Княжну неожиданно пробило на понимание происходящего. Императрица банально была пьяна. И пьяная — не контролировала что говорит.
— 'Да она небось думает, что я теперь своя. Точнее, вся, с потрохами — её?' — обрадовалась про себя княжна.
— 'Она же пьяная!'
Пошатывающаяся, весьма характерная походка Императрицы не оставляла ни малейшего сомнения в истинных причинах подобной откровенности. Это было интересно и сулило определённые перспективы. И это надо было использовать.
— 'Дура! — сердито подумала княжна. — Напилась перед серьёзным разговором'.
— 'Пьянь! Алкоголичка!'
В этот момент княжна как никогда была близка к провалу своей торговой миссии, настолько ей вдруг стало противно и неприятно общество молодой, пьяной Императрицы.
— 'Интересно, — княжна неприязненно рассматривала что-то ещё говорившую ей ящерицу, на что она уже практически перестала обращать внимание, — этот серо бурый цвет её кожи подтверждает фантазии некоторых наших биологов о происхождении мыслящих яшеров? Или от современных земноводных ящериц, в изобилии водящихся и доныне в пустынях на других континентах, или от тех что находят до сих пор в тропических болотах?
— А конкретно эту особь — как произошедшую от ящерицы гуаны. А что, — мысленно хмыкнула она. — Фамилию Гуа Ду вполне можно перевести как — гуана дура. А Сухая — как сухая дура.
— Тогда, что мы имеем?
— Сухайя Гуа Ду? Или же — ну и дура же ты, сухая ящерица! — внезапно развеселилась княжна.
— Есть, правда ещё и другая трактовка одной части её фамилии Гуа — гуано. Или, проще говоря — птичье дерьмо.
— Что ж, — продолжила она мысленный диалог сама с собой. — Это даже лучше. Ещё точнее и ещё более сочное выражение её нынешней сути'.
— Так это, значит, и есть человеческая женщина, Глава возрождённого клана Бурой Медведицы?
Княжна поторопилась оборвать собственные мысли, испугавшись что они явственно выступят на её лице. Всё же опыта умелого царедворца, по лицу которого никто, никогда ни о чём не догадается у неё было недостаточно. Так что следовало остеречься. Если, правда, она не хотела с первым же визитом в Империю раз и навсегда испортить вроде как налаживающиеся хорошие отношения между их странами.
— Значит это тот самый клан, что доставляет вам наибольшее безпокойство? — тихо переспросила княжна, внимательно рассматривая портрет своей бывшей лучшей подруги, которая ещё совсем недавно готова была сделать для неё все самое невозможное. Сама, добровольно, по одной её только просьбе.
— Что? — Императрица, бросила на неё пронзительный, внимательный взгляд. — Никак признала знакомую?
— Да нет, — ни на минуту не задумываясь, отказалась княжна, слегка качнув отрицательно головой. — Просто никак не могу поверить, что кланом имперских ящеров управляет простой человек. Да к тому же ещё и женщина.
— Ты ещё меньше поверишь, милочка…,
Княжну явственно передёрнуло от столь явно демонстрируемого панибратсва. В этот момент она как никогда близко была к провалу своей миссии. Но на её счастье, пьяная Императрица этого не заметила.
— Ты не поверишь, если я тебе скажу, что там хозяйничает и эта медведица. И клан тот не даром так называется. Ни одно дело там не делается без одобрения этих двух, — раздражённо кивнув на портрет, отвернулась она в сторону.
— А это очень плохо. Союз зверей, людей и ящеров, противоестественен, — глухо заявила она. — Такой союз неуправляем, а значит, для меня, как Главы Империи — опасен.
— Это ничего, что я раскрываю перед тобой все наши тайны, — насмешливо посмотрела она на княжну.
Лёгкий холодок предчувствия смерти пробежал у княжны по спине. Следовало быть крайне осторожной.
— Даже не понимаю, как я повелась на эти их подарки, — не дождавшись ответа, Императрица раздражённо покачала головой. — Да и сама посуди, — повернулась она к княжне, невольно как бы жалуясь. — Ну разве можно было отказаться от столь чудного напитка, да ещё в таких больших количествах. Сто литров настоящей водки. Самой глубокой очистки, — покачала она безнадёжно головой. — Ну разве можно было от такого отказаться? А потом ещё и десятилитровый бочонок орехового нектара, — снова расстроено покачала она головой. — Этого, как они его называют, коньяка.
— Да они купили всех моих советников с потрохами. Не успела я очухаться, как они уже получили все положенные документы, да ещё и с моею же подписью. Что теперь делать, ума не приложу, — вопросительно, с тайной надеждой, посмотрела она прямо в глаза княжны.
— 'Ждёт от меня помощи, — пронеслась у княжны в голове мысль. — И вполне понятно какой.
— Хочет моими руками убрать их. Хочет чтоб я подрубила сук богатства, на котором сижу. Хрен ей по всей морде!'
— Не знаешь, — Императрица недовольно мотнула своей мордой. — Вот и у меня никто теперь не знает. Так что приходится терпеть подобное безобразие. Пока, — тихо и с затаённой злобой пробормотала она себе под нос.
— А это кто? — хриплым голосом, как будто у неё сжало горло, едва выговорила княжна, неожиданно остановившись перед каким-то портретом.
— А, — бросив мрачный взгляд на портрет, Императрица остановилась рядом с ней. — Ещё одна наша крупная недоработка. Тот самый барон о котором мы столько говорили — барон Сидор де Вехтор, — медленно, чуть ли не по слогам, прочитала она надпись внизу картины. — Ещё один человек во главе одного из наших кланов. К тому же ещё и дворянин. Совсем непорядок.
— Что-то их слишком много в последнее время развелось, — недовольно покачала она головой. — Это, считай, уже третий человечишка, что за последние полгода выбился в Главы наших кланов. И тоже не дурак, как и оба предыдущих. Догадался не явиться на представление. Умный, а может, кто и посоветовал. Случаем не знаешь, кто? — пронзительно посмотрела она на княжну.
— Нет, — констатировала она с сожалением. — Но, правда, откупился. Видела бы ты, каких он мне огромных раков прислал, — поражённо покачала она головой. — Ни у кого нет таких огромных, да к тому же ещё и живых, — довольно заявила Императрица, невольно самодовольно вскинув голову. — Вот уж угодил, так угодил, шельмец. Этот, ничего, — безмятежно махнула она рукой, — пусть живёт, проныра этакий. Да и кланчик то у него, так себе, плёвенький. Повыбитый, — насмешливо прищурила она свои глаза. — Это раньше он был знаменит своими инженерами, врачами да математиками, да и числом был изряден весьма.
— Целый Имперский легион бывало выставлял, — задумчиво проговорил Императрица, вспоминая что-то из прошлого.
— А теперь от него мало что осталось, — довольно хохотнула она, поворачиваясь и направляясь обратно, откуда они пришли. — Проредили его изрядно, чтоб не высовывался, — гулко рассмеялась она в пустой галерее. — А теперь они и сами раскололись то ли на две, то ли на три части. Причём большая часть, как мне доложили, была продана в рабство.
— А третий? — остановила её княжна, даже не двинувшись с места, когда Императрица вздумала покинуть галерею.
— Это в смысле второй, что ли? — медленно обернувшись, внимательно посмотрела на неё Императрица. — Ну что ж, — отвернулась она от княжны в другую сторону, — пойдём, покажу и этого портрет. Этот был не такой интересный. Он просто много отборного жемчуга прислал. Целых двадцать штук. Только мне, — внимательно посмотрела она в глаза княжны. — Так что, как ты понимаешь, к нему так же у моих бывших советников не возникло никаких вопросов, — скривилась она.
— Из-за этих ваших людишек, мне приходится постоянно теперь менять своих советников, — мрачно пробормотала она. — Стоит только к одному привыкнуть, так сразу менять приходится. Продажные больно, — тяжело вздохнула она, снова недовольно поморщившись.
