переносили эмиграцию…».
Вместе с тем, продолжали углубляться идейные разногласия. Раскалываются не только большевики, но и меньшевики. Они группируются вокруг различных печатных органов. Крайние ликвидаторы (фракция А.Н. Потресова и В.О. Левицкого) издают журналы «Наша заря» и «Дело жизни», умеренные ликвидаторы- центристы (фракция Ю.О. Мартова, Ф.И. Дана и П.Б. Аксельрода) продолжают издавать «Голос социал- демократа», Плеханов в конце 1910 года в Париже начинает сотрудничать в «Рабочей газете» (в которой печатался и Ленин), в том же Париже выходит и одноименная газета группы «Вперед», а в Вене Л.Д. Троцкий продолжает издавать свою «Правду».
Итак, левые большевики обвинили Ленина в предательстве большевизма. Человек, чье имя до сих пор ассоциировалось исключительно с большевизмом, человек, стоявший у истоков большевизма, его родоначальник и теоретик вдруг пошел на компромисс с Плехановым. Для подобного поведения были необходимы серьезные мотивы. Были ли они у Ленина? В чем был смысл его поведения? Неужели сходство в решении тактических вопросов оказалось для Ленина настолько важным, что он переступил через все обиды и былые (весьма серьезные) разногласия?
Можно предположить, что Лениным в этот период двигала все та же логика шахматиста. Находясь под огнем критики «левых большевиков» (продолжавших пользоваться определенной поддержкой в России и располагавших крупными суммами), будучи весьма зависимым от примиренцев (доминирующих в заграничных структурах партии и весьма тяготеющих к объединению всех разрозненных групп в единое целое), Ленин предпочел объединиться с Плехановым, чье мировоззрение считал наиболее близким к своему собственному пониманию марксизма. Кроме того, неопределенность ситуации (вера в близость революции угасала с каждым днем) заставляла подумывать о длительном сотрудничестве с европейской социал-демократией, в которой постепенно завоевывала популярность позиция «центра» во главе с Каутским. Плеханов был своим среди «центристов». Компромисс помогал выжить в этой ситуации. Однако можно ли утверждать, как это делают некоторые исследователи, что большевизм в эти годы умер, а всех большевиков (имелись в виду Ленин, Каменев и Зиновьев) можно было разместить на одном диване? Разумеется, это заблуждение. Ленин в области политики был способен на смелые прагматические решения, но и в России, и в эмиграции сохранялись люди, чьи настроения отвечали принципам раннего большевизма. При любом резком изменении ситуации в России партия большевиков имела все шансы вновь так же резко увеличить свою численность (что и произошло в 1917 году). В самой России сохранялся костяк профессиональных революционеров, продолжающих вести партийную работу как в легальных, так и в нелегальных формах. Большевизм после раскола не умер, и последующие события доказали это.
Ленину необходима была консолидация тех сил, которые продолжали считать идеи раннего большевизма своими, и, в то же время, не ушли к левым большевикам. Речь идет о людях, примкнувших к партии в годы революции. Ленин считал необходимым убедить их в правильности своего видения задач и целей, возникших в новой ситуации. Для этого весной 1911 года и была создана школа для рабочих (фактически — для молодых партийных работников) в Лонжюмо под Парижем. Из 18 слушателей 10 были большевиками-ленинцами, 1 — «впередовцем», 4 — «меньшевиками-партийцами», двое не входили ни в какие фракции, а один был польским социал-демократом. Ленину (а он был основным лектором в этой школе) необходимо было не только доказать преимущества сочетания нелегальной и легальной работы, но и показать преемственность постулируемых им идей по отношению к идеологии раннего большевизма. Большевизм не отказался ни от программы-минимум, ни от программы-максимум, заявленных на Втором и Третьем съездах партии, он просто адаптировал некоторые положения этих программ к реальной ситуации.
Разумеется, подобная позиция была несовместима с идеологией группы Мартова, Дана и Аксельрода, продолжавших выступать за блокирование с либеральной буржуазией и организацию «единой оппозиции» самодержавию.
И Ленин приступает к размежеванию. Русского бюро ЦК к этому времени не существовало (его члены были арестованы в России), а Заграничное бюро ЦК (ЗБЦК) контролировалось ликвидаторами. В конце мая 1911 года из ЗБЦК выходит (вместе с кассой) единственный большевик среди членов ЗБЦК, и, одновременно, его секретарь Н.А. Семашко. Меньшевики поднимают скандал, на что большевики никак не реагируют. В июне 1911 года в Париже состоялось совещание членов ЦК РСДРП, находящихся за границей. На совещании отсутствовал только бундовец Ф.М. Ионов. Ленин, выступая на этом совещании, заявил, что ЦК не может выполнять свои функции в данной ситуации. Необходима общепартийная конференция. Создаются Заграничная организационная комиссия (ЗОК) и техническая комиссия (ТК) по созыву конференции. Мартов и Дан выходят из редакции «Социал-демократа», не признавая решений июньского совещания. В сентябре появляется Российская организационная комиссия (РОК), в которой главную роль играли С. Орджоникидзе, И.И. Шварц и С. Шаумян. И хотя большинство членов этой комиссии были арестованы во время совещания в Баку в сентябре 1911 года, процесс размежевания был запущен.
14—17 (27–30) декабря 1911 года в Париже собирается совещание заграничных большевистских групп, созванное по инициативе Парижской группы содействия «Рабочей газете», на котором был создан Комитет заграничной организации (КЗО) РСДРП. В него вошли Н.К. Крупская, Н.А. Семашко, М.Ф. Владимирский, И.Ф. Арманд, Н.В. Кузнецов («Сапожков») и В.Н. Манцев. Меньшевики-мартовцы не признали этот комитет. Фактически речь шла о создании чисто большевистского комитета — впервые после Четвертого (объединительного) съезда.
Следующим шагом стал созыв шестой конференции РСДРП в Праге в январе 1912 года, на которую приехали лишь большевики и двое меныпевиков-партийцев. Остальные (сторонники Потресова и Мартова, и некоторые меньшевики-партийцы) сочли эту конференцию, как и ее решения, незаконной и «узурпаторской». Плеханов, хотя и получил приглашение, на эту конференцию не приехал, сославшись на болезнь.
Пражская конференция обозначила собой новое обособление большевистской фракции в отдельную партию, но теперь уже большевики позволили себе говорить от имени всей социал-демократической рабочей партии, конференция была объявлена Всероссийской. Именно поэтому их и обвинили в «узурпаторстве». Один из участников этой конференции, А. Воронский, впоследствии писал: «С первого взгляда наше решение казалось узурпаторским и безумным. Из отчетов и докладов было видно, что мы представляем небольшие, разрозненные, почти не связанные друг с другом подпольные группы и кружки. Даже в таких городах как Одесса, Киев, Николаев, Саратов, Екате- ринослав наши организации насчитывали тридцать, сорок, изредка пятьдесят человек. У нас не было ни открытых газет, ни денег, нам не хватало работников, у нас отсутствовала интеллигенция… И мы брали на себя смелость объявить, что мы — единственный верный оплот грядущей революции»[249].
Резолюции Пражской конференции свидетельствуют о явной преемственности идеологии воссоздающейся партии по отношению к идеологии предреволюционного большевизма. Было заявлено, что главной задачей партии на выборах, как и будущей с.-д. фракции в самой Думе, является «социалистическая классовая пропаганда и организация рабочего класса». В качестве основных избирательных лозунгов были предложены главные положения программы-минимум («три кита»): демократическая республика, восьмичасовой рабочий день и конфискация всей помещичьей земли. В качестве организационной основы партии была заявлена нелегальная партийная ячейка, немногочисленная по составу, сформированная как по территориальному, так и по производственному принципу и окруженная сетью легальных рабочих организаций. Такая структура партии позволяла вести как легальную, так и нелегальную пропаганду, а, кроме того, в случае необходимости, была удобной для развертывания стачечной борьбы. Отдельная резолюция говорила о необходимости расширения с.-д. пропаганды среди крестьянства.
Содержание резолюций говорит о том, что Ленин продолжал рассматривать крестьянство и мелкобуржуазные слои городского населения в качестве потенциальных союзников рабочего класса в демократической революции, а саму демократическую революцию продолжал считать необходимым этапом в поступательном развитии событий. Но целью этой демократической революции виделось не Учредительное собрание и установление парламентской демократии (хотя такая возможность не исключалась), а создание системы «прямой демократии», в которой временное революционное правительство брало бы на себя функции нейтрализации либеральной демократии и подавления монархической контрреволюции. Подобное развитие событий, по мысли Ленина, не могло не привести к
