государственного сектора снизилась с конца 70-х годов к 1987 г. с 10 до 6,5% совокупного общественного продукта. Численность занятых в нем сократилась с 8 до 5,5% (на 655 тыс. рабочих мест).
После столь широкомасштабной приватизации в собственности государства остались в основном отрасли и предприятия экономической инфраструктуры (водоснабжение, электроэнергетика, почта, железнодорожный транспорт), а также угольная промышленность и пассажирский транспорт Большого Лондона. Однако правительство отнюдь не считало принадлежность той или иной отрасли к экономической инфраструктуре
Консерваторы провели также резкое снижение других форм субсидирования и государственной помощи фирмам частного и государственного сектора. Если в 1980 г., когда правительство еще только готовилось к осуществлению своих программ разгосударствления, национализированные отрасли и фирмы получили 3 млрд.ф.ст. субсидий, то в 1987 г. - всего 300 тыс., т.е. в 10 тыс. раз меньше. Что же касается частных фирм, то их субсидирование также было почти что прекращено. Приведенный в предшествующей главе пример с 'Бритиш Лейланд' был скорее исключением, которое подтверждает, а не опровергает это правило. Как заявила после успешного завершения операции по ее спасению Тэтчер, «я никогда не захочу взять на себя еще одну 'Бритиш Лейланд'»[259] .
Негативное отношение к государственной собственности для Тэтчер и 'тэтчеристов' отнюдь не означало безразличия к тому, как идут дела в государственном секторе экономики. Скорее наоборот, вмешательство в эту сферу заметно возросло. Однако суть и характер его довольно резко изменились. Если прежние правительства заботились преимущественно о том, чтобы поддерживать этот сектор 'на плаву' путем все новых и новых вливаний государственных средств, то правительство Тетчер свою главную задачу видело в том, чтобы повысить его эффективность и конкурентоспособность, поставив в те же жесткие экономические условия, в которых действуют и фирмы частного сектора. Это происходило главным образом за счет обновления их руководства и внедрения режима жесткой экономии, ведущего к 'удушению' нерентабельных предприятий. Если в 'Бритиш Лейланд' подобного рода линия проявилась в основном во внутренней технологической ломке и закрытии отдельных производств, то в сталелитейной и угольной отраслях она обернулась ампутацией целого ряда устаревших предприятий и шахт. Первой корпорацией, на которой был впервые в широких масштабах испытан этот метод, явилась сталелитейная корпорация 'Бритиш стил', которая к концу 70-х годов оказалась настолько технически и организационно отсталой, что могла существовать лишь с помощью всевозрастающих государственных дотаций. Преисполненное решимости резко изменить ситуацию в отрасли, правительство Тэтчер пошло на то, что пригласило на пост председателя правления корпорации крупного американского менеджера (родившегося и выросшего в Шотландии и бывшего в течение нескольких лет заместителем председателя правления 'Бритиш Лейланд') Яна Макгрегора. Чтобы привлечь его, правительство установило ему небывало высокий по британским стандартам оклад, а фирме, которой он руководил, было заплачено 1 млн. 825 тыс.ф.ст. отступного. Даже такая протэтчеристская газета, как 'Таймс', была против этой сделки, а один лейбористский член парламента во время дебатов по этому вопросу спросил К. Джозефа, ответственного в качестве министра промышленности за эту операцию, 'чувствует ли себя высокочтимый джентльмен в порядке', т.е. в своем ли он уме. Тем не менее бурные дебаты в парламенте окончились победой консерваторов, решительно парировавших ожесточенные нападки лейбористов.
Пользуясь данными ему полномочиями, Я. Макгрегор осуществил далеко идущую реорганизацию сталелитейной промышленности, закрыл ряд наиболее устаревших производственных комплексов, произвел реконструкцию оставшихся на новейшей технологической базе, сократив при этом 55 тыс. ставших ненужными рабочих мест. Увольняемым были выплачены солидные пособия, что наряду с повышением зарплаты основному контингенту работающих способствовало разрядке опасной напряженности трудовых отношений.
С середины 80-х годов британская сталелитейная промышленность и по качеству продукции и по эффективности и производительности труда вышла на одно из первых мест в Западной Европе и мире, а опыт ее реорганизации и модернизации начал рассматриваться как едва ли не образец лечения 'хромых уток'.
Неудивительно, что, когда Тэтчер решила наконец 'вылечить' страдавшую от тех же болезней британскую угольную промышленность, она пригласила на пост председателя национального управления угольной промышленности того же Я. Макгрегора. Начав свою деятельность с закрытия 20 нерентабельных шахт и увольнения работавших на них горняков, Макгрегор и подобранные им менеджеры, опираясь на полную и всестороннюю поддержку правительства, смогли в течение года противостоять мощнейшему нажиму забастовавших горняков (о чем подробнее ниже), а после поражения забастовки добились существенного повышения эффективности отрасли, опять-таки при резком сокращении персонала.
Приведенные примеры отнюдь не единичны. Они характеризуют политику правительства в отношении всего государственного сектора, эффективность которого при правительстве Тэтчер существенно возросла.
Парадокс ситуации заключался в том, что, добившись эффективной и прибыльной работы находившихся в собственности государства корпораций и отраслей и резко ослабив 'поводок', привязывавший их к государству, правительство тем самым, хотело оно того или нет, демонстрировало возможность их возрождения и без прямого и полного разгосударствления. Именно это обстоятельство, судя по всему, послужило одной из главных причин растущего сопротивления, на которое позднее, уже к концу 80-х годов, стали наталкиваться приватизаторские планы правительства. Однако в обстановке тэтчеристского наступления 1982-1987 гг., когда преобладал стереотип громоздкого, дорогостоящего и неэффективного государственного сектора, все хуже и хуже справлявшегося со своими функциями, приватизаторская активность правительства лишь укрепляла его политические позиции.
Эта активность теснейшим образом увязывалась с его же линией на предоставление большой свободы от государственного вмешательства частному сектору. Одним из важнейших средств реализации этих целей являлось ослабление налогового бремени, тяжелым грузом давившего на бизнес и бизнесменов и сковы вашего предпринимательскую активность.
Наряду со снижением максимальной ставки подоходного налога с 83 до 63%, первое правительство Тэтчер уменьшило среднюю ставку налогообложения с 33 до 30%. После выборов 1983 г. эта ставка была снижена до 27%. Одновременно снижались налоги на прибыли корпораций и фирм, что существенно укрепляло их экономическую самостоятельность и способность к маневрированию ресурсами.
У этой политики была и своя негативная сторона, поскольку нарушался механизм перераспределения прибылей в пользу наукоемких отраслей и фирм, связанных с высокой технологией. Однако, несмотря на порой достаточно острую критику действий правительства и со стороны лейбористов, и со стороны значительной части промышленных кругов бизнеса, правительство упорно следовало избранной им линии.
Наряду с облегчением налогового бремени были сняты практически все ограничения на вывоз капиталов, равно как и на ввоз товаров и капиталов из других стран. Тем самым не только достигалась большая свобода для британских и зарубежных транснациональных корпораций, банков и других финансовых учреждений, но и повышался барьер выживаемости британских фирм, ужесточались условия конкуренции.
Всячески превознося роль собственности и делая максимум возможного для поднятия ее роли и роли собственников, М. Тэтчер и ее сторонники ставили перед собой весьма амбициозную цель приобщения к собственности в том или ином виде практически всего дееспособного населения Британии, превращения британского общества в 'нацию собственников'.
Особенно близкой сердцу М. Тэтчер была идея расширения мелкого предпринимательства, будь то производство, торговля или сфера услуг. Уже в бюджете 1980 г. был предусмотрен ряд налоговых скидок для мелких бизнесменов, и особенно для тех, кто открывал свое небольшое дело. В ряде случаев эти люди вообще освобождались от уплаты налогов на тот или иной срок. Были также облегчены условия кредитования мелкого бизнеса, созданы консультационные и иные службы, помогавшие новичкам организовывать и вести незнакомое дело.
Конечно же, далеко не все требования и пожелания мелкого бизнеса правительство выполняло. Несмотря на его стремление способствовать подлинному процветанию мелкого предпринимательства, главной его заботой было тем не менее создание 'наибольшего благоприятствования' для развития большого бизнеса, от состояния которого в решающей степени зависело и зависит экономическое положение страны. Для широкомасштабной программы развития млекого предпринимательства потребовалось бы не просто 'скрытое субсидирование' типа того, о котором речь шла выше, а гораздо более впечатляющие меры поощрения и поддержки. Отметим, что предпринятые правительством шаги дали свои результаты, и результаты весьма ощутимые. Если в 1979 г. количество лиц, имеющих собственное дело, составляло 1,9 млн. человек, то к выборам 1987 г. их уже насчитывалось почти 3 млн.
Число мелких предпринимателей в обрабатывающей промышленности возросло с 62 тыс. в 1979 г. до 106 тыс. человек в
