все начнет крушиться, и земля уйдет из-под его стула.
Он не заметил никого, кто бы вызвал какое-нибудь подозрение.
— Как я сказал вам раньше, никого вызывающего подозрение я не видел.
— Но, Джейсон, мы ведь еще не знаем, как должен выглядеть кто-нибудь внушающий подозрение. Я не говорю о каком-нибудь блуждающем в переулке незнакомце. Мы уже установили факт, что никого такого там не было. Но я ищу какую-нибудь сомнительную натуру. Например, если взять аптекаря. Кто-нибудь знакомый, с которым ты имеешь дело у него в магазине, в аптеке. Сам для себя он не подозрителен. Но, предположим, ты его видел не в аптеке, а где-нибудь еще.
Заметив удивление на лице мальчишки, он объяснил:
— Скажем так: ты его видел за пределами аптеки в то время, когда он был за аптечным прилавком. Скажем, ты вдруг увидел, как он спешит через парк. Затем человек, который сам себя не подозревает, вдруг оказывается допрашиваемой фигурой. Его спрашивают, где он тогда был, и что он в тот момент делал, или куда в тот момент он шел. Вот то, что я ищу, — Трент сделал паузу. — Так, скажи, кого ты видел, когда шел к дому Алисии.
Джейсон почувствовал себя уверенней. Теперь он мог сказать мистеру Тренту, что он видел, и кого можно было бы заподозрить.
— Хорошо, я видел почтальона. Не знаю, как его зовут, но видел. Он не доставлял никакой почты на нашу улицу, но на Майн-Стрит я его видел много раз. Обычно он разносит почту по магазинам и деловым офисам.
— Где ты его видел?
— Он заходил в здание напротив маклерской конторы, а затем рядом со зданием, в котором находятся копировальные и печатные машины. Он нес связку писем и конвертов.
— Обычная ситуация, надо полагать? — надо было проверить, как этот мальчик воспринимает понятие «ситуация».
— Правильно, только ты не ожидаешь его увидеть там, где он обычно не бывает, но то, чем он тогда занимался, было его обычным делом.
— Замечательно, — заметил Трент.
И на лице Джейсона выплыла довольная улыбка. Хоть раз он нашел правильный ответ, даже если понимал, что это не приводит ни к чему и совсем не помогает следствию.
— Кого еще? — спросил Трент.
— И пару ребят из школы.
— Были ли они порознь или вместе? Имею в виду, ты видел каждого из них отдельно или обоих одновременно?
— Они шли вдвоем, толкая свои велосипеды, у одного из которых было спущено колесо. Они из моей школы, но я не знаю их имен…
— Они младше тебя, или твои сверстники?
— Младше, перешли в четвертый или пятый класс.
И вдруг Джейсон резко набрал в легкие воздух. Ему в голову пришла идея, оглушив его своей смелостью. В тот же момент он заметил, как глаза мистера Трента стали узкими, будто он как-то сумел разглядеть эту идею в голове у Джейсона. О чем подумал, и отчего ему сперло дыхание, он осознал лишь минуту спустя. Он мог что-нибудь совершить, что-нибудь подозрительное, после всего претвориться, что заметил кого-нибудь, кого никогда еще не видел. Ему был нужен кто-нибудь, чтобы мистер Трент, наконец, удовлетворился. Показать, что он встревожен?
И еще, в тот же самый момент Джейсон понял, что он никогда не умел лгать. Когда он только начинал фальшивить, то тут же начинал краснеть, в висках барабанил пульс, а голос также не медлил его предать. Каждый раз это происходило в школе, когда он приходил с невыполненным домашним задание, или дома, когда врал родителям, что на дом не задано ничего. Когда учитель начинал прощупывать взглядом всех сидящих в классе в поиске чего-либо подозрительного, Джейсон тут же начинал краснеть, будто бы это он в чем-то виноват, хотя на самом деле никогда и ни во что не ввязывался. И мог ли он солгать этому человеку с глазами, проникающими во все и в первую очередь в его мозг, как минуту тому назад? Джейсон начал смотреть куда-то в сторону. Он опустил глаза, еще раз осознав то, что соврать не может, как и претвориться, что кого-то видел, хотя он не видел никого.
Трент также испытал момент откровения. Что за вспышка была в глазах у мальчика? Она промелькнула настолько быстро. Похоже, его что-то озарило, и он скрытно и хитро постарался убрать это с поверхности своего сознания, чтобы быть от этого свободным. Вероятно, он что-то вспомнил? А затем отбросил? Или что-нибудь еще? Сделал для себя какое-нибудь открытие? Или собрался солгать, сфальшивить? Трент заметил, что во время этой вспышки в теле мальчика что-то изменилось, он вдруг начал искать внутри себя какую-нибудь защиту, стараться сесть жестче, отдалиться. Что-то в нем произошло — напоминающее волну от упавшего в воду предмета. В мозгу у Трента зажегся предупреждающий сигнал.
— И что это? — спросил он.
— Что? — мальчик испугался, мрачное предчувствие пробежало по его лицу, и его глаза испуганно заметались.
— Было бы неумно сказать какую-нибудь неправду, Джейсон. Мы ведь доверяем друг другу. Я верю тебе, а ты веришь мне. Я верю, что ты говоришь правду, потому что если ты этого не делаешь, то это доставляет тебе неприятные ощущения. Рано или поздно правда проявится все равно, и это произойдет на каком-нибудь очередном трудном для тебя вопросе.
Теперь Джейсон выглядел виноватым, и Трент был уверен, что мальчик в какой-то момент уже был готов соврать или пойти на какую-нибудь уловку, но затем решил отбросить эту идею. Вероятно, бесполезная мысль, потому что он не мог сдвинуть расследование с мертвой точки, или просто нужно дождаться подходящего момента. Часто во время допроса наступало время, когда подозреваемый начинал волноваться, уводить разговор в сторону. Или иногда приходилось взвешивать возможность нового подхода. Или решаться на ложь. Телодвижения часто отталкивали Трента от таких мыслей. Но вспышка в глазах наступила и прошла также быстро, как и его тело сместилось в сторону. Теперь оно снова расслабилось на стуле, индицируя то, что кризис в его сознании уже позади.
— Ты видел кого-нибудь еще? — спросил Трент, воспользовавшись прошедшим моментом, но стараясь не потерять бдительность, которую он не терял с самого начала допроса. Теперь он старался сфокусировать внимание на возможной лжи или уловке.
— Сделаем перерыв, — сказал Трент.
Хоть это было и рискованно, Трент иногда мог прервать допрос, в зависимости от ситуации. Его инстинкт подсказывал ему, что наступил подходящий момент, чтобы на время оставить мальчика, и тот немного подумал. В другой раз было важно быть непреклонным, никаких перерывов, вплоть до самой критической отметки, до признания вины, до полного откровения. Но этого следовало ожидать дальше.
Мальчик нахмурился, удивившись предположению.
— Думаю, неплохо было бы прерваться, — сказал Трент. — Я на минуту выйду. Хочешь что-нибудь попить? Могу принести тебе банку содовой.
Трент, конечно, не собирался ему что-нибудь принести — он претворится, что забыл. Но идея о том, что нужно освежиться, должна была заставить мальчика почувствовать жажду.
— Спасибо, — сказал Джейсон, обрадовавшись перерыву, но при этом продолжал ощущать дискомфорт. В отличие от его ожиданий допрос должен был продолжиться, и он не был уверен в том, на какой стадии они прервались. Все ли он делал правильно? Его не покидало чувство, что он снова вернулся в школу, не зная, правильно ли написал контрольную или нет, удачно ли увернулся от какой-нибудь нелепой шутки в его адрес.
Переступив порог и оказавшись в коридоре, Трент чуть ли не подбежал к Саре Доунс. Она стояла около самой двери в отведенный для него кабинет. Брекстона и сенатора рядом не было.
Он был рад ее увидеть. Она показалась ему внезапной вспышкой света во мраке здания полиции
