Письма с Дальнего Востока и Соловков

естествознание, литература. Ho всегда это было познание в тех или иных видах и организация исследования. Мне неизвестно ни одного Фло- ринского с выраженными художественными способностями ни в [одной области — зачеркнуто] какой бы то ни было области искусства. С другой стороны у Флоринских было стремление к самовоспитанию, к духовной тренировке себя. По женской линии отмечу прежде всего Ивановых, род моей прабабушки. Этот род отличался талантливостью и блеском; от него, по- видимому, идет склонность к живописи. По характеру этот род был, сколько я знаю, очень неупорядоченным, в противоположность Флоринским, размашистым, нехозяйственным, богемным. Из него, между прочим, происходит известный передвижник—художник Иванов. Прабабушку мою звали Екат. Афанасьевна. Она была замужем за Уаром Ефимов. Соловьевым, врачем. Род Соловьевых, сколько мне известно, был весьма талантлив и блестящ. В записках Погодина разсказывается о блестящем ответе на университетском экзамене в Моск. унив. двух студентов, из ряду выходящих — Ив. Серг. Тургенева и К. У Соловьева. Все три брата моей бабушки, Анфисы Уаро- вны Соловьевой, блистали в юности, но прожигали свою жизнь и ничего путного не сделали. Семья Соловьевых была музыкальна, бабушка хорошо играла, но еще более сильной музыкантшей были ее близкие родственницы — Елизавета (вторая жена моего деда) и Александра Владим. Ушікова, всецело поглощенные музыкой. Другом дома был известный романсист Іурилев [2223], который все свои произведения пропускал через критику дома Ушаковых и затем Флоренских. Co стороны рода моей матери, а твоей бабушки, наследственность выражается в ярком ощущении материи и конкретного мира. Красота материи и ее положительность, вот что унаследовали мь от рода моей матери. И еще, мне кажется, связанное с первым — это музыкальность и склонность к живописи, точнее сказагь не к живописи, а к цвету, к колориту. V.2. Еще о Флориіских — Флоренских. Все одни* (т. е. вообще говоря) были инициативны, изобретательны, предприимчивы, открывали, малые или большие, но новые области для мысли. Ho, замечательная судьба: никогда никто из них не снимал жатвы с засеянных им полей и либо уходил из жизни, либо дело отходило от него, а пользовались жатвою другие, или же вообще никто не пользовался и она гибла, по крайней мере для своего времени. Как пример: попечитель Казанск. учебн. округа проф. Флоринский, автор «Домашней медицины»[2224] сейчас признается родоначальником евгеники, но только сейчас, т. е. лет через 70. (Для других примеров нет места). А в нашем роде все поколения мечтали об одном: хотя бы под старость зажить тихо, занимаясь маленьким садиком, — и никому это не удавалось. (Мне почему?то припомнилось, как брат мой Шура в детстве все время насаждал растения, а чуть они начнут прорастать и укореняться, он их вытаскивал и приносил с радостью показывать: «Вот, проросло, принялось!») Дорогая Олечка, я пишу тебе совершенно серьезно и требую, чтобы ты была благоразумна и заботилась о своем здоровье, все же прочее — второй очереди. Ты должна верить опыту жизни не только моему, но и целого рода, родов, т. к. именно неблагоразумие в этом отношении было уже не раз причиною гибели и глубокой раны в сердцах близких. В твоем возрасте бравирование благоразумием кажется возвышенным. Ho оно не возвышенно, а просто объясняется незнанием природы и неумением расчитывать, что более и что менее важно. V. 13. Получил письма и вижу, как справедливы мои опасения. Старайся кушать что есть; заправляй чем ниб., украшай какой ниб. зеленью. Это ничего, что ты не занимаешься, лишь бы была здорова. Крепко целую свою дорогую дорогую дочку. Пусть она будет спокойна, бодра и весела и живет в расчете на будущее. Портрет, мною присылаемый, я испортил некрасивым лаком. Его можно удалить, выдержав портрет в спирте. Ho если цвет портрета не очень вам не нравится, так лучше уж не трогайте лака.

Дорогой Мик, в Кремль налетели чайки[2225] Они совсем ручные и бегают у ног, как куры. Все время издают разные звуки, самые необькновенные. То кричат индюком, то кудахчут, го пронзительж вопят, то словно плачут, очень похоже на каприз ных детей. Hi нервных людей этот птичий крик так действуе', что они не м)гут спать. Чаек много. Они летают над кремлеі- ской стеной, башнями, храмами, или бегают по кремлевскому двору. Иногда одна смешно раскроет клюв и начинает вопит*, и тогда к ней присоединяются другие и соревнуются, кто громче. По величше эти чайки больше утки и меньше гуся. Их груд*, шея, оплечье и голова белые, и еще белая полоса у хвоста, а спина пепельно–серая, с голубоватостью, дымчатая, как будтэ на белую чайку набросили дымчато–серый поседельник. Клюв и лапы желтые, как и глаза. Хвост черный, но с белымі пятнами, а на спине черные пятна. Клюв длинный, прямое, с сильно загнутым концом. Ноги слабые, тонкие, но довольно длинные. ?.7 —8. Вчера слышал об одном приключении с серебристобурой дисицей. Эти лисицы бегают всюду, забегаюг в уборные, ка помойки, привыкли попрошайничать у все*. Повадился тгкой лис к одному рыболову, тот давал ему по окуньку, лис уходил. Ho однажды рыболов наловил много окуней и лис, получив подачку, не удовлетворился ею, стад просить еще. Рыболов погнал лиса и отругал. Лис хватил его за ногу. Рыболов отпихнул. Тогда лис взял в зубы лежавшую на земле варежку и пустился с нею в лес. Рыболов погнался за лисом, но усгал. Лис наконец бросил варежку в кусты и ее пришлось довольно долго искать. А лис тем временем вернулся обратно и съел всю рыбу. — Недавно поймали чайку, на ноге у которой оказалось кольцо, надетое в Риме. Вот, значит, куда залетают соловецкие чайки. 12. V. Море большею частью вскрылось, но есть еще ледяная кайма у берега. Аэропланы перестали летать, вероятно в скором времени возобновится навигация. Когда заканчивается у тебя учебный год? Как идут твои экзамены, если они начались. С этим письмом я запоздал к последнему аэроплану, теперь же приходится не торопиться, т. к. оно все равно не пойдет до открытия навигации. — Один иранец (так полагается теперь называть персов) мне разсказывает об иранской жизни, о нравах, обычаях, кушаньях, приводит цитаты из персидских поэтов. — Ты пишешь, что был на охоте, но не сообщаешь, —с кем. Кланяйся от меня Кате[2226] и скажи ей, что я постоянно ее вспоминаю. Скажи мамуле (уже нет места написать прямо ей), что я очень рад, когда она сообщает мне всякие мелочи вашей жизни и что я прошу всех вас писать их побольше. Целую тебя, дорогой. На днях напишу снова.

Дорогой Вася, опять я ничего не знаю о тебе, как ты живешь, над чем работаешь, здоров ли. Всегда безпокоюсь о тебе и все думаю. Пишу понемногу, по нескольку строчек в день, за неимением ни времени, жи сил, «Оро» и думаю о вас: не только пишу для вас, но и стараюсь воплотить все свое и ваше в образ ороченского мальіика, который для этой цели оказался подходящим. Вспоминаю свое и ваше детство, детские переживания и чувствую, как целостно это все выкристаллизовывается, наверно изоморфная кэисталлизация. Недавно соименный зоологу С. И. его знакомый доставил мне издание Академии Наук «Экспедиции Академии наук СССР 1933 г.»; в этом издании помещены две статьи дяди Шуры[2227] V. 12. Вчера я прочел недавно вышедшую книг/ Выгодского «Галилей и инквизиция». Пока вышла 1–ая часть[2228]. Был доволен, что наконец- то в нашей литературе перестали болтать о Галилее глупости, которыми была наводнена она раньше, и твердо отвергаются выдумки. Это тем более приятно, что книга написана именно Выгодским, а не кем?либо другим. V. 13. Только что вернулся с лекции—читал о теории Максвелла и прочих соприкосновенных вопросах. Шел в 11V₂ часов, и на дворе совсем светло. Морозит, почва затвердела, снег под коркой. Днем было дов. тепло, но утром шел сильный снег. Свет здесь прозрачный и все кажется видением во сне, а не на самом деле существующим. По ночам это в особенности, но и днем то же, даже когда солнце светит. Напиши, налаживается ли экспедиция летом и куда именно. Крепко целую тебя, дорогой.

Дорогая Тика, сообщаю тебе новость—у морской свинки родились детеныши, 4, но 2 мертвые. Малыши эти больше, чем я думал, но приятные. Они рождаются зрячими и, можно сказать, довольно взрослыми, и уже через неделю после рождения едят всякую пищу. На третий день после рождения один весил 84 г, а другой 97 г, на 9–й же день вес 120 г и 100 г. Вешают всех свинок натощак. Другая новость: родились у крольчихи кролики, 4. Одна пара сереньких, как зайцы, а другая черных. Кролики рождаются слепыми, но через 5—б дней открывают глаза. — На днях кот заел одного кролика, только не родившегося теперь, а более взрослого. Как ни отбивали кролика, кот все же съел его. За это кота сажают теперь в клетку и он оттуда мурлычит. Кот очень хитрый и смотрит так проницательно, что делается не по себе. Кажется, вот сейчас заговорит, «что я вам за котик?» Вчера, т. е. 6–го мая, опять валил снег, совсем как зимой. Теперь довольно холодно, лишь немногим теплее, чем зимой было, хотя снег уже стал рыхл. И смотреть на этот снег тем более странно, что почти всю ночь светло. Ложусь спать, когда уже светло. Даже к полуночи не темнеет по настоящему*, а в И /₂ ч., правда по гражданскому времени, только сумеречно. Ho зато днем свет какой?то не настоящий, жидкий, прозрачный, словно видишь все во сне, а не на самом деле. V.8. Вракдую с котом за его проделки, смотрю ему в глаза, он отворачивается, начинает