фитопалеологией, я думаю, при изучении осадочных город и минералов биолитиче- Ских эти познания совершенно необходимы. — В «Полн. собр. сочин.» Пушкина, т. 5, Гос. Изд. Худ. Литер. М. — Л., 1933, стр. 428, в «Заметках о Шваниче> я нашел интересное сведение: «Четыре брата Орловы /Екатерининские/ (потомки стрельца Адлера, пощаженного Петром В. за его хладнокровие перед плахой), были до 1762 г. бедные гвардейские офицеры, известные буйной и беспутной жизнью». Род Орловых меня давно интересует. А сведения о происхождении их от Адлера я, кажется, знал, но как?то не учел. Еще меня занимает связь родов Арсеньевых, Разумовских, Васильчиковых, это все Елизаветинские деятели и тоже связанные с Орловыми. Вероятно много сведений можно было бы получить из архива Орловых— Давыдовых. Крепко целую тебя, дорогой. He забывай. Боюсь, это письмо уже не застанет тебя в Москве. 22. V. Было бы хорошо, если бы мама прожила у нас лето, и для вас и для нее.
Москва
Плющиха
Угол Долгого пер. и Новоконюшенной ул.
д. 12, кв. 7, кв. О. П. Флоренской.
Анне Михайловне
Флоренской
Флоренский Павел Александрович
Спис. № I, Д. 2
1935.?.25. № 19. Дорогая Аннуля. Говорить и писать о погоде— дурной тон. Ho в моих условиях письма приходится наполнять метеорологическими бюллетенями. Право больше нет подходящих тем. К тому же погода здесь такая гнусная, что определяет все настроение. Сера, тускла, солнце светит редко, а когда светит, то жидко и призрачно. В хмурые же часы и дни бывает, как напр, вчера настолько сумрачно, что трудно работать в комнате. Вчера например пришлось зажечь электричество. И это — в мае, в конце мая! Нбчью полусветло, днем полутемно. Какая разница с залитым светом ДВ, где свет тугой и упругий, где все заполнено светом, и летом и зимой. Что здесь поселяют — это понятно; однако здесь селились когда?то, трудно понять, чего ради. Весь монастырь лишен духа, и чувствую, это—не только теперь, но и прежде было так. Недаром Соловки всегда не внушали мне доверия. Было тут крупное хозяйство, была большая распорядительность и умение, но смысла и целі что?то не видгть. Прежние путешественники с восторгом отзы ваются о монаиеской трудовой коммуне, превосходной органи зации работ, с» передовом хозяйстве. Ho что?то мне не попада лось указаний о глубоких людях, о высокой культуре, о тонки? чувствах. Каяется, правильно будет суждение, что этого всегс и не было, а ©ли и было, то тонуло в хозяйственных заботах Поверхностно я оглядел музей, но не нашел там чего–либс волнующего. I соборе так и не был до сих пор, не хочется, Мон мысли только г вами. Зинаиду Яковлевну я помню хорошо; еще в студенческие годы покупал в аптекарском магазине фотографические принадлежности и разные химические товары, иногда беседовали по фармацевтическим вопросам. Зин. Як. была всегда очень любеша и предупредительна, давала советы, что лучше. Как?то, помню, мне дали на подержание фотографическую камеру—надо было сделать пересъемки со старинной анатомии на латинском *зыке. Помню, это было древнейшее изображение нервной системы, а я подбирал материалы по солнечному сплетению, которое меня очень занимало. Жаль Петра Конст[2234]
Дорогая Оля, получил твое праздничное письмо с рисунком Pamassia. Откуда ты взяла его? По памяти, или срисовала из книги? Помнишь, Pamassiae росли у ручья в Сковородине, но, кажется не того вида, что изобразила ты. Тебе надо летом как следует отдохнуть и отъесться. Хорошо было бы, если бы в этом году были грибы. Хотел 5ыло я написать тебе в этом письме кое какие сведения по истории и археологии Соловков, но надо итти в Кремль, на повергу, и отнести письмо: сегодня последний срок и если не отдам тасьма сегодня, то оно вовсе пропадет. Остается
Дорогая Тика, получил твое письмо с маком. Хорошо, что начала рисовать цветы. Мак вышел похож. Я сразу узнал его и без твоего объяснения. Когда я был в твоем возрасте и в меньшем, то все время рисовал цветы и отдельные растения и букеты. Эти рисунки я делал для писем и для подарков на праздники, на именины и дни рождений папе, маме, тете Юле и другим. У меня была двоюродная сестра Маргарита, дочь моей тети, а твоей бабушки, Лизы; она была старше меня и показывала, как рисовать цветы. Ты ничего не сообщаешь мне, здорова ли ты и розовые ли у тебя щечки. Ты намереваешься кататься по метрополитену. He думаю, чтобы это было тебе интересно: ты ведь не крот, а девочка. По моему, гораздо приятнее ехать за городом на трамвае или по электрической железной дороге, когда видны поля и леса. В прошлом письме я писал мамочке для тебя и для Мика про олененка, которого я недавно видел. Это очень милый звереныш, только ищет себе что пососать черезчур стремительно и тыкался в меня мордочкой с такой силой, что я едва удерживался на ногах. Его вспаивают молоком, но прикармливают рыбьим жиром, так как оленье молоко очень жирно, в б раз жирнее коровьего. Наши лабораторные зверьки быстро растут. Кролики, недавно родившиеся, стали уже крупными и скагут по кухне, когда их выпускают из клетки. Свинки тоже вырсли. Тут в лесах много птичек, и они наполняют лес своим свистом и щебетом до поздней ночи, так как темнеет очень поздно илі, лучше сказать, совсем не темнеет. Начинают пробиваться и рсстки, хотя снегу еще очень много местами. Зато давно появились мухи и комары, те и другие мелкие и худосочные, даже на мух пало похожи. По этому случаю пишу тебе стихи:
Еще в полях эелеет снег,
А мухи уж Дсвно жужжат…
Кто сочинил эти стихи? — Чайки все кричат мне вслед: это папа девочки, у юторой матросское платье, мы любим море, любим пароходь, любим матросские платья. Научилась ли ты читать по немеіки? Кланяйся своей крестной и Ате. Спроси Васюшку, почем/ он никогда не пишет своему папе, разве их у него так много, что он не успевает писать всем. Крепко целую свою дорогую дсчку.
Дорогой Мик, поправился ли ты? Вероятно скоро закончатся у вас занятия в школе. Как идет у тебя музыка? Научился ли ты свободно читать по немецки? Как было бы хорошо, если бы поскорее ты дошгл до возможности читать любую книгу. Думаю, это будет с:<оро, т. к. трудны первые шаги, и кроме того скучны, а далее делается все легче и все интереснее. Мама пишет о загнездившихся у нас грачах. Вывели
