улыбкой Корней развёл широко руками. — Ну виноват, не сказал сразу. Никак не мог поверить что Генрих Угрюмый Молчун это и есть Генрих фон Гарс — нынешний Правящий Герцог такого ублюдочного места как баронство Гарс.
— Я и имени то его тогда толком не знал. Так, были какие-то невнятные слухи что он настоящий барон, причём древнего, знатного, но обедневшего рода. И что к нашему отряду наёмников он тогда из-за какой-то несчастной любовной истории только и прибился. Но я в детали не влезал, да и личная жизнь рядового наёмника мало кому интересна.
— А как имя от вас услыхал, так прям и засвербило. Так и захотелось проверить тот или не тот. Вдруг это мой старый дружок.
— Проверил, — хмуро буркнул Сидор, не глядя на Корнея.
— Зато когда разобрались, тут уж он нам сильно помог.
От снова лучащегося натуральным счастьем лица Корнея можно было буквально зажигать спички.
— И лошадей выбрал получше, и табун нам лишний пригнал. Целых три тысячи голов. Элиты.
— Как ты и хотел, Сидор.
Сидящий верхом на походном барабане мрачный Сидор, схватившийся обоими руками за поникшую голову, никак не походил на счастливчика, получившего всё что он хотел. Скорее, на полностью отчаявшегося человека, в самой последней, безнадёжной стадии отчаяния.
— Ну знал ты его раньше, ну и ладно, — обречённо покачал Сидор головой. — Я и до этого знал, что у тебя была бурная молодость. Сейчас лишний раз в этом убедился. Ну и что.
— Меня другое в отчаяние приводит. Если не сказать что в бешенство, — буквально прорычал он.
— Нахрена ты брал последний табун. Он же не был оговоренный.
— Вот и послал бы своего Генриха нах…й!
— Там же лошади ниже ста пятидесяти, а то и двухсот золотых за голову нет. Куда нам таких дорогих? Нахрена столько? Это же целых три тысячи голов. А всего восемь тысяч лошадей! — снова схватился он за голову в отчаянии. — Куда нам столько?
— Что пять, что восемь — разница невелика, — сухо возразил Корней. От излучаемого им ещё пару минут назад веселья не осталось и следа. — А другого такого удобного случая разжиться элитными лошадьми у нас не будет точно.
— Ладно, — тяжело вздохнул Сидор.
Он уже понял что разговаривать с этим упёртым аборигеном было безполезно. Если только не назвать его так, как тот себя вёл.
— 'Баран!' — так и хотелось честно, от всей души дать чёткое определние поступку Корнея. Но тут же занывший огромный фингал, честно заработанный им в попытке побить этого матёрого рубаку, сразу напомнил ему что руки наспускать не стоит. Как и язык, впрочем тож.
— Зайдём с другого боку. Может быть хоть это ты поймёшь.
— Где деньги Зин?
— Чё? — с любопытством посмотрел на него Корней. Идиоматическое выражение землян пулей просвистело мимо его сознания. Он видел что Сидор от него что-то хотел, о чём спросил, но не понимал.
— Какой Зин? — с любопытством глянул он на него. В глазах его очень явственно отразилось безпокойство о Сидоровом душевном состоянии. — Ты об чём?
Тяжело вздохнув, но понимая что сам виноват со своими ностальгическими закидонами, Сидор с очередным душераздирающим вздохом принялся объяснять.
— Я о другом тебя спросить хочу. В лоб! Чтоб тебе было понятно.
— Где мои деньги?
Корней сразу поскучнел. Вся весёлость и уверенность его мгновенно куда-то пропала.
— 'Ага! — довольно отметил про себя Сидор. — Чует кошка чьё мясо съела!'
Однако, понимание Корнеем того что он натворил, ничего в произошедшем не меняло.
— На покупку лошадей ты должен был потратить всего пять тысяч золотом. Точнее жемчугом, — тут же поправился он. — Максимум — десять. Ну, двенадцать, если уж совсем бы попались хорошие лошади.
— А ты?
— Ты со своим племенным коневодством умудрился потратить всё что у нас было. Весь наш выделенный на это годовой закупочный бюджет. Полтора миллиона золотых.
— Целых полтора миллиона!
— Золотом!
— Всё!
— Всё до последней монетки, до последней жемчужины. Всё ты впендюрил в этих элитных кобыл.
— Нахрена! — опять сорвавшись, заорал Сидор в полный голос.
— На что я теперь буду покупать многопильные пилорамы для наших строящихся новых лесопилок? Для целых трёх строящихся будущих лесопилок? На продаже досок с которых мы бы потом озолотились.
— На что я закуплю гидравлический пресс для Лёхи? На что я куплю станки и большой паровой молот для новой кузни братьев Трошиных, что затеяли строить Вася с Лёхой?
— А шлифовальные станки для оптики, что с меня который месяц требует Марк?
— Где наши будущие зрительные трубки, то бишь прицелы? То бишь бинокли?
— Под хвостом у твоих кобыл?
— Нахрена ты брал последний табун? Четыреста тысяч золотых! — в отчаянии Сидор схватился за голову. — Ну хотя бы не это. Я бы хоть как-то выкрутился. Хоть по минимуму.
— Хоть что-то!
— Ну теперь мне понятна та поспешность с которой несчастного Димона погнали на Правый берег к амазонкам, посмотреть на месте ли наши жемчужницы. Фактически на гарантированную смерть.
— У нас оказывается уже элементарный кризис с деньгами. У нас оказывается больше нет денег!
— Вообще!
Про то что денег полно и что поход Димона на Правобережье никак не связан с мифическим отсутствием у них капитала, Сидор благоразумно промолчал. Надо было добить Корнея чтобы тот почувствовал свою вину.
Чаз-з-з!
Судя по ухмыляющейся, довольной, безмерно наглой роже Корнея, врал Сидор совершенно напрасно. Или, скорее всего неумело. Но главное — безполезно. Тому всё было пофигу! Корней был на коне! Его несло!
— Нам что теперь, продавать твои табуны, чтобы хоть как-то поправить дела? — упорно гнул свою линию Сидор, хотя давно уже понял что всё напрасно. Он уже проиграл. Оставалось только хоть отвезти душу и поругаться всласть.
— Молчишь? Ну, молчи молчи. Растратчик!
— Я тебе больше скажу. Ты со своим дружбаном Генрихом своей гиперактивностью фактически ввергли нас в войну. И это уже несомненный факт.
— Вы с Генрихом все племенноводческие хозяйства Амазонии ограбили? Или ещё что-то осталось? Как ты там сказал, — горькая улыбка на миг перекосила его лицо. — 'По остальным хороший задел сделан?'
— Мать, мать, мать…
Совершенно расстроенный Сидор замолчал на долгие две минуты.
— Выговорился, — угрюмо проворчал Корней. — А теперь послушай меня.
— Поверь мне, Сидор. Я знаю что говорю.
— И ты мне прекрати тут за голову хвататься, — сердито цыкнул он на совершенно расстроенного Сидора. — Генрих когда узнал для кого лошади, чуть ли не в лепёшку расшибся. Он все связи свои поднял. Он всех на уши поставил. Он на корню скупил и погранцов амазонок, и дорожный патруль, всех! Чтоб ни
