— Лошадей, как вы знаете, у меня много, а людей мало.
— Опять врёшь, — тяжело вздохнул кузнец. Посмотрев на травника и дождавшись его молчаливого согласного кивка, он нехотя, с сожалением тоже согласно покивал головой. — Ладно! — хриплым голосом согласился он. — Бери мою платформу, пользуйся, и бери всё его сено. Деньги за то и другое ребятам в кузне передашь. За платформу пару монет, а за сено…., - кузнец замолчал, не сводя с Сидора задумчивых глаз. — За сено, пожалуй, деньги отдашь после его продажи. Себе возьмёшь две десятины. Одну за доставку, другую за продажу. Письмо о том, сейчас мы тебе черканём.
Сунув руку за пазуху, кузнец достал оттуда клочок тонкой бересты и быстро на нём что-то нацарапал.
— Передашь моим дома, — протянул он письмо Сидору.
Думаю, так оно лучше будет, — насмешливо посмотрел он на него. — Зачем тебе здесь его сено продавать, задёшево, когда ты можешь продать его там, за Камнем, дорого.
И тебе прямая выгода, и нам, в нынешних условиях, любая денежка не помешает.
Всё? — усмехнулся он, выжидательно глядя на Сидора. — Или ещё чего скажешь?
Внимательно посмотрев на мрачно ухмыляющегося кузнеца, Сидор с задумчивым видом предложил:
— Возвращаясь к вопросу о деньгах.
— Ещё на пару минут вас задержу, не торопись, — поторопился успокоить он раздражённо вскинувшегося было Травника.
— Как я понимаю, колоссальная сумма долга в три с лишком сотни золотых вас особо не смущает. И даже, догадываюсь почему.
— Надеетесь, изумруды продать, — понимающе кивнул он головой. — Переберётесь через горы и там, в Приморье продадите.
— Так зачем вам продавать там, давайте я куплю ваши камни здесь, на месте.
— Цены у тебя низкие, — хриплым басом оборвал Сидора Травник. — Нас они не устраивают.
— А повышать их мне нет резона, — невозмутимо отозвался Сидор. — Недавно вот столкнулся с тем, что некоторые камни, которые сразу внешне и не отличишь, иначе как по цене изумрудной пыли и не продают. Рассыпаются при обработке. Так что, то ж на то ж, оно и выходит.
— Подумайте. По старым ценам камней, пусть даже и тех, что потом при обработке рассыпятся пылью, на сумму в триста четырнадцать тысяч я бы у вас купил. Пусть небольшая прибыль, но всё ж.
— Ты бы купил, — усмехнулся понимающе Кузнец. — Да мы вот не продаём.
— Ладно, — внешне безразлично пожал Сидор плечами. — Не получилось, бывает. Попытка — не пытка.
— Но если потом всё же, передумаете, то где-то недели через две-три найти меня вы сможете в городе Кязим, там, за горами. Отсюда, к юго-западу будет. Совсем рядом с Басанрогом.
— Где? — ахнул кузнец. — Ты ничего не перепутал? Где мы и где тот город. До него же месяца два отсюда добираться, если не вдвое больше.
— Я там буду через пару недель, вместе с твоим сеном. Может, чуть позже. Если захотите, там же сами и займётесь его продажей. У тебя оно лучше выйдет, — хмуро уточнил Сидор, покосившись на Травника. — У меня своих дел полно. Ещё и с телегой переростком разобраться надо.
— В крайнем случае — подождёте. Там, в городе есть наши ребята, они вас примут.
Ухмыльнувшись, Сидор кивнул мужикам, прощаясь, и скоро вся троица разбежалась в надвигающихся сумерках.
Обратно в крепость Сидор вернулся один и уже глубоко затемно, и тут же угодил в самую гущу устроенных обозлёнными посадскими жителями в крепости беспорядков,
Вернувшиеся с поля питомника бывшие там участники событий, рассказали остававшимся в крепости о провале их Великой Мечты, и все они дружно двинули в единственный в крепости кабак, отмечать Гибель Большого Светлого Будущего. Набравшись там основательно выставленного по такому горестному случаю дармового пойла, они уже через пару часов были в невменяемом состоянии и ещё через час пришли к выводу, что виноват во всём, конечно, барон, а, следовательно, надо пойти и набить ему морду.
Предложение разгромить его усадьбу, большинством пьяных голосов было решительно отвергнуто, поскольку все прекрасно были осведомлены о том, что никакой усадьбы у того ни в крепости, ни рядом с ней нет. Одна лишь жалкая комнатёнка в полуразваленном доме, который к настоящему времени только- только слегка подлатали и не более. И что это убожество никак не стоит того, чтобы на неё борцы за справедливость обращали внимание.
Жилища у многих, даже недавно поселившихся возле крепости людей, были намного лучше и богаче обставлены, чем та жалкая сидорова конура с облупленными и до сих пор так до конца и не оштукатуренными стенами. Поэтому было признано, что она недостойна внимания. Но вот самому ему следовало бы обязательно набить морду. Дабы в другой раз так подло не разрушал Великую Светлую Мечту.
И разогретая дармовым спиртным толпа двинулась к коменданту, дабы он дал ответ, куда делся барон, которому надо набить морду, потому что он…. И далее по тексту.
Правда, с походом к коменданту с самого начала дело не заладилось, поскольку комендант, предупреждённый об идущей к нему толпе, собрал всех егерей, бывших под рукой в крепости и устроил толпе форменное мордобитие прямо под окнами своей комендатуры.
И тут сказалась выучка, приобретённая егерями за время сурового обучения у Корнея и последующих регулярных курсов повышения мастерства в Приморье. И ещё то, что хоть и небольшое, но абсолютно трезвое и сбитое железной дисциплиной воинское подразделение столкнулось с разрозненной, хаотичной толпой чуть ли не вусмерть пьяных мужиков.
И огромная толпа буянов, по числу раз в пять превышающая жалкую цепь выставленных против них егерей, буквально за полчаса была жестоко побита и рассеяна по крепости, где она тут же принялась громить баронское имущество там, где только могла до него добраться.
Большинство егерей из крепости в свободное время и сами участвовали в создании этого кедрового питомника и сами пострадали. И прекрасно были осведомлены, как впрочем, и все остальные, что Сидор вообще не имеет к этой истории с кедрачом никакого отношения. Поэтому, обвинения толпы в адрес барона возмутили и разозлили их. Тем более что его якобы вина, косвенно падала и на них, как на его подчинённых. Ну а когда разбежавшаяся толпа занялась поджогами уже их собственного имущества, крича, что это собственность барона, терпению гарнизона окончательно пришёл конец.
То есть ко времени, когда в надвигающихся сумерках ничего не подозревающий Сидор вернулся обратно в крепость после долгих и трудных переговоров с кузнецом и травником, там уже царила тишь и благодать. Только чадили, догорая несколько подожженных штабелей досок, складированных возле готовящейся к восстановлению крепостной стены, и догорала угловая башня, в которой от случайной искры сгорели огромные запасы сена, заготовленного травником на продажу.
Причём здесь запасы трав их же товарища, никто из поджигателей ничего внятно ответить не мог, поскольку большинство из них до сих пор находилось в невменяемом состоянии. Те же, от кого можно было хоть чего то добиться, клялись и божились, что ничего подобного не делали, и что только идиот может поджечь собственное имущество их же своего товарища. И они сами вообще ничего не понимают, как такое вообще могло произойти. Так напиться, чтоб пойти громить своих же собственных товарищей, это было непонятно. Никто ничего не понимал.
Комендант, разозлённый всей этой историей, приказал взять под арест кабатчика, допустившего раздачу безплатного спиртного и фактически подтолкнувшего толпу на неспровоцированный бунт. И теперь в подвале единственной, оставшейся неповреждённой башни, шёл допрос главного подозреваемого в подстрекательстве и организации бунта.
Положение сильно осложняла бумага, найденная при нём. Подписанная первыми лицами Городского Совета, она подтверждала его право вести собственное расследование всех происшествий на всех территориях, входящих в зону влияния города Старый Ключ. Так что выходило, что арестовывать его он как бы не имел права.
Помимо этого у него неожиданно оказался ордер на арест двух человек из крепости, травника и
