неуверенного постукивания. — Да входи же, — уже совсем раздражённо заорал профессор, недовольный тем, что его перебили, а за дверью никто так и не откликнулся.
— Да кто там такой глухой, — теперь уже недовольно рявкнул Сидор, когда и после третьего раза, дверь не открылась.
Остановив направившегося было к входной двери профессора, Сидор не спеша, достал отложенный на угол стола свой арбалет и, спокойным, ясным голосом, в котором не осталось ни капли усталости, медленно, тщательно выделяя каждое слово, выговорил:
— Входи, или буду стрелять. И если думаешь, что с такого расстояния, я не прошибу насквозь эту хлипкую дверцу, то кто бы ты там ни был, ты ошибаешься. Считаю до трёх. Раз, — начал он отсчёт…
— Не надо, — раздался голос из-за двери. — Это мы с Головой, — раздался из-за приоткрывшейся двери неуверенный голос Старосты. — Хоть дверка у вас и не чета прежней, — уважительно глянул он на дубовую створку двери, толщиной не менее шестидесяти миллиметров, — но для твоей любимой стрелялки, Сидор, это так, на раз плюнуть. Наслышаны-с.
В медленно распахнувшуюся дубовую дверь протиснулось щуплое тельце необычно тихого Старосты с видневшимся за его спиной Городским Головой. Осторожно просочившись в широко распахнутую дверь, они оба застыли у порога, как два памятника самим себе. Настороженно окинув быстрым взором помещение, они, тем не менее, не двинулись с места, пока не дождались реакции от присутствующих на своё неожиданное появление.
Немного ошарашенные не сколько поздним появлением, как самим фактом неожиданного появления столь нежданных в данном месте лиц, первым прореагировал на них Сидор:
— С каких это пор ты стал таким вежливым, — с удивлением глядя на необычное поведение Старосты, поинтересовался он у него, откладывая в сторону и разряжая арбалет. — В последнюю нашу встречу здесь, в этой же самой землянке, ты вёл себя совершенно по-другому.
— Всё течёт, — облегчённо переводя дух, заметил Староста, неторопливо проходя в комнату и устраиваясь за столом, — всё изменяется, — медленно проговорил он, уставившись на чешуйки, в хаотичном порядке разбросанные по столу, каким-то задумчивым и заинтересованным взглядом.
— Ты бы хоть сапоги снял, — недовольно заметил ему профессор, посмотрев на лужу, натёкшую с его грязных сапог на пол. — У нас прислуги нет и убираться самим приходится.
— Конечно, конечно, — сразу же подхватился Староста, вскакивая из-за стола и чуть и не бегом бросаясь к входной двери, по пути старательно наступая на свои же грязные следы.
— Так, — мгновенно остановил его Сидор, когда он пробегал мимо него, — живо положил сюда всё, что взял, — протянул он раскрытую ладонь к Старосте, насмешливо глядя ему прямо в глаза.
— Хреновый из тебя шпиён, господин Староста, — с усмешкой добавил он, глядя как тот, тяжко и душераздирающе вздыхая, чуть ли не со слезами на глазах, ссыпает ему в руки горсть чешуек, которые умудрился таки стащить со стола. — И ту, что в карман сунул, не забудь, — безжалостно добил его Сидор, откровенно ухмыляясь.
— Ну вот, — проговорил он, когда окончательно, подчистую обобранный Староста, застыл у двери, глядя на них с профессором жалобными глазами. — Сейчас пересчитаем окончательно, и будем разговаривать, — добавил Сидор, устраиваясь за столом и начиная неторопливый пересчёт чешуек, лежащих на столе.
— Вроде сходится, — заметил он, закончив пересчёт и глядя на так и мнущихся у входной двери Старосту с необычно молчаливым Городским Головою.
— Ну присаживайтесь, чего уж там, — пригласил он их, аккуратно складывая чешуйки в какой-то подвернувшийся под руку туесок.
— Итак, господа, — обратился он к ним после того, как они, тщательно вытерев обувь, чинно прошествовали к столу и, немного помявшись, устроились за ним. — Чем могу быть полезен? — поинтересовался у них Сидор, переглянувшись с молчаливым профессором.
— Мы к вам, собственно говоря, пришли с претензией, — начал немного погодя Голова. — Даже, можно сказать, с претензией к одному только профессору.
— Ну, нельзя же так, — неожиданно взорвался он. — За последние пару месяцев, вы, профессор, перебили у нас в городе уйму народа. Люди недовольны.
— Люди, или шпиёны, говоря языком нашего Сидора, — поинтересовался профессор, с усмешкой посмотрев на шарахнувшегося от слова 'шпиён' Старосту.
— Шпионы, шпионы, — раздражённо отмахнулся от него Голова, недовольно посмотрев на Старосту. — Никто не спорит, что они шпионы. Ваша доказательная база, профессор, просто безупречна. Чувствуется академический подход. Но ведь, помимо вас, господа, есть же интересы и других кланов, которым надо иметь под рукой живых шпионов. Мало ли у кого, какие предпочтения. Мало ли кто чего хочет довести до сведения противника. Вы же их просто уничтожаете. Дошло до того, что в городе не осталось ни одного известного нам шпиона. Я признаю, конечно, что нами была допущена ошибка, когда мы обязались информировать вас обо всех известных нам разведчиках, особенно ящеров и амазонок. Но ведь есть же и наши друзья из других городов. Их то за что?
— За то, что они параллельно работали практически на всех, кто вам, даже теоретически мог быть известен, — усмехнулся профессор.
— Васятка, — крикнул он в полуоткрытую соседнюю дверь, — а принеси ка мне мою картотеку.
— Не надо, — хмуро протянул Голова, бросив недобрый взгляд на вошедшего в комнату Васятку, держащего в руках ящичек с какими-то записями. — Мы вам на слово верим. У вас, профессор, всегда всё в порядке. Да и у помощничка, Вашего, — снова бросил он на Васятку косой, нехороший взгляд, — слава недобрая образовалась. Но уж в чем, в чём, а в обмане, мы вас не обвиняем. Мы просим только не чистить наш город такими ускоренными темпами, а то мы не успеваем приспосабливаться.
— Учтите профессор, — покосился Голова на него. — Если дело и дальше так пойдёт, то мы отзовём собственное разешение на ведение вами подобных дел. Учтите это, — уже с откровенной угрозой в голосе заметил он.
— Да и ещё, — кивнул он на внимательно его слушавшего Сидора, — дошли до нас слухи, что у вас появилась какая-то необычайно крепкая кольчуга. Хотелось бы посмотреть, а то, если понравится, и заказать для Города парочку.
— А чего же парочку, — удивлённо поднял брови Сидор. — Заказывайте сотню, другую. А то и вообще, пару тысяч. А если так уж понравилась, то вообще, оденьте и свои дружины в наши брони. Мы для своих то, всегда скидку сделаем. А уж на опт то, обязательно.
— Да вот, — замялся Голова, — нам бы посмотреть на них в действии, так сказать. Всё-таки, стекло, это не металл. Как они себя в бою поведут надо бы ещё посмотреть, а потом, мы, может, и подумаем. А сейчас, хотя бы парочку. На пробу, так сказать.
— Ага, — понимающе кивнул головой Сидор, — лично для себя, так сказать. Непробиваемую броню. Ну что ж, — задумчиво покачал он головой, — интерес ваш понятен, но в данный момент ничего вам ответить мы не может. Всё, пока в стадии экспериментального производства и разработок. Так что, обещать ничего невозможно. Но как только мы определимся и с объёмами, и со всем прочим, то первым рассмотрим ваше предложение.
— Ну что ж, — сказал, подымаясь, Голова, — нас это тоже устраивает. Ждём вашего предложения. Но особо, старайтесь не затягивать, а то лето уже на дворе. Скоро амазонки опять полезут. И брони ваши придутся как никогда кстати.
Подождав, пока за уходящими гостями закроется плотно дверь, и за нею стихнут удаляющиеся шаги, Сидор перевёл взгляд на ухмыляющихся профессора с Васяткой и поинтересовался:
— Ну и? — спросил он, поудобнее устраиваясь за столом. — Там было триста двадцать три штуки, — ткнул он пальцем в сторону туеска с чешуйками. — А сколько их на самом деле?
— Да кто ж его знает, — неуверенно почесал в затылке Васятка. — Кто ж их считал-то.
— Ну да, — раздражённый Сидор мрачно чертыхнулся. — Вот и гадай теперь, спёр Староста чешуйку, или же я у него всё отобрал, — расстроено покачал он головой.
— Да ладно тебе, — махнул рукой профессор. — Чего ему одна эта чешуйка даст. Вот если бы он их пару тысяч украл, тогда совсем другое дело. Из них и бронь, и кольчужку можно было бы собрать. А из одной то, — безразлично махнул он рукой. — Толку то от неё, чуть.
