определенных границ. Доведенному до отчаяния терять нечего. Мы не в фильме живем, а в реальном мире, но нарваться можно и здесь. Не на доблестного зеленого берета, а на команду 'фас' с самого верха. Захотят показать, кто хозяин в городе и в порошок сотрут. Никогда без веской причины не стоит раздражать государство. А чиновники — это и есть государство. Они за свою шкуру очень обижаются. Сам не можешь, подряди моих из 'Кольчуги'. Правильно сначала выяснить реальные показатели, а не те, что в документах. Стоимость аренды помещения, оборудования. Узнать кто крышует, особенно если это не очередные бандюганы, а официальные лица. Чиновники, милиция. На что они способны и как далеко пойдут. Пока все идет на уровне кто нахрапистей. Еще годик и все поделят.
'Кто бы мне лет пять назад подобное начал втирать, ох и далеко бы пошел. Интересно, сколько здесь от меня, а сколько от разговоров с Андреем', - запнувшись подумал.
— И что тогда? — продолжил, отложив на потом раздумья. — Третий вариант. Правильный. Масса есть возможностей без крови и пыли. Натравить пожарных, налоговую, санитарную, хрен знает какую инспекцию. Наркотики, шпионаж, — Муса заржал, — вот именно, — подтвердил Аксютин. — Глупо, не глупо, а нервы намотают, не до нормальной работы.
— Поучения выслушал, — сообщил Муса, ковыряясь пальцем в зубах. — Постараюсь сделать правильные выводы. Теперь давай к делу. Я поведение оценил. Приятно вместе работать и столь плодотворно сотрудничать. Андрюха свое слово держит. Мог ведь и отстранится, типа выпутывайся сам, не наши дела, лично твои. Вытащили с кичи и очень красиво. Не понял, как, но за сутки все резко изменилось. Смотрели злыми глазами и извинялись. Явно всерьез надавили. Я уж не стал строить из себя хозяина жизни и наглеть. Отпустили и сойдет. Нет моей вины в деятельности плохо знакомых бандитов. Ну, если на меня ничего нет, то и им ничего страшного предъявить нельзя. На крайняк подогреем в зоне. Любопытство меня замучило — что наш умник хочет в благодарность?
— Мончегорский комбинат.
— Зачем? — удивился Муса. — Что толку от никеля? Он же по фондам распределяется, а тот мизер, что идет на продажу за бугор, нам никак не обломится.
— Наверное, поэтому мы руки, а он голова, — пожав плечами, ответил Аксютин. — Я не вижу смысла. Ты тоже. А он что-то придумал. И явно не прямо завтра. Он ничего не делает без дальней мысли. На самом деле смысл есть. Таких комбинатов в стране всего два. Если будет выход на внешний рынок — это имеет огромные последствия. Прямое влияние на цены и страшные деньги. Вот как это можно провернуть я не представляю. Пока что задача обложить комбинат со всех сторон. Все кооперативы и лавочки, завязанные на него взять под себя. Скажем так… желательно мягко, не форсируя. Пока.
— Легко сказать. Это Мурманск. Не мои места.
— В порту ты уже подсуетился, — утвердительно сказал Аксютин.
— Там проще. Что я понимаю в этих плавках и порошках?
— А стать легальным предпринимателем, а не подозрительным приблатненым типом хочешь?
— А выйдет? — серьезно спросил Муса. — Мы не в Америке. Снимут Горбача и пересажают всех легальных.
— Поздно нам прятаться, по любому засветились, по самое не могу. Будет команда — все загремим под радостное улюлюканье общественности и митинги трудового коллектива с 'одобрямс'. Для нас давно дороги назад нет. Да и не только для нас. Для всякого, поверившего в перестройку. Не помню, кто конкретно сказал, но сказано хорошо: 'Если любого человека посадить без объяснений, как бы он не возмущался, в глубине души будет знать за что'. У всех что-то имеется в жизни не вполне законное. У нас, так точно.
* * *
— Тормози, — всерьез напуганный воскликнул Павел. Бетонная стена приближалась слишком быстро.
— Сейчас, — хладнокровно сообщила Жанна, нажав педаль так, что его кинуло вперед, а двигатель заглох. Опять сцепление не выжала. Если бы не руки, автоматически упершиеся в приборную доску, непременно бы приложился носом. Сзади с издевательским шумом посыпались покупки с сиденья.
— Вот! — довольно воскликнула жена, — как я умею!
Очень хотелось сказать как именно, не особо выбирая выражения, но это было бы не правильно. Она обязательно надуется, искренне не понимая, чем он недоволен. А вещь простейшая. Если ты два дня назад сдала на права и экзаменатор, всерьез подмазанный, не слишком придирался, еще не факт, что стоит ездить ночью. А попробуй отказать! Пусть уж трахнет пару раз бампером о стены и научится осторожности. Главное, не на скорости. Носиться по запруженным дорогам она все-таки пока опасалась. Иногда Павел думал, что Андрей прав и нельзя постоянно уступать, позволяя все что угодно, но стоило Жанне жалобно посмотреть, как он тут же сдавался. Немного терпения и дороги начнут вести туда, куда требуется, а столбы перестанут перебегать нахально дорогу.
— Ой, — сказала Жанна изумленно, оглядываясь назад, — упало. Я говорила, надо в багажник поставить!
Павел молча вылез из машины и, открыв дверь, начал собирать развалившиеся пакеты. Час назад говорила она, безусловно, прямо противоположное и на память никогда не жаловалась. Только дурак начнет напоминать и возмущаться. Бесполезно.
Ничего особенного там не было, но затарились они на совесть. В магазины теперь ходить не требовалось, подвезли прямо на работу. Удобно. Он уже и забыл, когда в очереди в последний раз присутствовал.
Жанна встала рядом, подставляя очередной пластиковый пакет, куда он загружал свертки. Ей новая супружеская жизнь нравилась. После родного дома, с вечно подвыпившим, но не пьяным, упаси Бог, до последней стадии никогда не доходило, отцом и орущей на него регулярно матерью, отсутствующими по определению деньгами, старыми перешитыми вещами, она чувствовала себя прекрасно. Временами ей казалось, что она ненароком угодила в сказку, где все к ее услугам и любое желание моментально исполняется.
Когда устраивали свадьбу, все было по высшему разряду. Приехала куча гостей и многие ей дома обзавидовались. Очень приятно было показать всем, какого прекрасного парня оторвала, да еще и из столицы. Без балды, прекрасного и воспитанного. Почти не пьет, матом не ругается и все в дом тащит, а для нее готов в лепешку расшибиться. Первые дни, как гулять ходили, все ждала, когда он полезет лапать, показывая московский гонор и насмешку над убогой провинцией, где все к услугам москвичей, готовая врезать, но ничего такого. Все стихи читал и странные истории рассказывал. Она не дура, всю библиотеку городскую прочитала, да пьесы Шекспира или рассказы Чехова наизусть знает, но ничего подобного раньше не слышала. Нет, в его железках и программах ничего не понимает и даже не собирается разбираться, но он знал много интересного и умел рассказывать.
Сначала просто за руки держались, а когда выяснилось, что он забил на работу, и ходит вокруг нее, вместо зашибания денег, совсем другими глазами посмотрела. Нет, он из правильных парней. Такие на дороге не валяются и будут всю жизнь с тебя пылинки сдувать. Никакого сравнения с местными недоразвитыми, у которых дальше выпить и перепихнуться мозги не работают.
Ничего специально не планировала, но раз уж так вышло, пора было позволить себя соблазнить. Когда-нибудь это все равно случится и лучше с Павлом, чем с местными вечно пьяными идиотами. Всю жизнь потом дожидаться из пивнухи мужа, как мать? Считать каждую копейку и ходить лахудрой? Ни за что! А любому терпению приходит конец и у молодого мужика в обязательном порядке. Поводить его слегка на крючке — это одно, но морочить голову не стоит. Они такие вещи тоже чувствуют.
В этом смысле все было честно. Ни с кем раньше и никогда. Почти восемнадцать, а толком и не целовалась. Родственники не в счет. Совсем уж тупой не была. И подружки рассказывали, и книжки с забористыми картинками видела. Да все это теория. Все хотелось для будущего сохранить, и права оказалась. Как Павел утром смотрел…
На самом деле страшно было. И больно. Не очень, но все-таки. Такая уж женская доля. Со временем стало лучше, но внеземного счастья пока не наблюдалось. Говорят, после родов просыпается страсть, но вот с ребенком она торопиться не собиралась. Утром убежала из гостиницы, стандартно получила скандал
