, как гидротехник, гидротехнику. Отчего тот берег выше? — спросил Димон, указывая на противоположный крутой берег, — почему западный берег всегда высокий.
— Ну, ты, блин и вопросы задаёшь, — задумался Сидор.
— Да, не помню уже. Помню только, что это как-то связано с силой Кориолиса.
— С чем, чем? Ты, давай не ругайся, а толком объясни, — возмутилась Маня. — Умные словечки я и сама знаю.
— Да был у нас в институте препод один, козёл редкий. Заставлял нас хором кричать на уроке. Кориолис! Чтоб запомнили, значит.
— Козёл, не козёл, а вдолбил крепко. Сколько всего забылось, а этот бред до сих пор помню. С силой же Кориолиса связан следующий случай. Был такой учёный в средние века, кажется. Так вот он открыл, или доказал, неважно, в общем то, что при вращении планеты, возникают определённые силы, воздействие которых на воду вызывает подмыв именно западного берега, потому то он всегда выше восточного.
Так, в разговорах, на совершенно бредовые темы, они и прошагали практически весь день. Ближе к вечеру, ландшафт изменился. Пошли заболоченные низины, большие луговины, сплошная стена леса сменилась редкими перелесками с прекрасными дубовыми рощами. Появилось множество мелких ручьёв и речушек, текущих в сторону основного русла Лонгары.
— А вот и наша база, — проговорил проводник, кивая на небольшую крепостицу, дворов не более десятка, обнесённую невысоким тыном, и виднеющуюся далеко на горизонте. — Это у нас нечто вроде речных ворот городка. Здесь у нас, стража постоянно дежурит, не менее десяти человек. Правда, больше наблюдают, чем охраняют кого-либо.
— Здесь у нас и постоянное население есть, правда, не более десятка человек, из которых не менее половины женщины. Детей нет. Всех кто с детьми, немедленно выселяют, — пояснил парнишка. — Семьи только молодые, так как старшее поколение предпочитает жить не у реки, а в городке или ещё где, но подальше отсюда, там, где поспокойнее и поглуше.
— Слушай, а что это ты всё время напеваешь? — обратился Сидор к проводнику. — Что-то такое знакомое.
— А, это. Это так, песенка такая одна, маршевая. У нас в семье её постоянно дед напевал. Говорил, что слышал её от какого-то хорошего человека, участника какой-то там очередной войны на Земле.
— Ну ка, ну ка, а поподробнее, — заинтересовался Димон. — Что-то она мне напоминает.
— Эх вы, неучи, — насмешливо подковырнула их Маня. — Это же боевой марш южан, — победно заметила она и громко запела:
— Джон Браун пал на поле бо-оя
— Джон Браун пал на поле бо-оя
— Джон Браун пал на поле бо-оя
— При победном походе своём
— Сла-ава, слава, аллилу-уйя
