интернационализма на помойку истории.
Есть разные объяснения такого поведения. Многие объясняют это «легализмом» — психологической неспособностью отказаться от легальности во имя пропаганды антивоенных лозунгов. Кто-то говорит о прямом подкупе партийных верхов европейских социалистов. Не забыты и чисто психологические причины — понятия родины и патриотизма всплыли на поверхность и подавили все остальные идеи. Надо заметить, что в европейской социал-демократии идея «пролетарского интернационализма» никогда не пользовалась особой популярностью. Социал-
демократический реформизм к этому времени, по сути, мало чем отличался от буржуазного социал- либерально- го реформизма, а, следовательно, понятие свободы в нем было неотделимо от понятия собственности, материального благополучия. Европейская социал-демократия была вся пропитана духом буржуазности, поставив во главу угла здравый смысл обывателя. Этот здравый смысл и продиктовал европейским социалистам логику поведения — защищая отечество, ты защищаешь свой дом, свое благополучие, свою семью. Ведь и реформы — ради благополучия, и социализм — ради благополучия. Все логично.
Для Ленина крах Второго Интернационала — закономерное следствие его последовательного оппортунизма, измены революционному марксизму. Отношения между большевиками и Международным социалистическим бюро с 1912 года становились все напряженнее. В декабре 1913 года на сессии МСБ Розой Люксембург был инициирован вопрос об объединении РСДРП, причем она обвинила в расколе прежде всего Ленина. Именно тогда Каутский произнес свою знаменитую фразу о том, что старая социал- демократическая партия в России умерла, страшно возмутившую Ленина.
Накануне Первой мировой войны Исполком МСБ Второго Интернационала сделал последнюю попытку примирить большевиков и меньшевиков, созвав т. н. Брюссельское «объединительное» совещание всех групп и фракций РСДРП 16–18 июля 1914 года. Но большевики (в делегацию входили И.Ф. Арманд, М.Ф. Владимирский, И.Ф. Попов) отказались голосовать за предложенную К. Каутским резолюцию, в которой говорилось об отсутствии принципиальных разногласий между большевиками и меньшевиками.
Начавшаяся война и крах Второго Интернационала позволили Ленину перейти к активной пропаганде своих идей в среде европейской социал-демократии. Если верить воспоминаниям А.К. Воронского, Ленин подумывал о расколе в среде европейских социал-демократов с 1911 года.
Особенно его интересовали немецкие левые («А пора бы устроить среди немцев хороший раскольник и окончательно отмежеваться от реформистов»)[252]. Теперь сама ситуация предоставила ему эту возможность. В письме к А.М. Коллонтай в декабре 1914 года Ленин откровенно заявил: «Европейская война принесла ту великую пользу международному социализму, что наглядно вскрыла всю степень гнилости, подлости и низости оппортунизма, дав тем великолепный толчок к очищению рабочего движения от накопленного десятилетиями мирной эпохи навоза»[253].
На конференции заграничных секций РСДРП в Берне в феврале 1915 года было заявлено о желательности превращения империалистической войны в гражданскую. В резолюции конференции говорилось: «Больше, чем когда бы то ни было, верны теперь слова «Коммунистического Манифеста», что «рабочие не имеют отечества». Только интернациональная борьба пролетариата против буржуазии может охранить его завоевания и открыть угнетенным массам путь к лучшему будущему»[254]. Характерно, что в этот период Ленин все чаще и чаще апеллирует к Марксу, ибо интернационализм Маркса выгодно подчеркивает неуязвимость позиций самого Ленина с точки зрения верности постулатам основоположников. В то же время на Бернской конференции Ленину впервые пришлось столкнуться с появлением в среде большевиков новых тенденций, представителем которых выступил Н.А. Бухарин от лица т. н. «Божийской группы» (Елены Розмиро- вич и Николая Крыленко, живших в деревне Божи недалеко от Лозанны). Мировая война изменила расстановку классовых сил, — считал Бухарин. — Демократические лозунги утратили свою актуальность. Мелкий буржуа вряд ли пойдет за пролетариатом. Самой войной созданы все условия для социалистической революции. В то же время «Божийская группа» выступила против лозунга поражения России в войне. Бухарин считал, что можно обеспечить переход основных инструментов военно-государственного регулирования (включая хлебную монополию) в руки рабочих и без социалистической революции, хотя и не исключалась возможность превращения империалистической войны в гражданскую. Однако разногласия между Бухариным и Лениным не были принципиальными, в Берне по итогам конференции была принята компромиссная резолюция. Вот выдержка из этой резолюции: «Крах Второго Интернационала есть крах социалистического оппортунизма. Последний вырос как продукт предыдущей «мирной» эпохи развития рабочего движения. Эта эпоха научила рабочий класс таким важным средствам борьбы, как использование парламентаризма и всех легальных возможностей, создание массовых экономических и политических организаций, широкой рабочей прессы и т. д. С другой стороны, эта эпоха породила тенденцию к отрицанию классовой борьбы и к проповеди социального мира, к отрицанию социалистической революции, к принципиальному отрицанию нелегальных организаций, к признанию буржуазного патриотизма и т. д. Известные слои рабочего класса (бюрократия в рабочем движении и рабочая аристократия, которой перепадала частичка доходов от эксплуатации колоний и от привилегированного положения их «отечества» на мировом рынке), а также мелкобуржуазные попутчики внутри социалистических партий явились главной социальной опорой этих тенденций и проводниками буржуазного влияния на пролетариат»[255]. Поражение России в мировой войне было названо в резолюции «наименьшим злом».
К моменту появления на Бернской конференции Н.А. Бухарин уже пользовался определенной известностью благодаря теоретическим статьям в журнале «Просвещение» и газете «Правда». Однако его работа «Политическая экономия рантье» еще не была широко известна. Работа над этой книгой позволила Бухарину глубже узнать политэкономическое содержание австромарксиз- ма и, прежде всего, изучить труд Рудольфа Гильфердин- га «Финансовый капитал. Новейшая фаза в развитии капитализма». С. Коэн считает, что эта книга оказала большое и длительное влияние на Бухарина.
Бухарин принадлежал к группе московских большевиков «второй волны», выдвинувшихся в ходе первой русской революции. Появившись в эмигрантской среде в 1912 году, он сосредоточился на теоретической работе, очевидно, не случайно поселившись в Вене — центре австромарксизма.
К этому времени многие идеи австромарксизма уже приобрели популярность среди европейской социал-де- мократии. Философия раннего марксизма (с опорой на левое гегельянство) рассматривалась австромарксистами как метафизическая спекуляция. Макс Адлер и Отто Бауэр в своей интерпретации социальных процессов ориентируются на посткантианство, Карл Реннер апеллирует к махизму. И в том, и в другом случае акцентируется исторически преходящий характер социальных отношений и теорий, их отражающих. Отсюда делается вывод о том, что все время меняется и человеческое сознание, индивидуальные и групповые системы ценностей, которые влияют на интересы и запросы конкретной социальной группы или класса. Не отказываясь полностью от идеи революции, австромарксисты считали необходимой повседневную реформистскую работу на благо общества. Они высоко оценивали адаптационные возможности капиталистической системы. Именно эти идеи австромарксистов и привлекли внимание Бухарина.
Первая встреча Бухарина и Ленина состоялась лишь в сентябре 1912 года. Коэн считает, что темой их разговора, скорее всего, был Роман Малиновский — вновь избранный член ЦК. Бухарин был убежден в том, что этот человек — провокатор, Ленин же явно питал слабость к Малиновскому. Ленину импонировали его повадки «рабочего вожака», умение остро реагировать на ситуацию.
Уязвимость позиции Ленина в «деле Малиновского» — тема отдельного разговора. Важно то, что принципиальных идейных расхождений между Лениным и Бухариным в тот период не было, хотя Ленин и заблокировал попытку Бухарина и «Божийской группы» издавать газету «Звезда». Разногласия появились после Берна, где к Бухарину присоединился бывший анархист (ставший убежденным большевиком) Юрий Пятаков. Летом 1915 года Бухарин, Пятаков и Евгения Бош перебрались в Швецию, вскоре получив известность в социал-демократических кругах как «стокгольмская группа». С Лениным эту группу развел национальный вопрос. Стокгольмцы поддержали в этом вопросе точку зрения Розы Люксембург, выступавшей против поддержки любого национализма и считавшей, что лозунг самоопределения наций работает на буржуазию. Однако практическое сотрудничество с Лениным продолжалось. Летом 1915 года была предпринята попытка издания теоретического журнала «Коммунист», в редакцию которого вошли
