канализация. С них, родных, мы и начнем. Чубайс отключает меня, а я отключаю их. Плюс к этому был отключен Промышленный район города, где в основном живут энергетики. Чтоб знали. Ну, вот, отключает директор ОПП указанных потребителей и ждет, какие телефоны у него зазвонят и как Чубайс там будет крутиться. А там уже демонстрация трудящихся против антинародных реформ и циничных антинародных реформаторов, заявление КПРФ в поддержку “Облкоммун-энерго” и полный набор пиара с той стороны.
Дальше Чубайс взвешивает расстановку сил. Где мэр Смоленска? Скорее всего, с той стороны — ОПП собственность муниципальная, да и интерес его в ней наверняка есть. Что с губернатором? Чубайс встречается с губернатором, который поддерживал своего коммунальщика, и со свойственной ему деликатностью говорит:
— С этого момента вы имеете дело не с Хвостанцевым Михаилом Аркадьевичем, моим директором “Смоленскэнерго”, а со мной лично. Я директора вашего “коммунэнерго” буду изживать, сносить всеми доступными мне способами. За вами — выбор позиции: либо остаетесь с ним, либо работаете со мной.
Губернатор после некоторого раздумья сказал, что да, за энергию надо платить и он будет на стороне Чубайса.
Но даже в этой конфигурации Чубайсу понадобилось больше двух лет, чтобы добиться своего. Там уже и губернатор сменился, а Чубайс все воевал с местным ОПП.
— Цепкий такой оказался мужик, — говорит глава РАО, — просто молодец. — Но поскольку он стал чем-то вроде знамени перепродавцов для всей страны (мы же говорим, у Чубайса каждое столкновение — показательное. —
— А что стало со “Смоленскоблкоммунэнерго”? Она смогла расплатиться?
— Компания отошла РАО “ЕЭС” за долги. Теперь смоленские коммунальные сети, как и коммуналка в некоторых других городах, стали частью наших сетевых компаний. Такая возможность, кстати, предусматривалась Программой, Той Самой Синей Книжечкой, которую мы разработали в первые месяцы работы в РАО.
Правильные истории с решительным наступлением на коммунальных перепродавцов не всегда имели такие счастливые развязки. В Тамбове произошла ужасная трагедия.
“Тамбовэнерго”, в полном соответствии с федеральным законодательством, регламентами и нормами РАО “ЕЭС”, выдало предписание ОПП на ограничение энергоснабжения неплательщиков. В уголовном деле сохранились стенограммы переговоров диспетчеров, где энергетики спрашивают коммунальщиков, какие фидеры можно отключать. Поскольку конкретные непромышленные потребители получают электроэнергию от оптовых перепродавцов, только в ОПП знают, кто на каких линиях сидит. Диспетчер “Тамбовэнерго” запрашивает номера фидеров, а диспетчер “Тамбовкоммунэнерго” называет номера для отключения. В числе прочих — фидер, на котором запитан военный госпиталь. В госпитале, на беду, в это же самое время пациент, полковник запаса, лежит с аппаратом искусственной вентиляции легких.
Потом, когда стали разбираться, возникла масса вопросов. Почему не был госпиталь предупрежден об отключении, почему в нем не оказалось резервного источника тока, который должен быть обязательно? Почему, в конце концов, в больнице полковнику не сделали искусственное дыхание с помощью кислородной подушки? Но полковнику-то что до этого? Трагедия случилась.
Понятно, что начинается кампания в прессе о Чубайсе-убийце. Кого волнует, что госпиталь не имел дизеля и получал энергию от оптового покупателя-перепродавца? Пациент умер от отключения электричества в госпитале. Все, значит, виноват Чубайс. И Чубайс при упоминании этой истории действительно чувствует себя виноватым, несмотря на балансовое разграничение мощностей, на распределение функций между
АО-энерго и ОПП. А сотрудник “Тамбовэнерго”, который прошел через несколько судов и был оправдан, умер. Не выдержало сердце.
В РАО была разработана детальнейшая процедура отключения должников с обязательным информационным сопровождением. Когда оптовому перепродавцу направляется первое письмо с предупреждением о том, что в случае невыплаты задолженности поставка энергии будет ограничена, информация об этом обязательно передается в СМИ. Через две недели, если ничего не меняется, процедура повторяется. И только если после третьего предписания, после трех предупредительных “выстрелов в воздух” все остается по-прежнему, энергетики снижают объем поставляемой энергии до того уровня, за который заплатили.
В одном из городов пиар-служба АО-энерго даже опубликовала в местной прессе обращение к жителям с объяснениями причин возмож ного вынужденного отключения: кто кому должен, где сети АО- энерго, а где ОПП. И если у вас, уважаемые потребители, возникнут вопросы, почему нет электроэнергии, за которую вы заплатили, обращайтесь по следующим координатам. И дальше—городской, домашний и мобильный телефоны директора местного “коммунэнерго”. Понятно, что происходит в городе в день опубликования этой информации.
Кроме того, энергетики в день отключения, если до этого доходит, приглашают журналистов на свою “последнюю подстанцию” и объясняют, где кончаются провода системы РАО “ЕЭС” и где начинается муниципальное энергетическое хозяйство.
Это все прекрасно работало.
Хотя были случаи не только в Смоленске, когда мэры со своими ОПП шли до конца в расчете на то, что отключить городских потребителей вместе с больницами и детскими садами невозможно. Один из таких бойцов сопротивления руководил Кинелем, небольшим городом в сорока километрах от Самары. События все тех же тяжелых лет — 1999-2000. Не платили и заявляли, что платить не будут. Чтоб и не рассчитывали в будущем.
“Самараэнерго” руководил тогда вполне решительный Владимир Аветисян (позже он перешел в РАО и стал членом правления) , которого, как говорят, на испуг не возьмешь. Его люди разработали и провели целую спецоперацию по наказанию упорствующих должников. Они пошли к военным, взяли в аренду дизельные генераторы, подвезли их к больнице, к школе, к роддому, к госпиталю. Запитали таким образом все жизненно важные объекты и вырубили, кчертовой матери, город Кинель. Какчасто говорят в американских боевиках: “Сюрприз!”
Мэр города сутки бегал по потолку своего кабинета, второй день потратил на угрозы вовлечения в конфликт всех возможных инстанций, а на третий день стал платить.
А начинали бороться с неплательщиками с помощью так называемых веерных отключений. Это уже не булыжник, а практически ковровые бомбардировки. Энергокомпании не платят, у нее нет денег на топливо, значит, станция может работать не 24 часа, а только, скажем, 16. В какой-то час какие-то энергоблоки надо отключать на час, на два, на шесть. Иначе — авария. Сокращается выработка, следовательно, кого-то из потребителей надо просто тупо вырубить, и самое досадное — независимо от того, заплатил он или нет. Потому что веерное отключение — это поочередное отключение энергозон, городских микрорайонов со всем, что там находится. Говорят, Чубайс как-то сам попал под такое мероприятие. Был в Петропавловске-Камчатском, губернатор пригласил зайти в музей. Пошли — масса журналистов, телекамеры. И тут, как специально, гаснет свет во всем микрорайоне, включая музей, естественно. Это и есть “веера” и единственно возможное поведение энергетиков в такой ситуации. У меня нет топлива — я поочередно отключаю часть потребителей.
Чубайс быстро понял, что веерные отключения—это признак полной беспомощности энергетиков. Веера—это последствия поставки энергии тем, кто не платит. Одна из первых мер Чубайса в РАО — запрет веерных отключений. Она была подкреплена жестким указанием не поставлять энергию без оплаты. И отключать только тех, кто не платит. Сложная организационная и инженерная задача, но вполне решаемая. При этом надо понимать, что “жертвы” отключений не сидят сложа руки. У них свои “рубильники” и “булыжники”. Ты мне отключаешь, не важно почему, а я на тебя уголовное дело заведу за отключение чего-нибудь жизненно важного, что ты обязательно пропустишь. И получается, что у Чубайса, с одной стороны, угрозы уголовок против его директоров, которые в трех случаях были реализованы, и ему потом понадобилось немало сил и лет, чтобы снять со своих менеджеров уголовные обвинения. С другой стороны, государство, которое также грозит посадить всех, кто злостно не исполняет платежи по налогам, в
