Только вот от осознания того, что на него работает лучший специалист города, Сидору было не легче. Густой, ровный ковёр ярко зелёной осоки, скрывающий под собой ровный, тонкий слой воды, покрывающей всю купленную им поверхность 'сенокосов', было совсем не то, что ему надо. Ему нужны были луга, чтобы иметь возможность накосить там достаточно сена для своего будущего табуна. А лугов-то, за которые он заплатил, как раз и не было. Была какая-то затопленная речная луговина, полузаросшая кустарником, хаос завалов из каких-то топляков по руслу протекающей посередине его земли небольшой речки, да какие-то непонятные невысокие, одинокие холмы по краям участка, с которых при желании можно было накосить полтора, два стожка плохонького сена. Вот и всё!
Так что получить с этих 'заболоченных лугов' что-то приличное, можно было и не мечтать. Если только не провернуть одну намеченную им афёру, о которой никто даже из своих ещё не знал.
Вообще же, как его старательно уверял вчера Голова, им ещё жутко повезло. И это вообще оказалось настоящим чудом, что и такое то место нашлось. Так что он настоятельно советовал их компании не кочевряжиться и поторопиться с этой покупкой. Короче, брать что дают, да побыстрей. А то и этого могло бы завтра не быть.
И, как вынужден, был сам себе признаться Сидор, не так уж он был и неправ. Действительно, спрос на частные торговые причалы в портовом заливе города был постоянен, даже несмотря на их достаточно высокую стоимость, а предложений к продаже фактически не было.
Только вот встало оно Сидору, это 'выгодное' место, ровно в двадцать раз дороже, чем он первоначально думал.
И теперь, с отчётливым чувством подступающей к горлу злости, он думал как бы немного отыграться на городских властях за такое к себе паскудное отношение. Чтоб впредь неповадно было.
Следующие несколько дней Сидор, вместе с весёлыми ушкуйниками, которым до смерти надоели опостылевшие тренировки в Корнеевской учебке и прочии военные игрища, которыми их сверх меры загрузил атаман, весело ворочали топляки в заливе, расчищая в место под свою собственную пристань в Северной Гавани.
Название городскому портовому заливу, до сих пор отсутствующее, они придумали сходу. Отныне это была Северная Гавань. В пику Южной, возле Корнеевского полигона.
Ушкуйники искренне обрадовались предоставленной возможности немного поразмяться в ином деле, и теперь уже Сидор сам проклинал всё на свете, регулярно яростно растирая сводимые от дикого холода руки. Мужики без дела на берегу не сидели и пустые лясы не точили. А место их будущего причала оказалось на удивление богато студёными, бьющими откуда-то со дна ледяными ключами. Поэтому находиться долгое время в холоднющей воде было настоящим мучением. Тем более несколько дней подряд.
— Нет, Сидор, ты мне скажи, — поинтересовался у него Кузьма, ещё один зам атамана Паши по матобеспечению.
Плюхнувшись устало рядом с ним на землю, и тяжело переведя дух после того, как они вдвоём с Сидором только что выволокли очередной тяжеленный топляк на берег, он устало переспросил.
— Всё же ты мне скажи, — который уже раз не отставал он от почему-то в этот раз мрачного, молчаливого Сидора. Требовательно пихнув того в бок, он настойчиво повторил: — Скажи ты мне, друг мой ситный, накой хрен нам надо это водолазное дело. У вас же есть медведи всякие разные на это.
— Вот пусть они и корячатся. Им за это кормёжка нехилая идёт. А мы-то чего? — недоумённо посмотрел он на вспотевшего, как мышь, и не менее него усталого Сидора. — Накой надо-то углублять дно этого грёбаного залива, расчищая по нему широченный канал от глубокой воды и до места нашей будущей стоянки?
— Натуральные две версты, — раздражённо покосился он себе за спину на мутные, взбаламученные воды портового залива.
— Да мы до этого места на своём ушкуе спокойно бы и раньше прошли. Даже до того как дно этого залива принялись расчищать. Ну, правда, может быть пару раз по днищу корябнуло бы. Так и что?
— Нахрена корячиться то?
Уже по одному этому вопросу было понятно что энтузиазм, овладевший было первоначально ушкуйниками от смены рода деятельности, безследно иссяк.
Сидор молча усмехнулся. Объяснять что-либо было ещё рановато. Главная рыбка пока ещё не клюнула.
— А теперь-то уж, как немного узкий канал к причалу по дну разгребли и подавно ни к чему. Зачем дальше то горбатиться. Есть уверенных три метра глубины и хватит, — продолжал дальше возмущаться Кузя.
— Тем более что у нас нет и пока не предвидится более здоровых судов.
— Или есть? — прищурив правый глаз с хитрецой посмотрел он на Сидора.
— Давай! Колись! — пхнул он его локтём, хитро ухмыльнувшись. — Небось задумал уже морскую лодью у амазонок стырить? Так ты давай! Мы все только за!
— Нагадить этим тварям сам Бог велел.
Сидор, медленно повернув к нему голову, откровенно скептическим взглядом насмешливо посмотрел на не менее усталого Кузю. Немного помолчав и подумав он негромко проговорил:
— Здесь у нас будет торговый причал. Свой собственный. Здесь мы будем разгружать лошадей, за которыми совсем скоро соберёмся ехать.
— Потом расчистим глубокий канал здесь в заливе, а там и дальше по протокам к реке пробьём. А дальше до Лонгары протянем. Вот и будут непосредственно к самому городу большие торговые корабли заходить, те, что пока ходят только по Лонгаре. Возможно даже морские лодьи заходить к нам будут, если осадка позволит.
— Ну, большой торговый корабль это что-то типа большой морской лодьи, — пояснил он. — Только что в основном по морю ходит.
— Сейчас же сюда до города только мелкие ушкуи забираться могут, типа ваших с Пашей, да им подобные небольшие, мелкосидящие в воде лоханки.
— А все большие купеческие лодьи вынуждены разгружаться во Рвице. А там ни причала нормального нет, ни залива под порт пригодного. Да и до города оттуда потом товары приходится долго тащить. Или вдоль берега на телегах с волокушами, или на малых лодьях с перегрузкой.
— Ну да ты и сам знаешь, что это за геморрой, — устало проговорил Сидор.
— А вот раньше, лет двадцать тому, говорят совсем по иному было. Говорят, раньше глубины в реке и в этом самом заливе, где мы сейчас возимся, были чуть ли не под двенадцать метров, а местами и до двадцати доходило. А есть сведения что и до сорока метров глубины тут были. Да и сама Каменка была шире, не было ещё у неё столько мелких проток.
— А тут на месте нынешнего портового залива, говорят, раньше вообще бездонное озеро было. Это потом русло реки гульнуло, залив илом затянуло, а само русло Каменки по старицам окрестным разбросало.
— И вместо обычных двенадцати метров в реке стали глубины в два, редко в три метра, не считая совсем уж редких омутов с глубинами до пяти, шести метров. И не более того. Про появившиеся перекаты я вообще помолчу, — махнул он рукой.
— И что? — удивлённо посмотрел на него Кузя. — Нам то что за дело до этого? Почему мы одни корячимся на этой долбанной реке, мокнем в этой холоднючей воде, когда она оказывается всем нужна. Что-то я здесь не вижу ни одного кланового ворота рядом, чтобы вместе с нами таскал топляк из залива. А вот пользоваться потом, очищенным руслом, захотят все.
— Оно тебе надо?
— А проход будет только наш и только до нашего причала, и только нами сделаный, — не заметив что делает, Сидор устало размазал грязь по щеке.
— Деньги брать буду, — мрачно огрызнулся Сидор, бросив на Кузю недовольный, сердитый взгляд. — Со всякого корабля с глубиной осадки более трёх метров, буду брать деньги, чтоб неповадно было. А то ведь ты прав, — усталый Сидор окинул широкую гладь залива мрачным, хмурым взглядом. — Везде только наши с медведями копаются, а никого из других кланов нет как нет.
