просто экономически невыгодно. Чтобы подлость и невыгодно — возможна ли подобная модель хотя бы каком-то приближении? Или когда кому-то перед сном нашёптывают о величественном и прекрасном будущем человечества. Говорят, что и твой вклад имеет значение, что он нужен. И мягко спрашивают: что сегодня для завтра сделал готовящийся погрузиться в объятия морфея человек? Это принуждение — пожалуй да, потому как наш взятый для примера объект вовсе не заказывал вдохновляющих речей перед сном. Более того: не подозревает о них — получается скрытое манипулирование. Если манипулирование не зло то во всяком случае очень-очень плохо. Хочется получить результат, но не нравятся методы достижения его. Пожалуйста дайте мне всё сразу и я возьму это чистыми руками в белоснежных перчатках без единого тёмного пятнышка. — Ваня озадаченно поскрёб подбородок. В бездну эти этические проблемы. На самом деле всё просто: есть то, что есть. Ты хочешь то, чего хочешь. Вопрос только в том чем готов пожертвовать для осуществления своих желаний: временем которое мог бы потратить на развлечение, временем которое мог бы провести с любимыми людьми, своими иллюзиями, годами своей жизни, своей честью, и совестью. Путь потерь бесконечен, однако теряя одно всегда приобретаешь другое.
Автобус резко повернул, стоящая рядом женщина, навалилась на Ивана.
— Простите.
Ваня ответил: — Ничего страшного, если бы красивые девушки падали на меня хотя бы один раз в день я был бы счастливейшим человеком.
Её щёки успели вернуть естественный цвет. Капюшон откинут — в автобусе относительно тепло, едва ли минус десять. Стрельнула глазами, но видя, что приятного вида мужчина погрузился в размышления и не собирается продолжать знакомство, вернулась к разговору с подругой. Он смотрел в окно. Там от остановки к остановке двигался город. Совсем не похожий на Петербург. Втрое моложе, заснеженный. Промёрзший, но не до конца: за толстыми стенами сохраняется тепло. Ближе к ночи зажгутся миллионы огней. Строители всё на свете сравнивают с постройкой дома. Живёшь как будто надстраиваешь этаж над этажом. В воспитании детей самое большое значение имеет крепкий фундамент. Иногда нужно разрушить старый дом, чтобы на его месте возвести новый. Стоит ли удивляться, что и живому сердцу строители легко находят профессиональную аналогию. Снаружи холодно, а за толстыми стенами: тепло и свет.
Если не выключили отопление и не перерезали проводку, разумеется.
Женщины рядом продолжали болтать. Переговаривались они не понижая голоса потому игнорировать посторонний шум получалось всё хуже. Вздохнув, Иван невольно прислушался к разговору. Та, которую при повороте прижало к Ване жаловалась на сына.
— … восьмой класс, а ума как у пятилетнего. Купила костюм: чёрные брюки, чёрный пиджак, голубая рубашка. Он в нём просто красавец. Муж ворчал, что не прочно, да и не греет особенно. Зато посмотришь со стороны и глаз не отвести. Думала для младшеньких что-нибудь подобное подобрать, но запретил. Говорит: не хочу чтобы дети замёрзли. Лёнька неделю в костюме проходил. Нормально: живём около метро и школа возле метро, замёрзнуть не успеешь. Точнёхонько через неделю, день в день, организовался у них в школе субботник. Был бы он запланированным так подобрала бы что-то заранее. Так эти обормоты сами решили после школы уборкой снега заняться. Ни сменной одежды, ни перчаток.
— А учителя? — перебила вторая.
— Учителей даже в известность не поставили. После занятий не разошлись, а поехали к деду Тосе.
Собеседница удивилась: — Какому деду?
— Те не знаешь- отмахнулась рассказчица: — Живёт в трёх дворах от нас закоренелый холостяк. Старичок крепкий, дворником подрабатывает. Раньше сильно пил, но потом завязал и уже который год ни капли в рот.
— Да, многие завязали- согласилась подруга, отчего-то вздыхая: — А почему его Тосей зовут?
— Всегда так звали. Старик бодрый, да что-то приболел. Спрашиваю своего: — Чего вас туда понесло, чай улицы за недельку в снегу бы не утонули. А если бы утонули так другие дворники расчистили. — Мой, представляешь, отвечает мол деда Тося никого не желал пускать к себе на участок. Всё сам хотел. У них, то есть у дворников, вроде как соревнование у кого чище и красивее. И правда Тося с полмесяца назад по квартирам ходил, спрашивал не умеет ли кто из льда резать. Понимаешь, хотел в центре двора ледяного коня поставить. И поставил же, двое мужиков каких-то откликнулись. Но не об этом.
Я спрашиваю: — Зачем лезли, если вас не просили. — Лёнька мой говорит: — Деда Тося гордый, он сам всё хочет. Что теперь и не помогать, если человек не просит? — И глазами своими большими хлопает. Глаза у него цвета предгрозового неба, от мужа.
В общем весь класс завалился к Тосе. Старик рассказывал: силком отняли лопаты и прочий инвентарь. Девчонки чай заварили, печенье с собой принесли. Значит мальчишки пошли снег чистить, а девчонки остались в Тосиной каморке прибираться и хозяина лечить. Тося заходил, ругался: к кровати чуть не привязали — говорит — пока честное слова не дал, не отпускали. Но это он так ругался, для вида. Сильно тронут был старик, только и выспрашивал не нужно ли что-то, а то он мигом достанет. Вроде и в школу благодарить ходил. То есть не благодарить, а просто спасибо сказать
Только костюм порвался совершенно. Лёнька промёрз не хуже того ледяного коня. Домой пришёл натурально синим, я чуть было в обморок не хлопнулась. Хорошо хоть простуды больше нет. Посидел часик в ванной, чаю напился и следующим утром как новенький. Только в старом в школу идти пришлось. Ладно бы тем закончилось, купили новый и все дела. Но нет, наотрез отказывается. Повернёшься- говорит, а там уже рвётся. Какой красивый был в этом костюме, просто загляденье. Да разве втолкуешь.
— Попробуй втолкуй- согласилась вторая: — Возьми мою Надю. Доктором хочет стать. Говорю: посмотри вокруг. Болезней толком кроме старости не осталось. Пока картошку чистишь сегодня руку порежешь, завтра только шрамик останется. Все доктора без работы сидят. Лучше в инженеры иди, только и видишь: тут конструктор требуется, там программист. Сыр в масле так не катается. А она возражает: — Перед тем как к звёздам тянуться нужно самих себя изучить и понять. Сыр она не любит. Причём здесь любит- не любит. Четырнадцать лет, ума никакого.
— А мой младший… — подхватила первая.
— Боже мой- подумал Иван и вышел на первой остановке. Поднял воротник, противопоставляя ветру жёсткую кожу. Остановка была на площади. Четыре дороги вели в четыре стороны. «Площадь Станиславского» прочёл Иван. Времени предостаточно, но бродить по городу уже надоело. Поднявшийся ветер прогоняет с продуваемых улиц вынуждая искать тепло и закрытые пространства. Заметив неподалёку кафе, Ваня поспешил туда. Закрылась за спиной стеклянная дверь. Если бы он задержался на улице хотя бы на пять минут, то увидел бы как у обочины резко затормозила белая, словно снег, машина. С заднего сиденья вышли двое молодых парней и не сговариваясь направились к ближайшему жилому дому. Водитель остался в машине. Мотор продолжал работать, готовый в любой момент крутануть колёса и унести железный экипаж.
Двое прошли мимо стеклянной двери. Ваня в то время заказывал молоденькой официантке запечённое в духовке мясо под сыром и картошкой. Если бы задержался на улице и целеустремлённые молодые люди встретились с ним, то дальнейшая история пошла бы совсем другим путём. Если бы Ваня поднял голову, разглядев сквозь стекло мелькнувший профиль, то и тогда ещё не наступившее будущее изменилось бы. Правда совсем не так, как в первом случае. Но к чему перебирать не случившиеся события. В нашем мире многое зависит от случая. Но упорство и терпение способны пересилить почти любую случайность. Потому не станем заострять внимание на оставшихся за гранью вероятности событиях.
Приняв заказ, официантка ускакала к поварам. Ваня задумчиво разглядывал свёрнутые трубочкой газеты: решая выбросить ли их или в ожидании заказа проглядеть ещё раз. Вышедшая из автомобиля цвета снега парочка замерла перед дверью подъезда. Запертая на кодовый замок дверь успешно игнорировала устремленные взгляды. Подумаешь взгляд, дверь могла выдержать всё что угодно, кроме баловства местной детворы.
Ветер дул в спину. Не слишком удачное место для длительного ожидания. Но ждать долго и не пришлось.
— Скоро уже-? спросил один.
— Сорок семь секунд назад вышел из квартиры- сказал второй — Должен появиться примерно… сейчас.
