эволюции жизни), и эти ограничения в биологии приводят Бэрроу [6] к открытию новых объяснений неясных до сих пор физических феноменов.
Последний пункт подчеркнут (в частной беседе) Джорджем Эллисом. На базовом уровне необходимо определить, какие данные мы принимаем и считаем достоверными, а какие отвергаем как недостоверные. На более абстрактном уровне необходимо решить, свидетельства какого типа подходят для научного объяснения, иными словами, определить природу и границы научной теории. В качестве примера он приводит вопрос о морали: если мы признаем ее валидным феноменом — говорит ли это нам что?либо о природе вселенной? Да, поскольку понятие морали требует наличия свободной воли (хотя бы до некоторой степени), а условия, предоставляющие возможность свободы воли, могут быть исследованы наукой. Предложение Эллиса связано с идеей современной философии науки о том, что «все факты уже содержатся в теории», иначе говоря, что теории влияют на наблюдение. Подробнее об этом см. [65].
Хойл и Нарликар [40, 41], Хойл, Бербидж и Нарликар [39]. Полезный обзор конкурирующих теорий гравитации и их экспериментальных проверок можно найти у Уилла [109].
Структуру путей 6–8 можно описать при помощи следующей схемы:
Богословие —> философия —> наука (гипотеза —> теория —> проверки при помощи имеющихся данных), где «пунктирная стрелочка» от богословия к философии указывает на непрямое влияние богословия на философские элементы, постепенно проникающие в науку.
См. ссылки у Расселла [82], [83], часть 3/D.
Альтернативный ориентир 1: рассмотрим возможности, исходящие из гипотезы мультивселенной и/или трансцендентных пространств–времен. Можно возразить: даже если второе пришествие / «новое творение», никогда не произойдет в этой вселенной — возможно, оно произойдет в какой?нибудь другой или во всей полноте вселенных в целом. Последнее предположение совместимо с идеями, выдвигаемыми в этой книге Ризом, и сочетается с идеей «нового творения» таким образом: в сценарии хаотической инфляции новые вселенные, точнее, новые регионы расширяющейся вселенной создаются постоянно. Это может происходить и в трансцендентном пространстве, а именно в пяти-, десяти- или одиннадцатимерном пространстве–времени, куда внедрено наше четырехмерное пространство–время, как в многомерных космологиях Рэндалла–Сандрама. Хотя эта возможность привлекательна, богословское значение «нового творения» не следует полностью сводить к чисто природному развертыванию новых вселенных или регионов вселенной, если мы хотим избежать того, что Полкинхорн называет «эволюционным оптимизмом» или «физической эсхатологией». С одной стороны, эти новые вселенные, скорее всего, будут частью того, что мы подразумеваем под Божьим творением, а законы (или мета–законы), ими управляющие, — таким же отражением продолжающегося действия Божьего, как и наши собственные. Поскольку творение должно стать «новым», эти вселенные / регионы вселенной могут стать местом сбора или элементом радикально нового в «новом творении» (об элементах непрерывности подробнее см. ниже). С другой стороны, богословское понятие «нового творения» включает в себя трансформацию, как минимум, некоторых законов природы, о чем мы подробно поговорим далее, поскольку «новое творение» отражает экстраординарное, новое действие Бога, не предсказуемое и не выводимое из нынешних действий Бога / законов природы. (По иронии судьбы Хойл также часто называет свою теорию стационарного состояния «постоянным творением»; но снова обратим внимание на то, что этот термин нельзя приравнивать или сводить к спонтанному творению материи в постоянно расширяющемся пространстве–времени.) Поскольку в этой статье мы используем в качестве «пробного камня» «худший из возможных сценариев» и поскольку наш подход — это гипотеза, нуждающаяся в проверке (а ни в коем случае не догма, нуждающаяся в защите!), отложим альтернативный ориентир и последуем более сильной идее о преобразовании вселенной в новое творение путем экстраординарного действия Бога
Разумеется, прежде чем менять работающие теории (например, ОТО, теорию квантовой гравитации и т. п.), необходимо уточнить значение терминов «похоже» и «те же законы природы». Во всяком случае, мы привыкли ожидать, что законы природы в будущем будут близки к текущим, и не предполагаем, что они изменятся.
Благодарю Нэнси Мерфи, указавшую мне на это в частной беседе.
Заметим, что во всем тексте я использую слово «настоящее» без отсылок к проблеме специальной теории относительности. К этой проблеме я вернусь в своей будущей работе. Сейчас приведу лишь один (часто даваемый) ответ: для описания гиперпространства одновременности мы используем образ наблюдателей, дрейфующих вместе с расширением вселенной.
