1988 г.[260] В целом же в секторе малого бизнеса к концу 80-х годов оказалась занятой четвертая часть всего самодеятельного населения. Он уже не рассматривался даже самыми скептически настроенными деятелями как некий 'рудимент' эпохи 'свободного капитализма', а его престиж и авторитет поднялись практически во всех слоях британского общества, и в том числе - в рабочем классе. В не малой степени этому способствовал и рост безработицы, вынуждавший тех, кто получал сравнительно высокое выходное пособие или же имел накопления, попытать счастья на новом поприще.
Одной из форм поощрения бизнеса, в том числе мелкого и среднего, явилось создание 'предпринимательских зон' в старых городских районах. Проживавшим и пожелавшим участвовать в восстановлении и развитии этих зон бизнесменам, помимо налоговых скидок и кредитования, предоставлялась большая свобода от бюрократического контроля местных властей, на льготных условиях предоставлялись помещения или площади под застройку, оказывалась другая помощь. Согласно выдвинувшему идею создания зон П. Холлу, они должны были стать своего рода мини-Гонконгами в пришедших в запустение городских районах и послужить очагами их возрождения. Как сам П. Холл, так и подхватившие его идею тэтчеристы рассматривали предпринимательские зоны как альтернативу линии на 'городское планирование', активно пропагандируемую левыми лейбористами и проводившуюся рядом лейбористских городских советов. Уже в первом бюджете было объявлено о создании 11 таких зон. В 1983 г. их число было доведено до 23. Как писали авторы книги 'Местное управление и тэтчеризм', несмотря на далеко не равноценные результаты внедрения предпринимательских зон, 'большинство их заметно способствовало восстановлению нормального облика территорий, в известной степени стимулировало экономическую активность'[261].
О том, на сколь благоприятную почву упали семена тэтчеристской 'демократии собственников', свидетельствует и успех еще одной инициативы правительства, связанной уже с прямым приобщением наемных тружеников к владению капиталом. Речь идет о политике 'распыления собственности', проводимой в основном с помощью широкой распродажи населению акций приватизируемых корпораций и фирм. Согласно установленным правительством правилам, значительная часть этих акций была пущена в продажу мелкими партиями с тем, чтобы как можно больше людей могло стать акционерами. Акции такого рода продавались на льготных условиях, причем каждый гражданин мог купить лишь строго ограниченное их количество. Был даже случай, когда обнаружилось, что один член парламента через подставных лиц скупил весомый пакет подобных акций, за что и поплатился вскоре весьма неприятным для него разбирательством.
Особенно поощрялась покупка акций рабочими и служащими самих приватизировавшихся корпораций, с тем чтобы повысить их заинтересованность в их успешной деятельности и одновременно создать прецедент Для распространения этой практики и на фирмы частного сектора.Некоторые из солидарных с консерваторами владельцев и менеджеров частных фирм стали предпринимать и собственные усилия, нацеленные на приобщение персонала к собственности и участию в прибылях.
Так, идея 'народного капитализма', усиленно насаждавшаяся М. Тэтчер и ее сподвижниками, как бы получала второе рождение (как известно, первая волна 'народного капитализма' прошла по странам Западной Европы в 50-х годах, и ее эпицентрами были ФРГ и США), причем на этот раз она захватила гораздо более широкий круг лиц, наемного труда.
Несмотря на то что значительная часть новоиспеченных акционеров поспешила при первом же удобном случае с выгодой продать свой 'пакет', основная их масса предпочла не расставаться с ним. В результате доля акционеров, пусть даже и в значительном числе символических, выросла с 7% взрослого населения в 1979 г. до 20% в 1987 г., а их число достигло внушительной цифры в 10 млн. человек. Согласно официальным данным, число компаний, целиком выкупленных персоналом и менеджерами у их собственников, составило в 1982-1988 гг. около 1 1900. Число же трудящихся, задействованных в различных системах соучастия в прибылях, в конце 80-х годов достигло 1 млн. 750 тыс.[262]
Характеризуя отношение правительства к участию персонала в национальном капитале, газета деловых кругов 'Файненшл тайме' писала: 'Правительство приветствует их, поскольку оно является сторонником идеала народного капитализма, для развития которого само по себе распыление акций еще недостаточно'. Отсюда, указывала газета, подготовляемые им меры по введению налоговых льгот на компании, встающие на этот путь. При приватизации Национальной корпорации грузового автотранспорта правительство содействовало передаче ее целиком в собственность персонала. Поощрялась также деятельность организаций, созданных для стимулирования такого рода активности, а также для пропаганды более богатого опыта, накопленного предпринимательскими кругами США[263].
Было бы, конечно, серьезным преувеличением истинного влияния тэтчеризма полагать, что процесс 'распыления собственности', об интенсивности которого красноречиво свидетельствуют приведенные цифры, являлся лишь следствием целенаправленной политики М. Тэтчер и ее правительства. Успех этой политики был обусловлен прежде всего тем, что она имела под собой прочную основу в виде объективных тенденций общественного развития, сдерживавшихся до поры насаждением этатистских, бюрократических форм псевдообобществления. Понимая 'демокра- -тию собственников' весьма широко, М. Тэтчер и ее правительство отнюдь не желали ограничиться лишь мерами по рассредоточению собственности на капитал, являющийся основой народного хозяйства. Не менее серьезные усилия были приложены ими и для того, чтобы поощрять расширение владения имуществом, находящимся в непосредственном пользовании населения и определяющим уровень его благосостояния домом, легковым автомобилем, теле- и аудиоаппаратурой, и т.д. и т.п. При этом отчетливо сознавалось, что приобщение все большего числа граждан к владению этим имуществом будет стимулировать их стремление к совладению капиталом и наоборот. Как заявила еще в 1981 г. М. Тэтчер, 'наш метод - экономика, наша цель - изменить душу'[264].
Не удовлетворяясь приведенными выше мерами по стимулированию 'накопительства', правительство предпринимало и более целенаправленные усилия по расширению числа обладателей собственностью. Одной из таких мер явилась предусмотренная еще в разработках конца 60-х годов распродажа муниципального жилья, находящегося в собственности государства.
Как известно, обладание собственным делом или квартирой традиционно является предметом особой заботы и устремлений англичан. Неудивительно, что уже к началу 70-х годов добрая половина их жила в собственных домах, хотя многим новым собственникам еще предстояло выплатить немалые суммы по закладным, т.е. кредитным обязательствам, выданным в обмен на построенное жилье. Из другой половины семей свыше 30% проживало в муниципальных домах, предоставляемых за сравнительно небольшую плату, примерно 10% снимали квартиры у частных домовладельцев (в 1914 г. эта доля составляла 90%)[265]. При этом число последних имело тенденцию к снижению, а первых - к довольно быстрому росту. Муниципальное жилищное строительство являлось одним из приоритетных направлений социальной политики как лейбористов, так и консерваторов и было признано наиболее эффективным средством решения жилищной проблемы. Благодаря этому миллионы английских семей смогли получить после войны сравнительно благоустроенные дома или квартиры, а острота нехватки жилья довольно быстро стала смягчаться.
Однако по мере роста благосостояния населения набирал силу и другой упоминавшийся выше процесс исхода наиболее преуспевающей части трудящихся, и в первую очередь высококвалифицированных рабочих и специалистов, из старых городских районов в пригороды, где частные строительные компании развернули весьма интенсивное жилищное строительство. Благоустроенные отдельные домики с небольшим полисадником, а иногда и крошечным садиком или лужайкой, гаражом разительно отличались от даже самых лучших муниципальных домов, где, несмотря на наличие элементарных удобств, а иногда и двух этажей, правил бал 'его величество' стандарт. Длинные ряды этих домов, отгороженных друг от друга капитальной перегородкой, поражали и поражают до сих пор удивительным однообразием и монотонностью. Особенно же неприглядную картину представляли собой почерневшие от копоти и пыли построенные еще в прошлом веке многоэтажные жилые Дома в рабочих районах старых индустриальных городов - Лондона, Глазго, Манчестера, Бирмингема и многих др. И неудивительно, что как только появилась возможность сменить это унылое жилье на новое, значительно более комфортабельное и, что не менее существенно - свое, миллионы людей не преминули ею воспользоваться.
Как известно, явление это было не только британским, обширные при- городы в 50-60-х годах стали создаваться и в других странах Запада, и многие из читателей, наверное, помнят, как наша пропаганда умудрялась видеть в этом исходе населения из центра на периферию признаки 'упадка' и чуть ли не деградации образа жизни горожан. Слов нет, у жизни в пригородах есть и свои минусы, и главные из них - отдаленность от культурных центров, сложности с
