выйдут столетия, а свернешь — края окажутся на удивленье близки к середине! Получалось, что мои, Валькины, Нютины черты характера как-то связаны с разбойником Кудеяром и вообще с тем, что обозначает сложное слово «менталитет»...
Наконец я попала в родной подъезд. Мне хотелось сразу же зайти к Вальке с предложением включить в дело бабу Тосю, но я знала, что бабка рано ложится спать. К тому же дома в этот час бывала Валькина мать, а при ней обсуждать вопрос не стоило. Не то чтобы она стала нам мешать, но я, наверное, немного ее стеснялась. Да и моя мамочка уже пришла домой и могла волноваться, где я.
Но все-таки ей придется подождать лишние десять минут. Мне надо заглянуть на чердак, проверить, есть ли бомжи. В прошлый раз я разрешила двоим остаться на ночь, так вот не навели ли эти двое полный чердак товарищей? В таком случае очищать территорию будет еще неприятнее, чем обычно, — после разговора с Иларией о том, что люди должны помогать друг другу. Но все неприятное лучше делать сразу. Зато потом я смогу уже не думать о чердаке, а проведу весь оставшийся вечер с мамочкой.
Возле последнего этажа я, как всегда, затаилась. И сразу услышала — кто-то плачет, тоненько, но навзрыд. Женщина либо подросток — вот каких, значит, бомжей мне сегодня придется гнать! Ну и тяжела ты, солдатская служба! Мой взгляд уперся в дверь бывшей Нютиной квартиры, а ныне мастерской одеяльных бизнесменов: этим-то можно не считаться с законом, они дали взятку и думать себе не думают, что заниматься производством в жилом доме запрещено. А я должна гнать несчастных бомжей, представляющих куда меньшую угрозу пожарной безопасности...
Но каково же было мое удивление, когда, выйдя из-за угла, я обнаружила на нижней ступеньке чердачной лестницы Нюту! Да, ту самую пропавшую неизвестно куда мою школьную подругу, которая семь лет назад продала бизнесменам свою квартиру! Ту самую, напротив которой и находилась лестница на чердак...
— Нюська! Это ты или не ты?
— Мальвина! — Она подняла залитое слезами лицо, и даже в тусклом чердачном освещении стало видно, насколько подруга изменилась. Конечно, семь лет — это срок, но почему к двадцати пяти годам человек должен становиться таким потрясающе худым и бледным?! Страшно сказать, Нюта была похожа на мертвеца...
— У тебя что, туберкулез? — сходу ляпнула я первое пришедшее в голову.
— Нет, наверное, — вздохнула Нюта. — Хотя не знаю, я ведь давно не проверялась! А там были такие условия... Ты вот сейчас спросила, Мальвина, я это или не я... А мне самой непонятно!..
— Что тебе непонятно: ты это или не ты? Перестань кивать, Нюська, не то я подумаю, что ты сбежала из психлечебницы!
— Хуже. В психлечебнице лечат, а там здоровых делают больными. Я знаю, что мне недолго жить, но я хочу умереть дома... в своей квартире, где жила до всего этого ужаса!
— Подожди, Нюта, я не понимаю... Где ты жила до сих пор? И кто тебе сказал, что ты скоро умрешь?!
— А разве не видно? Я насквозь больная, Мальвина, не знаю, туберкулез это или еще что-нибудь! А где я была до сих пор... в Церкви Праведных, разве ты не знаешь?
— В церкви?! — еще больше удивилась я.
— Это секта, она так называется... Я попала туда почти сразу, как мы кончили школу. Бабушка тогда болела, но она могла бы еще пожить, если б не я... если бы не это мое желание — уйти в секту!
— Ты не послушалась бабушку?
— Понимаешь, меня убедили, что там людям открывается истина. Вот я и стала бывать в секте все чаще, а бабушка переживала и в конце концов умерла.
— После этого ты продала квартиру... а деньги отдала в секту?
— Естественно. А потом уехала из Москвы... вместе с «братьями и сестрами».
— Куда ж вы поехали? — тихонько спросила я, боясь еще сильнее разбередить рану.
— Далеко. В один городок в Сибири, почти деревню... Мы там жили... — Нютино бледное лицо вновь исказилось гримасой плача, я села рядом с ней на ступеньку и прижала ее, трясущуюся, к себе — туберкулез так туберкулез, какая разница! И насколько же она была легкой, в ней, наверное, не набралось бы и тридцати килограммов. Ясно, как они жили в этом самом маленьком городке, раз им даже есть не давали, а вкалывали они наверняка под завязку. А ведь Нюта с детства была слабенькой...
