Не получилось с этим, тогда подойдём к нашему делу с другой стороны.
Если ты, конечно, согласна на меня поработать.
Наклонившись к ней поближе и дождавшись ответного согласного кивка, он ещё больше понизил голос и заговорил:
Как ты, думаю, знаешь, мне появляться в Западных баронствах, особенно на Стрые и в низовьях Лонгары, после некоторых известных нам событий не стоит. Но именно в тех местах у меня для тебя и будет одно важное дельце.
Есть у меня дружок один, Пашка, атаман наших ушкуйников. Ты наверняка должна про него знать, личность он у нас известная. Пропал где-то в низовьях Лонгары ещё до начала событий с перегоном лошадей и разгромом вашего войска. Грешат на Подгорную княжну, что она, мол, ручку приложила, но ничего достоверно неизвестно.
Так вот какое к тебе будет задание. Отправляйся обратно к себе домой и попробуй поговорить со своими. Может кто-нибудь тебе чего скажет. Кто-то что-то где-то видел, кто-то что-то слышал. Потом, пройдись по княжествам и баронствам в устье Лонгары. Может там чего знают. Прошерсти работорговцев. У тебя наверняка связи ещё остались. В общем, делай что хочешь, но найти нам нашего атамана и всю его банду. Или самих ребят, или достоверные сведения об их судьбе.
По времени не ограничиваю, в деньгах тоже. Но, как ты понимаешь, тянуть не стоит. Мало ли что с ними стряслось. Мы и так слишком долго ждали, пока они сами появятся.
Сидор неуловимым, скрытным движением достал из-под плаща небольшой мешочек с чем-то тяжёлым, и незаметно передал амазонке.
Здесь, деньги на первое время. Двести золотых, под отчёт.
Тут всё. И твоё жалованье за девять последних дней этого месяца со следующим включительно, и на предварительные расходы: найм корабля, команды и на прочее разное. Как у нас говорят — трать смело и ни в чём себе не отказывай. Важен результат.
В конце каждого текущего месяца постарайся найти оказию и отослать коротенькое письмецо в магистратуру этого города на имя торговца, такого-то. Имя ты знаешь, не скрывай ни имён, ни титулов, меньше будет у местных интересу совать в письмо свой нос.
Заметив высоко удивлённо поднявшиеся брови амазонки, с фальшивым сожалением покивал головой.
Да-да. Что поделаешь. Жизнь тяжёлая такая. Приходится вот таким недостойным дворянина способом зарабатывать себе на жизнь. На тоненький кусочек дешёвого белого хлебушка с толстеньким слоем чёрной дорогущей икры. Что поделаешь, что поделаешь…
В письме прямо ничего не пиши, — мгновенно переходя на деловой тон, холодно продолжил он. — Только, так, мол, и так, то-то и то-то. Не получится написать или появятся конкретные, проверенные сведения, появись сама. Повторяю, в письмах — никакой конкретики, никаких имён. Ничего за что можно уцепиться. Не надо давать повод заинтересоваться обычной торговой перепиской местным господам из тайных контор. А то они дюже здесь любопытные, даже кабатчиков по своим интересам подбирают.
Поэтому в письме только общие фразы, типа — нашла, не нашла, знаю, не знаю, и им подобные. Пусть читают, повышают собственную грамотность. А как только появится что-то конкретное, договаривайся о месте встречи. Я сразу пойму, что ты действительно что-то накопала.
Не получится встретиться, тогда встреча переносится ровно на месяц, на то же место. Не будет меня, будет кое-кто другой, но тоже знакомый тебе человек. Ты его узнаешь. Сама не подходи, подойдёт он, когда сочтёт нужным. Тогда постарайтесь встретиться так, чтоб никто нас с тобой не связал. Или ограничься перепиской.
Денег на поиски не жалеть. Кончатся эти, будут ещё. Важен результат.
— Решено?
Дождавшись молчаливого, ответного кивка, удовлетворённо кивнул головой, собираясь подняться.
— Постой, — остановил его тихий голос амазонки.
Странные нотки, хорошо расслышанные им в голосе амазонки, заставили барона внутренне напрячься.
— Раз уж я теперь на тебя работаю, то хотелось бы сразу предупредить.
Амазонка некоторое время не сводила с барона внимательного, оценивающего взгляда.
— Тут в городе разговоры всякие слышно было последнее время, о некоем бароне, старой, известной фамилии, который позорит дворянское имя, торгуя своим титулом. Ну, слышал, наверное, есть тут такая практика, когда торговый народ нанимает дворянина и тот, прикрываясь своими дворянскими льготами, якобы торгует, не платя налоги местным властям. А на самом деле торгуют нанявшие его торговцы, прикрываясь дворянским именем.
Про то, КАК подобная практика не нравится какому-либо нищему магистрату, все доходы которого составляют торговые платежи с местной ярмарки, я говорить не буду. Наверняка сам знаешь, а не знаешь, так ещё будет время узнать, — усмехнулась амазонка.
Хуже другое. Если местным властям это и не нравится, то ничего сделать они не могут, потому и молчат. А вот с самим местным дворянством дело обстоит совершенно обратным образом. Всё их благосостояние держится исключительно на том, что им верят на слово. И просто под одно честное слово дворянина они могут проворачивать любые сделки на любые суммы. Подчёркиваю, — амазонка прервалась, пронзительно глядя ему прямо в глаза. — Здесь, в отличие от западных баронств, всё благосостояние местного дворянства держится исключительно на честном слове дворянина. Поэтому любого, подчёркиваю, любого из своей среды, замеченного в чём-либо предосудительном, На ИХ ВЗГЛЯД, — выделила она голосом, — они убьют. Причём, способы выбирать не будут.
Их кредо в таком случае: 'Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы'.
И поскольку моё благосостояние и моё честное имя теперь напрямую связано с честным именем некоего барона, — амазонка, замолчав, несколько раз медленно подкинула на ладони переданный ей мешочек с золотом. — Я бы посоветовала тому барону озаботиться слухами, распускаемыми про него, скажем так…, недоброжелателями, — кривая ухмылка исказила её губы.
Судя по этому мешочку и по тому, с какой лёгкостью ты расстался с такой большой суммой, и по тому, что я, лично я о том бароне знаю, дело обстоит совершенно обратно, но…, - амазонка несколько раз молча, подкинула глухо звякнувший мешочек. — У местного дворянства может быть свой взгляд на это дело. И поверь мне, в средствах решения своих проблем они здесь не смущаются. Так что, поберегись. Ты мне теперь нужен богатый и здоровый, — усмехнулась она.
И ещё, — медленно проговорила она. — То, что скажут человеку, работающему на уважаемого члена местного общества, никогда не скажут представителю того, кого посчитают недостойным. Даже за деньги. Даже за ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ деньги, — ещё более понизив голос, подчеркнула она.
Ни сказав, ни слова, барон медленно кивнул головой, глядя прямо в глаза амазонке, и неторопливо поднявшись, быстро вышел из трактира. На столе остались забытая им кружка тёмного Ключевского, к которой он так и не притронулся.
Когда спустя какое-то время кабатчик вспомнил о посетителе и выбрал минутку посмотреть в ту сторону, никого уже за столом не было. Лишь в углу стола стояли две пустые большие кружки из-под тёмного Ключёвского.
— 'Видать, всё же договорились. А может, и нет, — проскочила в голове кабатчика ленивая, вялая мысль. — Главное, что не у меня. Жаль! Нечего теперь будет в отчёт вставить для Тайного Кабинета'.
За всеми перемещениями и контактами амазонок в городе была установлена тайная, тщательная слежка. И то, что ему нечем толком отчитаться, на миг расстроило кабатчика. Всё же, сообщи он хоть что- либо о состоявшемся разговоре, получил бы малую денежку из магистрата. А так, оставалось только сожалеть об упущенной выгоде.
Проблемы обнищавших, вышедших на панель амазонок, для магистрата не представляли интереса.
Знаменитый во всей местной округе и мало кому известный за её пределами, город ружейников, кузнецов и мастеровых Желязна Гура был мерзкий город. Даже не город, так — городок.
