в разрешении самой задачи и возникла рабская зависимость К. от поля, которое определялось здесь структурой, в которой были выложены карточки. Существенная роль смыслового момента прекрасно подтвердилась опытом, в котором К. предлагалось не сосчитать, а назвать карточки, лежащие в виде креста. Лучше владея самой смысловой стороной задачи (называние картинок не представляло больших затруднений), К. уже гораздо меньше поддавался структурным моментам поля - называл карточки, охватывая все 4 стороны креста, б) Связанность с полем из-за невозможности отграничения внутреннего напряжения от моторики. К этому виду связанности с полем относятся случаи, когда К. не может отсчитать 8 кружочков из 10, не может уложить спички согласно определенной инструкции, пишет 2, вместо того чтобы разделить лист на 2 части, и т. д. Эти тенденции К. к скорейшему завершению действия без учета данной ему инструкции вызываются очень большой напряженностью систем, стремлением к непосредственной реализации своих аффективных побуждений. Аффективная заряженность К., его стремление закончить действие непосредственно передается в действие, в моторику - здесь нет возможности отграничить внутреннее побуждение от действия. При делении листа бумаги на 2 части (что является для больного очень длительным процессом) он пишет 2, реализуя таким образом другим скорейшим путем задачу. Сосчитать 8 кружочков из 10 не может, так как сила напряжения, вся целевая установка настолько велики, что больной не может вовремя остановиться. Если К. просят поднять один раз руки вверх и опустить вниз, он продолжает это делать до тех пор, пока врач его не остановит. Во всех этих случаях ясно выступают два характерных момента для данного вида полевого действия: 1) невозможность ограничить аффект; побуждение от перевода его в моторику и 2) длительность и стойкость возникшего напряжения (отсюда - автоматическое выполнение одного и того же действия).
в) Связанность с полем, выражающаяся в невозможности преодолеть отдельные А.С. внутри данного задания. Больному К. чрезвычайно трудно разложить карточки по идентичным картинкам на карте лото; больной берет карточку, в нерешительности держит ее в руке, затем с такой же нерешительностью кладет ее рядом с большой картой. Все поведение К. обнаруживает конфликт и растерянность. Трудность данной операции вызывается, по-видимому, тем обстоятельством, что само выполнение задачи требует от больного преодоления побудительных значений в структуре действия. В данной конкретной задаче К. необходимо закрыть картинку на карте лото, которая все время привлекает его внимание. Мы имеем здесь почти полную аналогию со связанностью ребенка с полем, выражающуюся, например, в том, что ребенок до определенного возраста не может произвольно сесть на маленький круглый стульчик. Эта невозможность справиться с такой простой практической задачей происходит у ребенка (1 - 1,5 года) потому, что он необычайно фиксируется на самом стуле, который является для него целью с очень большой притягательной силой. Ребенок упирается в стул ручками, бегает вокруг него, но сесть все же не может и притом по самой простой причине: для того чтобы сесть, ему нужно на секунду отвернуться от стула, т. е. отвернуться от цели, которая его тянет и которая находится в центре внимания. Наш К., точно так же, как и ребенок, который не может достигнуть цели, так как не в состоянии ни на одно мгновение оторваться от нее, не может закрыть картинки, которая является в известном смысле и его целью: закрывая картинку, он должен был бы преодолеть А.С. картинки.
г) Связанность с полем из-за подчинения отдельным силам поля, ведущим к распаду единого действия.
Больной К. не в состоянии списывать с книги (хотя у него аграфия, но остатки спонтанного письма, правда расстроенного, у него имеются). К. очень озабочен самой инструкцией списывать с текста. При настойчивом предложении со стороны врача начать списывать больной начинает читать, не списывая, или писать, не читая - переводя списывание в спонтанное письмо. Фактически создается тенденция - либо читать, либо писать. Единое действие - списывание - недоступно больному. Начав читать, он уводится в поле чтения, начав писать - в поле письма.
Все эти особенные виды связанности К. с полем действия, конечно, не исчерпывают всего многообразия форм связанности с полем, которые имели место. Конечно, между этими отдельными видами много переходов; один вид не исключает наличия в одном и том же действии и другого; так, момент структурности задания всюду остается в силе, тоже в отношении силы напряжения и т. д. Когда мы группировали эти формы связанности с полем под разные рубрики, мы только хотели показать, что являлось ведущим в той или иной форме связанности с полем. Мы хотели этим заострить внимание на особенных специфических моментах и показать многообразие механизмов, которые направляют расстройство в действиях больного. Что же нам кажется наиболее характерным для этой связанности с полем у К.? В первую очередь то, что 1) связанность с полем у него вызывается чрезвычайной целенаправленностью и фиксированностью и 2) недостаточностью осмысления, неполноценным участием мышления в действии.
Из этих особенностей связанности с полем несколько облегчается понимание апраксического расстройства К. (указ. выше). Начиная какую-нибудь часть действия, он уводится ею; с другой стороны, по случайным структурным моментам поля идет не к основной цели, а теряет общую структуру действия. Связанность с полем, конечно, не объясняет всю апраксию, но внутри самого апраксического расстройства облегчает понимание ошибок К.
2. СВЯЗАННОСТЬ С ПОЛЕМ В РЕЧИ И МЫШЛЕНИИ
Если в предыдущей главе мы говорили о действенных полях, то здесь, анализируя мышление, мы будем говорить о смысловых полях. Это понятие применялось нами уже в работах о понимании и создании условных значений[25]; оно имеет то преимущество, что дает нам возможность динамического анализа расстройств мышления и более глубокого понимания причин, вызывающих те или иные нарушения в смысловых процессах. Так же как в действии К., здесь особые структурно-динамические моменты смыслового поля определяют мышление. Мы здесь, так же как и в анализе действия, начнем с рассмотрения особых видов структуры и динамики этих смысловых полей.
а) Структурно-ситуационные моменты определяют смысловое поле К с большой трудностью дает определения, вообще всякое развернутое объяснение представляет для больного очень сложную задачу. Слова он определяет например, следующим образом:
• - Что такое поезд?
• - Поезд на 4 колесах, есть курьерские поезда.
• - Что такое драка?
• - Кулаками - значит, дерутся одни с другими.
• - Что такое молоко?
• - Корова дает молоко.
Из определений и формулировок К. ясно видно, что в высказывании преобладают ситуационные моменты. На первый план выступают внешние моменты ситуации: «у поезда 4 колеса», дерутся «кулаками», молоко «дает корова» и т. д.
• - Что делают с клубникой?
• - Клубнику - нужно ее мыть, моют клубнику, потом в чай.
• - Что делают с велосипедом?
• - Седло, садятся на велосипед и едут.
Во всех случаях смысловое поле совершенно направляется внешней ситуацией. Клубнику в первую очередь действительно моют, а потом кладут в чай; чтобы поехать на велосипеде, нужно сесть на седло. Моменты, которые для всякого здорового человека совершенно несущественны, выступают здесь на передний план. На вопрос врача, что общего и разного между коровой и лошадью, больной отвечает: «Лошадь дает кумыс, а корова - большой удой» - «Что у них одинакового?» - «У каждой имеются копыта». - «Что общего и разного между капустой и яблоком?» - «Капуста - кочаны, яблоко - зернышки». Мы видим, что копыта являются здесь чрезвычайно существенным сходством, что капуста и яблоко отличаются лишь тем, что в .одном случае кочаны, в другом - зернышки. Внешние структурные моменты делаются наиболее яркими и направляющими все смысловое поле.
б) Соскальзывания в смежные смысловые поля. На вопрос врача, какие части света он знает, К.
