Передо мной как будто стена сразу возникает… А вообще времени на общение практически не остаётся.
Читаю вечером, ночью. Когда в машине перемещаюсь – или читаю, или просматриваю бумаги.
-Да, я женился в третий раз. 31 декабря 1991 года в 17 часов 30 минут мы расписались. Моя жена – реставратор станковой живописи, работает в Музее искусств народов Востока. Зовут её Альбина.
Мы знакомы с моей нынешней женой три года, и за это время у нас было всё, что только можно придумать в личных отношениях, как с моей стороны, так и с её. Будем считать, что мы прошли огонь, воду и медные трубы. И я должен сказать, что это очень хорошая школа жизни. Поэтому это был достаточно сознательный шаг с обеих сторон. И я думаю, что это последний брак и с её стороны, и с моей.
Я должен сказать, что у меня есть двое детей от предыдущих браков. Я безумно люблю своего сына Сашку и в то же время сознаю, что я не очень хороший отец и воспитатель, потому что крайне редко с ним вижусь. Но сейчас он уже подрос, во втором классе, и наши отношения будут складываться по-другому. Хочу заключить с ним контракт, чтобы он работал, мы с ним уже договорились.
– Да, летом он будет работать на студии – подметать пол, убирать, научу его работать на компьютере.
– Что значит «трудовое воспитание»? Нормальная работа. Это мы придумали название тому процессу, который идёт во всём мире. Человек выходит в очень жёсткий мир, где ему нужно будет бороться, нужно будет выживать, тем более если он заведёт семью. «Спасибо», наши женщины вырастили уже достаточное количество инфантильных мальчиков, о которых заботятся всю жизнь и которые до 40 – 50 лет остаются мальчиками.
– Нет, я бы не сказал. Я выбираю темы не только потому, что лично мне это интересно (конечно, отчасти и поэтому тоже), но в основном потому, что это должно быть интересно большинству телезрителей. Когда снималась эта первая программа, мне всё, практически всё напомнило начало «Поля чудес». Всё то же самое: неготовая студия, «сырые» зрители. Поэтому я даже не удивился, когда звуковой пульт привезли за 10 минут до начала съёмки, хотя он был заказан за две недели. Так что на этом телевидении всё остаётся по-прежнему. И всё нужно менять.
Глава 14. ЭРНСТ. ЭПИЗОД ЧЕТВЁРТЫЙ (БОЛЬШОЙ И МАЛЕНЬКИЕ)
Большие сомнения
Читал на каких-то компромат-сайтах, что любимое словечко Эрнста – «кровник». Что он злопамятен и мстителен. Может быть, может быть. Непонятно только тогда, почему по сию пору выходит газета «МК» и живёт-здравствует журналистка Элина Николаева. Хотя, с учётом влиятельности Эрнста, должны по логике вендетты быть стёртыми с лица земли.
Я никогда не видел Константин Львовича столь подавленным, как 22 октября 1999 года, на следующей день после выхода статьи «Константин Эрнст – облако в штанах».
Той осенью, после десятилетнего перерыва, мы пересекались регулярно. Трижды в неделю Борис Березовский собирал медиа-штаб в пенальном кабинете Бадри Патаркацишвили на втором этаже здания ИТАР-ТАСС. Костя крайне редко пропускал эти утренние сходки, и тогда его замещала Кошка (Татьяна Кошкарёва), руководившая Дирекцией информационных программ ОРТ на пару с Рустамом Нарзикуловым. Другими постоянными участниками бодрящих «мозговых штурмов» были главред «Новых известий» Игорь Голембиовский (в его отсутствие – владелец газеты Олег Митволь), глава ТВ-6 Александр Пономарёв, шеф «Коммерсанта» Леонид Милославский (которого позднее на этих сходках сменил главред-хитрован Васяня – Андрей Васильев) и, конечно же, Демьян Кудрявцев. Главные редакторы «Огонька» и «Независимой», которые тоже принадлежали Борис Абрамычу, появлялись крайне редко, поскольку не вписывались в тренд. Я вынужден был посещать эти тусовки, поскольку планировалось перевести команду Голембиовского на «Российскую газету», а мне предстояло перепрофилировать «Новые известия» в боевой листок светского жанра (мы с Димой Быковым даже, разминки ради, запустили хулиганское еженедельное приложение к газете – «Московская комсомолка»). Несколько раз присутствовал Сергей Доренко. Спустя много лет именно в этом кабинете узрел Сашу Невзорова. Пару раз заходила красавица Наталья Геворкян, забиравшаяся с ногами в кресло рядом с Борей и вещавшая что-то абсолютно нелепое и до стыдобы банальное про «порядочных людей». Однажды пересёкся там с поэтом земли русской Андреем Орловым – Орлушей. И возможно, не все там были поклонниками талантов Эрнста. Но статью прочитали все. И на Костю смотрели с любопытством. Березовский с присущей ему ироничностью пробросил Косте:
– А я не знал, что ты у нас «голубой».
Все прыснули. Костя, имевший гусарскую репутацию ловеласа и мутивший тайные романы с юными певичками, взбледнул лицом, но тему форсировать не стал.
Тогда шла война. Информационная. A la guerre comme а lа guerre. Решался вопрос, кому на Руси будет жить хорошо. К власти мог прийти тандем Лужков-Примаков. Поэтому Борис Березовский подключил весь свой медиаресурс, чтобы не допустить отката назад. Война. Но даже для тогдашнего накала страстей, даже как ответ на антилужковские эскапады Сергея Доренко тональность той заметки в «МК» была за гранью добра и зла. Цитировать не решусь.
Очевидно, что способная и напористая Элина Николаева без всякого репортёрского вдохновения выполняла «волю партии и правительства». Получилось так себе. С одной стороны, на Эрнста в тексте накатили за то, что, дескать, неисправимый бабник. Тут же, парой абзацев выше, обзывали «голубым» на основании дружбы с Примадонной и растолковывали изумлённому читателю, что культовый кинокритик перестроечной эпохи Сергей Шолохов получил эфир на Первом через койку. «В коридорах ОРТ видели, как Эрнст расцеловывался с очень большими членами нетрадиционной ориентации из правительства». Какой- то бред. Таким же навороченным стилем писали в НКВД признания под пытками сломленные большевики: мол, да, не только работал на иранскую разведку, но и планировал прорыть тоннель от Ленинграда до Нью-Йорка через земное ядро, напрямую. Чтобы у людей со здравым смыслом хватило ресурса «догнать», что исполнено из-под палки. Я же говорю. Война. Пленных не брали, сдавали своих.
И Элину Николаеву на телевидение я привёл буквально за руку. Познакомил с Андреем Разбашом; они пытались замутить какую-нибудь богемную передачу в рамках компании «BИD». Эрнста она знала лично, очень даже им интересовалась и через меня пробивала – как можно бы с «матадором» познакомиться поближе, в койку его уронить.
Я ей сразу сказал, что она не вписывается в Костин типаж.
А он у него, по моим наблюдением, был такой.
Ему нравились девушки, внешность которых в двух словах можно было описать как «антипод матери».
Костина мама не любила, кстати, его товарищей. Во всяком случае, я помню, что здоровалась она всегда подчёркнуто сухо.
Интересная, дородная блондинка в теле с тяжёлым взглядом.
Маленькая деталь
