— Ого?!
Маска безстрастности невольно лопнула, как только она окинула первым, самым поверхностным взглядом, представленный ей весьма подробный и детальный, как оказалось, список.
— А эти вот цифирки…., - невольно срываясь на грубость, резко ткнула она куда-то в середину листа своим пальцем. — Эти вот цифирки, напротив каждого пункта, это, надо так понимать, цена?
— Она самая, — с довольной миной на лице, согласно закивал тот головой. — Она родная.
— Не жирно ли будет? Или, как говаривают в наших краях: 'А рожа не треснет?'
— Фу! — сморщившись в недовольной улыбке, Голова раздражённо заворочался в своём кресле. — К чему так грубо? Но раз Вы ТАК спрашиваете, то ТАК ЖЕ Вам и отвечу. Нет! Будет не жирно. И рожа не треснет. А будете и дальше разговаривать в подобном тоне, уважаемая Марья Ивановна, то 'цифирки', как Вы только что небрежно выразились, могут и дальше похудеть. Упасть, так сказать, в номинале.
— Скажем…, - задумался он, лукаво глядя на Машу. — Ещё на один нолик.
Маша, брезгливо подняв представленную ей бумажку за уголок, небрежно помахала им в воздухе.
— А если я не согласная?
— А что, у Вас есть выбор?
Продай! Продай хоть что-то. Хоть кому-нибудь. А нам верни наши деньги. Только не завтра, не послезавтра, не после — послезавтра, а сейчас. Сию минуту! Немедленно!
Время вышло, — усмехнулся понимающе он, глядя на молчащую Машу. — Шесть часов пополудни. Время!
Не дождавшись от неё никакого ответа, он, молча, покачал осуждающе головой.
— То-то и оно. За два последних дня никто у тебя, Машка, ничего не купил. Ни за эту цену, ни за большую. А значит и цена эта последняя, нравится она тебе или нет. Значит, по ней и считать будем.
— Всё-таки, один единственный вопрос, Голова, вопрос на засыпку. Чем же это Мы Вам так досадили, что Вы пошли на фактический разгром нашего банка и всей нашей компании.
— Марья Ивановна!
Казалось, заговорив вслух, ожила статуя, настолько неожиданным был раздавшийся рядом голос Старосты.
— Первое. Банк не ваш, банк городской. Общий, если вам так лучше понятно. И у вас в нём лишь только доля и отнюдь не самая большая. Была, — криво усмехнулся он.
— И у нас действительно нет к Вам претензий, как к специалисту. Но мы крайне недовольны Вашим способом ведения дел.
— Эти Ваши выплаты…, - недовольно поморщился он. — Мало того, что Вы этим нарушаете сложившийся в городе уровень оплаты труда, но Вы обособились от своих товарищей…
— Под товарищами, Вы понимаете естественно только себя, — ледяным тоном перебила его Маша.
— Маша, Маша, — осуждающе покачал тот головой. — Ну зачем же ты так! Совсем не обязательно. Но хотелось бы, чтобы вы не забывали своих старых товарищей и приняли нашу посильную помощь. Ну, хотя бы в этом Вашем, как оказалось, столь прибыльном предприятии в землях Империи.
— Ах, вот оно что, — задумчиво протянула Маша. — Вот, значит откуда ноги растут.
— Значит, Вам не даёт покоя наша экспедиция в земли ящеров и Приморье, доходность сего дела.
Сцепив руки перед собой, она откинулась на спинку кресла и задумчиво посмотрела на сидящих перед ней представителей самых богатых людей города.
— Скажем так, Маша, Мы были бы совсем не против профинансировать вашу очередную экспедицию. Или…, принять некоторое участие в ней, — осторожно, тщательно подбирая слова, вступил в разговор Голова, делая особый акцент на слове 'очередную'. — С соответствующим разделением последующих прибылей.
— При этом мы понимаем, что весомая доля в прибылях должна принадлежать Вам, Вашей компании, как первооткрывателям, но и наше посильное участие требует соответствующего поощрения.
— Угу, — задумчиво покачала головой Маша. — Первые два дня, пока не разберётесь что и как, а дальше пока уже сами не сможете перехватить вожжи. Потом нас в сторону, а сами на коне. Знакомо.
— А чтоб мы не шибко трепыхались, вы решили нас немного придавить, как кошка мышку. Чтобы мы были на переговорах, так сказать, посговорчивее, погибче.
— А что же вы сразу не пошли к нам и не сказали, что у Вас есть в этом деле интерес? — вопросительно подняла на них взгляд Маша. — Что ж вы честно, прямо не подошли?
— А вы бы вот так сразу и согласились? — скептически хмыкнул Староста. — А то мы вас, Марья Ивановна, не знаем. Вы же всегда на особицу. Всегда сами, всегда одни. Что ты, что ваш профессор, что Корней, что… некие Сидор с Димоном, — Староста осторожно покосился на Изабеллу. — Да и согласись, условия будущего соглашения в данном случае диктуем всё же мы. Поэтому пришлось пойти на кое-какие издержки.
— Это, доведение простой домашней свары, чуть ли не до вооружённого всегородского конфликта вы называете 'кое-какие издержки'? — Маша, возмущённо сверкая глазами, раздражённо заворочалась в своём кресле.
— Это целиком ваша вина.
Голова, снова включаясь в разговор, сердито постучал пальцем по столу.
— Никто из нас не собирался и не собирается доводить дело до вооружённого столкновения. Это всё лично Ваша инициатива по раздуванию конфликта. Подняли панику, устроили в городе бучу. Привлекли на свою сторону ящеров. Объявили о наборе в городе добровольцев. Вооружили бывших пленных амазонок….
— Кстати последних, потрудитесь обратно ввести в положенный им статус, — перебил его раздражённым голосом Староста. — Нам в городе не хватает только полусотни амазонок, вооружённой вашими стараниями до зубов, — невольно покосился он в ту сторону террасы, где стояли только что упомянутые особы, вооружённые своими страшными, дальнобойными луками. — В общем, как завертели, так и изворачивайтесь. Сами вооружили, сами и разоружайте. Но это даже не обсуждается!
— Да, Маша, — согласно кивнул Голова, — это обязательное условие любого нашего соглашения. Любого! И оно действительно, не обсуждается. В городе не должно быть вооружённых амазонок. Тем более в таком числе. Пятьдесят лучниц! — возмущённо зашипел он, понижая голос, чтобы его невозможно было услышать на противоположном конце террасы. — Это мы уже проходили, и к чему подобная глупость приводит, тоже прекрасно уже знаем. Так что потрудитесь первым же делом избавиться от них.
— Вот так вот и избавиться? — задумчиво проговорила Маша, пронзительно глядя на него.
— Вообще-то у нас с ними договор о найме и я не вижу никаких причин его нарушать.
— Надеюсь, требование городских властей? Убрать! Это достаточно веская причина? — с открытой угрозой в голосе тихо поинтересовался Голова.
— Оо-о. Как мы быстро и легко скатываемся от улещивания до угроз, — насмешливо хмыкнула Маша. — Но сей вопрос можно будет решить и потом. Сейчас же давайте вернёмся к вашим предложениям.
— Итак, Маша, — снова мгновенно преображаясь, Староста расплылся в широкой улыбке.
Словно волшебник, он извлёк откуда-то из глубин своего сюртука два свёрнутых в тугие, стянутые разноцветными ремешками небольших рулона. Неторопливо раскатав на столе перед ней меньший из рулонов, он аккуратно прижал края дорогого, даже на один только вид, недешёвого пергамента специальными канцелярскими грузиками, поданными ему Головой.
— Всё в двух экземплярах. Этот…, - небрежно махнул он в сторону раскатанного на столе пергамента. — Договор о ликвидации нашей оставшейся части уставного капитала, оформленный в полном соответствии с уставными требованиями. Этот же…
Любовно покачав в руке даже по виду намного более тяжёлый и толстый по объёму рулон пергамента, он осторожно развернул его и с удовольствием на лице посмотрел на написанный текст.
— Это, Наш с Вами будущий новый договор. Здесь прописано всё. И то, что ты остаёшься в старой должности управляющего Нашим банком, Бог с тобой золотая рыбка, служи, — усмехнулся
