Вот тут уж капитанше стало не до улыбок. Оцепенев на миг, она попыталась было, выхватить свою абордажную саблю, висящую у неё сбоку, но мгновенно застыла, увидев арбалетный болт, уставившийся ей между глаз.
— Даже не думай, — одними губами, тихо проговорил Сидор. — А своим скажи, чтобы не лезли.
— Вот и чудненько, — продолжил он, увидав, как застыли матросы по её приказу, и, не отрывая глаз от застывшей капитанши, продолжил. — Если твои шмары будут тебя слушаться, то, может быть, и живой останешься. Нам советовали с вами не ссориться, но если ты будешь плохой девочкой, ты умрёшь. Здесь и сейчас. Тебе оно надо.
— Маня, — не отрывая глаз от капитанши, проговорил Сидор. — Твой арбалет у меня под плащом. Будь так любезна, забери его, пожалуйста.
— А теперь, сучка, рассказывай. Чем это ты так нашу Маню оскорбила, что она даже влепила тебе по морде?
— Она тебя оскорбила, Маня? — обратился он уже к Маше.
— Так что она тебе там наговорила, что ты с ней полдня ругалась? Слышь, Мань? — спросил её Димон, не отводя арбалета от столпившихся перед ним амазонок.
— Молчишь? — заметил Сидор, отбирая у капитанши её саблю. — Ладно. Прикажи ка своим править к берегу. Да не к тому, дура, к левому.
— Отойди, Сидор, — раздался у него над ухом разъярённый шёпот Мани. — Дай ка я ей болт между ног всажу, чтоб почуяла твёрденького. Я ей счас покажу, как она по ласке истосковалась. Блядь, розовая.
— Что ты, милочка, что ты, — залебезила бледная капитанша, — ты меня не так поняла. Я ничего плохого не имела в виду.
— Вот я тебе сейчас введу, то, что я имею в виду, — орала красная от гнева Маня, тыкая побледневшую капитаншу арбалетом в живот.
Видя, что Мане лучше не мешать, Сидор присоединился к Димону, в одиночку сдерживавшего толпу амазонок. Его арбалет тут же утихомирил особенно расшумевшихся матросок.
Бледный от злости Димон, наслушавшийся за то время, пока Сидор с Маней пререкались с капитаншей, всяческих оскорблений в свой адрес, уже еле сдерживался, и дальнейшее нахождение на судне могло принести к неизбежной стычке, от чего их категорически предостерегали в Совете. Наорав на столпившихся матросов, Сидор с Димоном разогнали их по своим местам, чему, в гораздо большей степени, способствовали приказы их капитанши, подсказываемые ножичком, неизвестно когда вытащенным Маней и теперь регулярно поглаживающим её шею.
Из того, что Маня в неконтролируемом гневе орала капитанше, им стало ясно, что их, Сидора и Димона, капитанша предлагала Мане продать в низовьях реки в рабство пиратам, а деньги поделить. Причём Мане, как главной владелице двух самцов предлагалась большая доля, шестьдесят процентов. Ну и ещё, конечно, от неё требовали ласки. Сначала, конечно, она её уговаривала, дальше, капитанша стала требовать, а под конец и угрожать. Если, мол, та не согласится, то и сама пойдёт туда же, куда и мужики — на рынок к пиратам. И отнюдь не продавцом, а товаром. На неё, мол, тоже покупатель найдётся. Её даже легче продать, поскольку хоть не молода, но красива зрелой женской красотой. А у пиратов на такой товар, особый спрос. Они их ящерам, в прислугу, продают.
— Так, девочки, — сквозь зубы процедил Димон, поводя арбалетом, — а ну ка, давайте к берегу. Что- то меня от вашего общества блевать тянет.
— Да зачем же к левому, милочка, — опять залебезила капитанша, обращаясь только к Мане. — Если у нас не нравится, то можем и в ближайшем городе высадить. Как раз, есть один такой, на правом берегу. Только близко подходить не будем. Это уже не наши земли, а местные княжества. Там и заночуете, там же вы и новый корабль себе наймёте.
— Ну, а и нам скандалы лишние ни к чему. Вы просто не так нас поняли. Вот и пристань старая, городская сейчас за поворотом будет.
И правда, сразу же после её слов из-за поворота, на правом берегу в неглубоком заливчике, показалась старая каменная пристань, вполне удобная для высадки, но по всему видать давно брошенная.
— Это ничего, что она такая пустынная, — заметила капитанша. — Тут от города недалеко, и пары километров не будет. А нам на новую пристань, не с руки сейчас высаживаться, да и с вас деньги лишние возьмут. За приезд, — пояснила она на недоумевающий взгляд Мани. — А так вы свободно пройдёте в город. С чёрного хода, так сказать.
— Ладно, — поморщившись, согласился Сидор, — экономить, так экономить. Кто вас тут знает с вашими ценами. Высаживай на правый, поближе к городу. Да и по нашей карте ваши земли давно уже кончились.
— Ага, — обрадовался он, разглядывая карту, что у него всегда была под рукой, — а вот и город. Ну точно, он, — пробормотал себе под нос Сидор, сверившись с изгибом реки.
Не прошло и пяти минут, как лодья амазонок, лихо развернувшись в маленькой бухточке, высадила их на берег. Команда амазонок, забросав их, напоследок, мрачными взглядами, но так и не потянувшись к оружию, занялась своими обычными корабельными делами, как будто и не было недавней стычки. На удаляющейся лодье только капитанша продолжала на них молча смотреть, как будто стараясь запомнить. Она так и не сдвинулась с места за всё то время, пока они выгружались на берег.
Сидор, нервно вертя в пальцах арбалетный болт, стоял на старом пирсе и задумчиво смотрел на удаляющуюся корму лодьи амазонок.
— Что-то мне подсказывает, что мы сделали ошибку.
— Не мы, а ты. Ты, Сидор, ты, настоял, чтобы мы не резали этих С-Сучек, — заикаясь от злобы, прошипел Димон. Совет, мол, был бы против. Да не надо портить отношения. Да хватит того, что по шее капитанше дали.
— Эту шваль, не то, что резать. Их, как клопов, давить надо, — закончил он.
— Мы пока не в том положении, когда кого-либо давить можем, — резко оборвал его Сидор. — Ну, а ты, Маня, что молчишь. Тоже считаешь, что я не прав.
— Нет, Сидор, я считаю, что ты прав, — заговорила наконец-то Маня, упорно молчавшая всё то время, пока они выгружались, — нельзя было с ними ссориться. Они хозяева на реке. И если мы хотим здесь жить, то ссориться с ними никак нельзя, да и слишком уж много людей видело, как мы с ними отплывали. И тихо бы, убийство этих сук не прошло. Но, боже мой, как же хочется согласиться с Димоном и перерезать им глотки. Или, на худой конец, привязать им камень на шею, и в воду. Не должна такая мразь по этой земле ходить. Ну почему? Почему? Ответь мне. Почему, по такой прекрасной земле, ходит такая мразь. Где же та красота, что спасает мир?
— А потому, Маня, — откликнулся Сидор. — Потому ходит, что вместо того, чтобы прибить эту падаль, мы нашли себе объяснения, почему этого делать не стоит.
— Умные люди называют это — конформизм, — мрачно заметил Димон. — Ну чё? Дальше то, что делать? Так и будем слёзы лить, что не удавили гадюку там, где могли? Или всё-таки пойдём в город, ночлег поищем, — и, подхватив свой мешок со снарягой, зашагал к видневшимся неподалёку городским стенам.
Тяжело вздохнув, Маня с Сидором, подобрав свои вещи, двинулись следом.
Как ни казался городок, навязанный им для ночёвки амазонками, близким к реке, однако дорога к нему заняла не менее часа. И только подойдя практически вплотную, они поняли, как же амазонки их, всё- таки, поимели.
Города не было. Нет, конечно, де-факто, город наличествовал. У него даже были стены, высокие такие стены, каменные, высотой метров десять, двенадцать, гордо вздымающиеся на высоком, обрывистом валу высотой также не менее десяти метров. Были даже ворота. Прекрасные, мощные ворота, не менее восьми метров высотой и пяти шириной. Отделанные прекрасной выделки чугунным литьём, сохранившим до сих пор, когда-то бывшее воронение, и лишь чуть-чуть тронутое ржавчиной. Была даже надвратная проездная башня, гордо возвышавшаяся над крепостными зубцами. Был даже каменный мост, живописнейшей аркой пересекающий крепостной ров. Мост, хоть и узкий, но вполне целый и пригодный для практического использования, как пешеходами, так и повозками. Но, больше здесь не было ничего. Не
